Клубок со змеями

Хазин располагался на ложе прямо напротив входа в шатер. Его кожа была белее соли, а дыхание — тяжелое и прерывистое. Увидев меня, караванщик злобно зыркнул из-под полуопущенных век. Только подойдя вплотную к столу, я заметил, что в углу позади него примостился один из тех больших сосудов, что наполняли наемники водой из колодца. Мысль, которая пронеслась в моей голове, словно молния, несколько мгновений назад окончательно окрепла. Несмотря на дикую слабость и боль во всем теле, я осознал — впервые за долгое время мне так повезло!

Хриплый и приглушенный голос торговца оторвал меня от созерцания сосуда:

— Думаешь, я упаду перед тобой на колени и стану молить о пощаде?

Я перевел взгляд на Хазина. Ярость и гнев к нему начинали смешиваться с чувством презрения:

— В этом нет необходимости.

Торговец закашлялся, а затем выдавил из себя злобную ухмылку:

— Тогда что тебе нужно?

Медленно, превозмогая слабость, я приподнял меч в правой руке так, чтобы Хазин увидел его. В полусумраке шатра холодная бронза переливалась темным угрожающим цветом. Караванщик хмыкнул. По выражению моего лица он все понял.

— Полагаю, я заслужил знать причину? — прохрипел он. — Вряд ли ты делаешь сие из милосердия.

— Это точно, — мрачно ответил я.

— Из-за денег? Тогда я не ошибся — ты обычный жалкий разбойник. В тебе нет никакой добродетели.

— Недооцениваешь меня, Хазин, — я был мрачнее грозовой тучи после долгой засухи. — Богатства я, конечно, люблю, но это не единственная причина. И не главная.

Торговец слегка приподнял брови:

— Ты даже слегка заинтересовал меня, ремесленник. Что же еще?

— Бастет.

— Не понимаю тебя.

— Ты приказал своим людям надругаться над ней.

— А-а-а-а, ты про свою прекрасную рабыню. Не знал, что так трепетно относишься к своим вещам. Можешь не переживать. Синяки заживут через неделю, — он закашлялся.

— Она не моя рабыня.

Хазин еще больше побледнел, услышав эти слова. Хотя мне казалось, быть белее соли невозможно. Я приставил меч острием к его горлу. В глазах караванщика читалась ненависть. Ярость. Злоба. Но не страх, что слегка удивляло, однако я не подавал виду.

— Еще какие-нибудь причины? — прошипел Хазин.

— Безопасность, — произнес я с загадочной улыбкой на устах.

— Безопасность? — переспросил караванщик, но я не удосужил его дальнейшими разъяснениями.

Медленно я вдавил лезвие клинка в шею Хазина. Кровь хлынула из его горла, забрызгивая ложе алыми каплями. На пурпурной тунике она была почти не видна. Караванщик издал пару булькающих звуков. Руки конвульсивно дернулись. А затем все было кончено.

«Поздравляю, Саргон. Вот ты и стал убийцей. Еще один рубеж пройден... Может быть. Но он заслужил смерть!».

Одновременно с тем, как Хазин испустил дух, снаружи донеслись торжествующие крики, ознаменовавшие собой окончание сражения. У меня оставалось мало времени.

«Если я хочу успеть осуществить задуманное, то действовать нужно быстро».

Отбросив меч в сторону, и больше не обращая внимания на перекошенное гримасой лицо Хазина, я подошел к большому сосуду с водой и сбросил на пол деревянную крышку. Увидев свое отражение, я даже слегка испугался.

«О, боги... Это я? Это... я?».

Из сосуда на меня смотрело лицо человека, изможденного множественными испытаниями. Оно осунулось и постарело. Слегка искривленный нос, огромный кровоподтек на подбородке, синяки под глазами, лохматые грязные космы волос и взъерошенная борода — все это не придавало моему лицу привлекательности.

С трудом оторвавшись от созерцания собственного лика, я схватил пустой кувшин со стола и почерпнул воды из сосуда. Пришлось проявить силу воли, чтобы не глотнуть самому. Затем я водрузил крышку обратно, прикрывая сосуд. Сделать это одной рукой было не так-то просто, поэтому она дважды выскальзывала из моих ослабевших пальцев. Проклиная все на свете, я кое-как водрузил ее обратно. И вовремя — послышалась поступь тяжелых шагов, приближающихся ко входу в шатер. Взяв в руку кувшин, и стараясь не выронить его, я повернулся навстречу тому, кто направлялся сюда.

«Если это не тот, о ком я думаю, то мне конец! Ну, а если это Бастет — я зацелую ее до смерти».

Шаги остановились прямо у входа. Секунды тянулись, словно часы. Я не сводил глаз с полога, а тот, кто стоял снаружи, не торопился входить. Сердце вновь стало колотиться с удвоенной скоростью. В груди неприятно покалывало. Мне требовались неимоверные усилия, чтобы не дать себе свалиться прямо сейчас. Наконец, полог шатра резко одернулся, и он вошел внутрь.

— Ну и вид у тебя, — с усмешкой на губах произнес Азамат.

— То же самое могу сказать и о тебе, — вяло улыбнулся я в ответ.

— Этот наемник нехило машет клинком, — Азамат харкнул на пол, — точнее, уже отмахался.

— Хм.

Главарь разбойников подошел к столу, внимательно осматривая каждую деталь. Казалось, ничто не может ускользнуть от взгляда его пытливых глаз. Выглядел он и вправду потрепанным. Лицо было все в пятнах запекшейся крови, правда, непонятно чьей — его или Ассиса. Одной рукой Азамат прикрывал рану на бедре и сильно хромал на правую ногу.

— Эти ублюдки знали, что мы придем.

— С чего ты это решил? — невозмутимым голосом произнес я.

«Игра началась. Надеюсь, Бастет не успела рассказать ему правду».

Азамат смерил меня презрительным взглядом:

— Мне немало известно о тактике. Застигнутые врасплох так себя не ведут.

— Как так? — продолжать строить из себя дурачка я и изображая искреннее недоумение на лице.

Нехороший огонек промелькнул в глазах Азамата, что давало понять — я вступил на скользкую дорожку.

«Земляной лев вновь готов поменять свой окрас».

— Тебе знать не обязательно, — ледяным тоном произнес он.

— Просто полюбопытствовал, — пожал плечами я.

Удерживать кувшин в руке становилось все труднее. Казалось, с каждой секундой он прибавляет в весе.

— Ты нас выдал? — этот вопрос прозвучал, как утверждение.

Я изумленно распахнул глаза и постарался придать голосу максимально естественный тон:

— Нет!

— Брешешь, я чую!

— Пусть Мардук поразит меня молнией, если я вру!

— Молись, чтоб поразил! — заскрежетал зубами Азамат, напоминая в эту секунду страшного демона пустыни. — Ведь тогда для тебя все кончится быстро. Я же не намерен облегчать участь скотине-предателю! У нас для таких лишь одна дорога — в бочку!

— Что ты привязался?! — огрызнулся я. — Сказал же, что не причем!

— Почему же эти мрази ожидали нападения?

Я нарочито закатил глаза:

— Почем мне знать? Я сидел тут, трапезничал с караванщиком, и вдруг началось...

— Да? — резко перебил Азамат, — А что же это такое? — он ткнул пальцем в перевязку, — тебе сломали руку, и ты все растрепал!

— Это гиена постаралась.

— Какая еще гиена? — усмехнулся в бороду Азамат.

— Не знаешь, какие бывают гиены? — наигранно возмутился я. — Мерзкие полосатые твари с челюстями крупнее львиных.

— Закрой пасть! — рявкнул главарь разбойников, — эти трусливые шакалы и близко не подойдут к человеку.

— Если только они не голодны.

— С тобой была моя разведчица, — его голос снизился и вновь принял холодный оттенок, — она может легко разделаться с опытным воином, не говоря уже о какой-то гиене.

— Гиена была не одна, и Бастет их боится.

— Что? — Азамат вскинул брови.

«Прости меня, Бастет. Надеюсь, у меня все получится, и тебе не придется заниматься моей кастрацией».

— Бастет боится гиен, — спокойно повторил я.

Судя по выражению лица Азамата, он либо не понимал, что я только что сказал, либо не хотел понимать.

— Кстати, как она?

— Пара царапин и нос сломан. А тебе какое дело?

— Интересуюсь просто.

— Слишком многим ты интересуешься, — злобно оскалился он. — Запомни, меньше знаешь — дольше проживешь.