Клубок со змеями

Вместо ожидаемой гримасы ужаса, легкая улыбка тронула мои губы:

— Тебе не понравилось, что я считал песчинки? Или это просто Шамаш обиделся на мои слова и подослал тебя расправиться со мной? Ну, так извинений он не дождется. А ты давай. Делай свою работу.

Пазузу злобно зарычал, перебирая песок передними лапами. Немигающие желтые глаза вперились в меня, словно собирались высосать всю жизненную силу, которой и без того оставалось не много.

— Что же ты медлишь? — усмехнулся я. — Нападай.

Однако Пазузу не двинулся с места. Лишь издал глухой шелестящий звук.

Я развернулся всем телом в сторону чудовища, слегка наклонившись вперед, будто сам намеревался напасть на него.

Безумие полностью застилало разум:

— Смелее. Не заставляй меня ждать.

Наши взгляды снова встретились. Я вновь увидел в этих немигающих желтых глазах всю злобу этого мира. Злобу, обреченную копиться в Пазузу вечно. Но было в этих глазах что-то еще. Что-то, что я не сумел разглядеть с первого раза. То было отражение. Отражение моих собственных глаз, в которых полыхал настоящий огонь. Огонь дикого, безудержного безумия. Незаметно для самого себя, мой рот расплылся в злорадной ухмылке. Горячий воздух пустыни со вдохом проник в легкие.

Словно со стороны через мгновение я услышал собственный крик:

— Нападай!

Издав свирепый рев тысячи львов, Пазузу распрямил лапы и совершил свой роковой бросок.

Часть II. Земляной лев.

Днем и ночью да будешь ты весел,

Праздник справляй ежедневно,

Днем и ночью играй и пляши ты!

Светлы да будут твои одежды,

Волосы чисты, водой омывайся...[49]

Глава 1

Открыв глаза, я не увидел ровным счетом ничего. С таким же успехом мог бы пытаться что-либо разглядеть сквозь сомкнутые веки — никогда в своей жизни я не сталкивался с такой непроницаемой темнотой. В первые секунды даже подумал, что сплю или брежу, но, похлопав себя руками по щекам, пришлось убедиться в обратном.

«Боги, я что, ослеп?».

Сердце учащенно забилось в груди. Возникло резкое желание вскочить и бежать, бежать куда угодно, но я, хоть и с трудом, подавил предательский страх. Сделал глубокий вдох. При этом чуть не закашлявшись. Воздух был спертым и затхлым. Ощущалось присутствие пыли.

«Спокойно. Вот так. Хорошо. Прежде всего, надо вспомнить, как я здесь оказался. Здесь, это где? О, боги, ничего же не видно!».

Я напряг память, пытаясь выжать из нее хоть что-нибудь, но на ум приходили лишь жалкие обрывки. Разрушенная хижина. Цепи. Широкий зал с барельефом в виде желтых львов на стенах. Песок. Много песка. Больше ничего. По отдельности все это казалось каким-то безумным бредом, но сложить кусочки воедино у меня никак не получалось. Решив, что память вернется со временем, я осторожно начал подниматься, нащупав стену справа от себя. Она была холодной и, судя по всему, состояла из глиняных кирпичей. Глубоко вдохнув еще раз, я опять попытался разглядеть хоть что-нибудь, но снова безрезультатно. Единственное, чего я добился, так это рези в глазах. Тогда, стараясь не отпускать правой руки от стены, я отошел от нее как можно дальше и вытянул левую руку в пустоту — кончиками пальцев мне удалось нащупать еще одну, точно такую же, стену.

«Очевидно, это какой-то коридор. Любой коридор имеет начало и конец. Я просто пойду вперед, держась правой стены и, рано или поздно, куда-нибудь приду».

Приняв такое решение, как единственно верное, я осторожно двинулся вперед, нарушая полную тишину шарканьем своих ног по землистому полу.

Не смотря на то, что от стены явно отдавало прохладой, холода я не чувствовал. Вообще, я не ощущал никаких неприятных чувств. Разве, что голова слегка гудела, да дышать затхлым воздухом было неприятно. И меня это удивляло, ибо я знал, что должен испытывать жажду, голод и усталость. Это было как-то связано с воспоминаниями о песке, но для себя я никак не мог объяснить отсутствие этих ощущений. Не получалось связать воедино то и дело всплывающую в голове картину пустыни и неестественное, как мне казалось, отсутствие жажды и голода.

«Ладно, в конце концов, это не такая уж и проблема, не так ли? Даже наоборот».

Я продолжал продвигаться вперед, ведя рукой по стене и собирая на пальцы слой пыли и паутины. Временами я останавливался, вслушиваясь в темноту, но ответом на мои потуги, вновь и вновь, оставались лишь тишина и непроглядный мрак.

Преодолев еще какое-то расстояние, я опять попытался дотянуться левой рукой до противоположной стены и тут обнаружил, что ловлю пальцами пустоту.

Я замер.

«Либо коридор расширяется, либо здесь имеется какой-то проход».

Решив проверить эту догадку, я отсчитал десять шагов вперед, снова остановился и опять попробовал дотянуться до стены — на этот раз мои пальцы коснулись прохладной поверхности глиняного кирпича.

«Выходит, коридор не расширяется, а здесь и в самом деле есть еще один путь! Но куда оно ведет? И стоит ли вообще проверять? Возможно, впереди меня ждет тупик... тогда я вернусь сюда и войду в этот проход».

На том и порешив, я продолжил идти вперед, оставив позади себя вход в неизведанный коридор. Однако тот путь, что я выбрал, так и не заканчивался тупиком. Я специально считал шаги, на всякий случай, если решу вернуться раньше, и уже насчитал пятьсот, но коридор и не думал заканчиваться.

Я остановился и, не отпуская руки от стены, сел на холодный земляной пол, облокотившись плечом, чтобы не потеряться в пространстве. Нужно было немного подумать и дать отдых ногам. Не знаю, какое расстояние я преодолел, но они слегка ныли. Видимо, из-за сильного напряжения — я ступал крайне осторожно, боясь провалиться в невидимую яму.

«Так, давай-ка, хорошенько во всем разберемся. По большому счету, у меня есть только два варианта — продолжать двигаться вперед в надежде, что этот коридор рано или поздно закончится и я, наконец, выберусь отсюда. Либо же я аккуратно сейчас разворачиваюсь, прохожу пятьсот шагов назад и сворачиваю в тот, другой, коридор и иду по нему... в надежде, что он закончится и так далее... И, что самое важное, у меня нет абсолютно никакой уверенности в том, что один из коридоров не закончится тупиком, и я лишь потеряю зря время и силы».

Внезапно меня поразила мысль, от которой все тело прошиб пот. Когда я только начал свое движение, я ведь не проверил, что было позади меня! Что, если выход находится именно там, а не в той стороне, в которую я все это время шел? Переваривая эту мысль, я просидел еще несколько минут, а затем пришел к выводу, что движение назад также не даст мне уверенности в том, что я не наткнусь на тупик. А, поскольку, каждое из трех направлений может в равной степени как спасти, так и привести в никуда, я решил положиться на изначально выбранный путь. То есть — вперед.

Придя к такому умозаключению, я даже слегка приободрился, быстро встал и продолжил медленно двигаться в выбранном направлении.

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я возобновил движение, но ноги опять начали уставать.

«Наверное, скоро придется снова сделать небольшую остановку».

Однако очередного «привала» долго ждать не пришлось. Пройдя несколько шагов вперед, я остановился. Да так резко, что чуть было не заплелся в собственных ногах и не упал ничком на земляной пол.

«Мне послышалось?».

Какой-то звук. Я даже не смог разобрать, на что он был похож. Так внезапно и тихо он прозвучал, а затем резко оборвался. Всего мгновение. И вот снова давящая тишина.

«Возможно, это всего лишь мое воображение разыгралось?».

Но убедить себя в этом никак не получалось. И, тем не менее, я продолжил движение, однако теперь напряжение было намного сильнее, чем раньше. Нервы натянулись, словно тетива у лука, а в ушах звенело от постоянных попыток услышать что-нибудь, помимо шарканья собственных подошв.

49

Отрывок из поэмы о Гильгамеше. Приводится в переводе И.М. Дьяконова.