Страница 102 из 115
Я беззвучно засмеялся:
— За поимку Этеру мы получим намного больше, и эти украшения покажутся жалкими безделушками. А теперь выдвигаемся. И без резких движений. Беженцы и так напряжены до предела, а вид незнакомых вооруженных людей, внезапно появившихся из подворотни, обязательно посеет панику. Добраться до стен сквозь беснующуюся толпу будет невозможно. Все поняли?
Гасан кивнул. Его примеру последовали рядом стоявшие разбойники. Ассирийцы, как всегда, остались безучастны, крепко сжимая скрученного Тарару. Тот, казалось, полностью утратил интерес к жизни, пустым взглядом уставившись в землю.
— Хорошо, — сказал я, — выходим. Медленно и осторожно. Держимся правой стороны и не мешаем людям покидать пригород, — еще раз окинув взором отряд и заметив одну деталь, что мне не понравилась, я добавил, — и уберите мечи в ножны. Вы ведь знаете, как действует на человека вид обнаженной бронзы. Она возбуждает его сильнее, чем обнаженная женщина.
Бастет нахмурилась, а я, похотливо подмигнув, вышел на запруженную беженцами улицу.
Седой и дряхлый старик, ведущий за руки двух плачущих детей, резко вздрогнул и ускорил шаг. Я одобрительно улыбнулся ему и продолжил движение по улице на восток, стараясь держаться вблизи стен хижин. Отряд шел следом, ловя на себе настороженные и испуганные взгляды вавилонян. Но поскольку мы, молча, и не обращая на них внимания, продолжали свой путь, то этой реакцией все и ограничивалось. Люди были слишком заняты своей судьбой и спешили уйти подальше от города. Их возбужденные голоса смешались в однообразный гул, за которым нельзя было различить, что сейчас происходит за укреплениями.
Это ощущение... чувство неведанного... передалось и мне, невольно заставляя ускорить шаг. Впереди, в паре сотен локтей, возвышалась вавилонская стена. Все такая же величественная, как и раньше, но уже не казавшаяся неприступной. Последний раз я видел ее в качестве пленника, несправедливо осужденного на смерть. Теперь я взирал на нее в виде завоевателя. Может, это прозвучит слишком громко, но я считал, что внес и свой вклад в происходящее. Ассирийцы держались в середине нашего отряда, стараясь не привлекать лишнего внимания и держа связанного Тарару. Поскольку юнец с трудом передвигал ноги, его чуть ли не волоком тащили по земле.
Оказавшись в непосредственной близости от массивных ворот города, я заметил троих стражников, руководивших потоком беженцев. К некоторому удивлению, я распознал среди них тех же самых воинов, что дежурили на местном посту в тот день, когда Этеру и Тиридат вели меня в кандалах, дабы посадить в храмовую тюрьму. Один из них, невысокий, худой и с хитрым лицом, тот, что сидел тогда на траве и играл в кости, находился ближе всех к нам и первым заметил нашу процессию. Я вспомнил его имя.
«Шадрах».
Естественно, он тут же схватился за простенькую рукоятку короткого меча, висевшего на обычном армейском поясе, и подозрительно уставился на нас:
— Стоять! Кто такие?
Я жестом приказал отряду остановиться, а сам с Бастет и Гасаном, следовавшими на шаг позади, приблизился к нему.
Поправив чуть сползшую повязку на лице, да нацепив дружелюбную улыбку, я произнес:
— Наемники на службе Его Царского Величества, наместника Вавилона[88], владыки Аккада и Шумера, царя Самсу-дитану.
— Эмеку-Имбару не говорил об отряде наемников, — продолжая держаться за меч, сказал стражник, во взгляде которого читались сомнения.
Сохраняя улыбку на устах, я сделал еще шаг навстречу:
— Быть может, тебе следовало поменьше играть в кости и лучше слушать своего командира?
Шадрах вздрогнул, явно не ожидая, что незнакомый наемник осведомлен о его азартном пристрастии. Однако напряжение спало.
Убрав руку с меча, стражник поинтересовался:
— Куда идете?
Я небрежно кивнул назад:
— Ведем пленного хеттского лазутчика, а также несем благую весть — отряд вражеских разведчиков, действующий в западном пригороде, полностью уничтожен. Люди могут покидать город свободно.
Шадрах с облегчением вздохнул:
— Хвала богам, хоть какие-то благие новости за сегодня.
— Я слышал, что враг штурмует царский дворец, — как бы невзначай бросил я.
Стражник тут же насупился:
— Только что пришло подтверждение, эти варвары прорвали оборону.
«Шакалы Ламашту меня раздери, времени остается все меньше!».
Ничем не выдавая свои мысли, я убрал улыбку с лица и нацепил маску сопереживания:
— А царь и его семья? Они успели покинуть хоромы?
Воин сокрушенно покачал головой. Его реакция была красноречивее всяких слов.
— Жаль, — произнес я, честно стараясь, чтобы в моем голосе прозвучала хоть капля искренности, но это было нелегко.
— Да, нам с трудом удается контролировать жителей, покидающих город. Как только хетты начнут прорываться к центру, напор толпы может стать неуправляемым.
— Поэтому мне как можно скорее надо встретиться с Эмеку-Имбару, — сказал я, нахмурив брови
— Да-да, конечно, — быстро добавил Шадрах, делая шаг в сторону, — он в Этеменанки, хотя, вы и так это знаете. Но поспешите. Командир думает покинуть город и вернуться сюда с подкреплением.
Я, молча, кивнул, с трудом сдерживая радость. Не ожидал, что попасть в Вавилон будет так легко.
— Эй, с кем это ты там треплешься?! — раздался грубый голос.
Шадрах вздрогнул и обернулся. Проследив за его взглядом, я заметил, как из тени ворот нам навстречу вышел внушительных размеров стражник, опирающийся на массивное копье.
— Это наемники царя, они идут на встречу к командиру Эмеку-Имбару, — быстро протараторил Шадрах.
— Приветствую, — улыбнулся я, однако моя улыбка вдребезги разбилась о непроницаемое и суровое лицо здоровяка.
Тот смерил меня пристальным взглядом, и в этот момент я понял, что изначальный план рухнул.
Уже через мгновение верзила заорал:
— Это они! Тревога! Закрывайте воро... — его крик был прерван. Маленький кинжал, блеснувший в лучах солнца, со скоростью молнии вонзился в горло стражника, резко обрывая его клич.
«Отличный бросок, дорогая».
Единственное, о чем успел подумать я, в следующую же секунду выхватывая меч из ножен и пронзая им спину шокированного Шадраха. Тот, издав непонятное бульканье, мешком повалился на траву, обагренную кровью.
И в этот момент началась паника.
Не сохраняя более и подобия порядка, подняв оглушительный вой, люди бросились в рассыпную, роняя и давя своими ногами собственных земляков. Одним из первых под напором бешеной толпы пал последний стражник. По эту сторону стены вавилонских воинов больше не было. Опасаясь того, как бы ворота не закрылись прямо перед нашим носом, мы ринулись в проем, так удачно пустующий в этот момент. Ибо те, кто уже вышел за городские стены, истошно вопя, бросились врассыпную, а другая порция беженцев еще не покинула город.
— Что происходит? — послышался в проеме ворот возбужденный голос очередного воина.
Вместо ответа он получил от меня быстрый удар в шею. Пытаясь зажать рану руками, из которой фонтаном брызнула кровь, он ввалился обратно. Послышался истошный женский вопль и, когда я очутился в черте города, люди уже не толпились возле ворот, нетерпеливо ожидая своей очереди, дабы покинуть гибнущий Вавилон. Нет, они, слово домик из песка, построенный маленьким ребенком, рассыпались по окрестностям, наполняя воздух оглушительными криками. Криками страха, ужаса и отчаяния.
— Они уже здесь! Мы окружены! — вскрикнул второй стражник и, под воздействием паники, попытался неуклюже ударить меня мечом. Я легко увернулся от этого нелепого выпада, всего лишь отклонив плечо, а затем сильным ударом наотмашь обезглавил вавилонянина. Та полетела на землю со звуком спелой дыни, которую положили под пресс.
— Успели, — облегченно прошептал я, тяжело дыша и всматриваясь вдаль.
На той стороне реки виднелась наша цель.
Глава 16
Величественный Зиккурат возвышался над городом и печально наблюдал, как гибнет его дом.
88
Формальным царем города всегда считался Мардук, верховное божество Вавилона, поэтому, в знак почтения к божеству, в своих титулах цари именовались как наместники.