Страница 78 из 103
В городе, вступившем в шестой год беспримерной войны, почти не оставалось здоровых мужчин призывного возраста, хотя было много военных. Это сразу бросалось в глаза. Поражали размеры разрушений: Берлин до его осады потерял от бомбежек в десять раз больше домов, чем Лондон. Союзники бомбили его днем и ночью: днем — американцы, ночью — британцы. И все-таки, несмотря на сотни бомбежек, еще работали уцелевшие почта и телеграф, театры, кино, кабаре, магазины, ателье мод, парикмахерские. В Берлине было тогда вместе с беженцами более трех миллионов человек.
Снег, падавший на столицу «Великой Германии», быстро чернел от сажи. Черная метель кружилась по развалинам сотен тысяч домов.
16 января приехал в столицу Адольф Гитлер. Его бронированный черный «мерседес» проскочил, эскортируемый мотоциклистами, к имперской канцелярии, стоявшей
недалеко от Бранденбургских ворот и рейхстага — в доме № 77 на
Вильгельмштрассе. Фюрер успел заметить, что часы разбитой бомбами церкви кайзера Вильгельма остановились на семи часах тридцати минутах. Огромное здание рейхсканцелярии походило на крепость, выдержавшую длительную осаду. Стены были изрыты осколками, золотые орлы над порталами разбиты.
Успел фюрер также заметить, проезжая мимо рейхстага, и большую надпись, высеченную в камне над шестью изуродованными колоннами портала: «НЕМЕЦКОМУ НАРОДУ».
Да, вот что дал Гитлер немецкому народу — полуразрушенную столицу полупобежденной Германии, обреченный город, где вороны клевали мертвечину, где смердящий запах ее носился над руинами.
Над темным, закоптелым городом сгущались сумерки. Правила затемнения соблюдались строго.
Гитлер почти бегом спустился в подземный «фюрербункер» — в свой железобетонный мавзолей. Он сделает все, чтобы продлить агонию покорного ему Берлина.
У фюрера нестерпимо болел последний оставшийся зуб мудрости. Смолоду мучился он зубами, страдал от дурного запаха изо рта. Доктор Морель впрыснул ему морфий.
Не прошло и получаса после приезда Гитлера, как полетели его приказы в главный центр связи ОКБ — верховного командования вермахта и ОКХ —
главнокомандования сухопутных сил — Майбах 2 и Майбах 1. Этот спрятанный глубоко под землей Центр был так засекречен, что на протяжении нескольких лет его местонахождение оставалось загадкой для союзников. А находился он, как выяснили советские разведчики, в лесу у городка Цоссен, в 38 километрах южнее Берлина на Рейхсштрассе 96. Камуфляжные сети, низкие бетонные строения, лифты, убегающие на подземные этажи, — все это напоминало ставки Гитлера под Растенбургом, в Цигенберге, под Винницей. Через Майбах-1 фюрер вызывал Гудериана как начальника генерального штаба сухопутных сил. Через Майбах-2 связывался с Кейтелем и Йодлем. Сведущие люди всегда считали Йодля в этой паре фигурой номер один. А Кейтеля — только «лакейтелем».
Гитлер взглянул на карту восточного фронта и обомлел. Черняховский ломился к Кенигсбергу и Инстербургу. Рокоссовский форсировал Вислу севернее Варшавы, наступал на Цеханув, Млаву и Бомберг, крепость Модлин. Жуков взял Радом, угрожал Познани, Кумно, Лодзи. Конев подходил к Ченстохову, Кракову и Бреслау.
Гитлер забыл даже про зубную боль. Зато защемило сердце.
«Вывешен приказ: всем жителям под страхом смерти запрещено покидать деревню. Но я вызвался очищать дороги от снега плугом, который мы запрягаем в шестерку наших лошадей, поэтому еще могу бывать в лесу. Дела у вас идут неплохо — это видно по немецкому кладбищу, которое разрастается у нас в деревне. Дитрих пьянствует в доме бургомистра Пауэльса. Жена посылает банку нашего горного арденнского меда. Оставляю вам конскую ногу — тоже мясо. Конь вермахта нарвался на мину. Ваша работа небось, проказники! Удачи вам, разбойнички! Кабы не дети да хворь проклятая, и я бы был с вами. Модель и Дегрелль еще в нашей деревне. А Дитрих спешно собирается со своей армией СС на озеро Балатон, в Венгрию, где, надеюсь, его утопят русские. В одном я всегда соглашался с фюрером: судьба третьего рейха решится на Востоке!.. Привет моему старинному другу Карлу Моору от Чарли!.. Да, только что узнал: готовится напоследок гроссфандунг — большая облава силами СС.
Берегитесь!..»
— Теперь ясно, — сказал Эрик Виктору, послушав радио, — что Арденны — последняя авантюра Гитлера. В победе союзников можно не сомневаться. Но что будет дальше, после военного бума? Что ждет наш рабочий класс в Америке, который столько сделал для победы? Ведь жертв от несчастных случаев в военной промышленности намного больше, чем на фронте. По последним данным, наши фронтовики потеряли всего пять солдат из тысячи. Перевод промышленности на мирные рельсы приведет к массовой безработице. У Америки пропасть нерешенных проблем, а к власти рвутся консервативные американцы. Они всегда выступали против требований демократа Уоллеса — покончить с ограничениями в избирательном праве, обеспечить равную оплату за равный труд, независимо от цвета кожи и пола, равные возможности в образовании. Наша армия уже демобилизует к этой весне миллион человек. На родине они встретятся с нелегкими проблемами. Гражданские права, национальный вопрос, общедоступное образование, пенсия по старости и нетрудоспособности, национальное здравоохранение, страховка по безработице — нет числа этим проблемам… Монополии, тресты стали намного сильнее. Появились генералы, мечтающие о мировом господстве Америки. Даже во время Сталинграда, когда все у нас славили вашу армию, везде умалчивали о вашей революции, Советской власти. Эта война, скажет наша история, была справедливой войной. А какие войны ждут нас впереди?
Из журналистского блокнота Виктора Кремлева 30 мая 1961 года
Сегодня Америка отмечает День памяти павших. Мы в Кливленде.
Вместо траура — веселые парады с «мажоретками». «Мажоретки» — явление сугубо американское. Смазливая, полураздетая девица, справедливо решили американцы,
привлекательней усатого и пузатого капельмейстера. Потом число их стало все расти. И вот впереди духового оркестра вышагивают девицы в куцых мундирчиках и юбочках, ловко жонглируя палочкой.
Цирк, да и только, но при чем память павших?
Неужели в Америке никто не знает, что такое война?
Повез кинооператора на военное кладбище. Пусто. Реет звездно-полосатый флаг. Дети играют на декоративных орудиях. Стандартные бронзовые плиты лежат на земле. Под ними покоятся солдаты справедливых и несправедливых войн: бывший наш союзник, убитый в Арденнах, и солдат Корейской войны.
Старенькая мать и седой, сгорбленный отец пришли на могилу сына. На плите надпись: «Джером Гралевич. Погиб 22 лет в Корее…»
Вдруг послышался свист. Кто-то бравурно насвистывал марш из фильма «Мост на реке Квай». Смотрим, идет цепочка пацанов лет по десять вслед за дядей со знаменем и пилоткой Американского легиона. Марширует в каске чудесный мальчишка, вылитый Том Сойер. Мне захотелось подойти к нему и сказать: «Постой, Томми! Станешь большим, не надевай эту каску! Видишь эту могилу? Джером Гралевич тоже играл в войну, а потом в далекой чужой Корее отпевал его солдатский горн… Видишь — кладбище еще не заполнено. Пусть этот пустырь так и останется пустырем! Пусть не прибавится на этом военном кладбище ни одной могилы!..»
А в городе вышагивали под походный марш бравые «мажоретки»!..
Нет, не знает Америка, что такое война.
Эрик Худ знал. Хорошо знал. Но и в Кливленде я не отыскал его следов, нет его и в штате Огайо…
17 ЯНВАРЯ 1945 ГОДА
Войска родного для Виктора Кремлева 1-го Белорусского фронта освободили Варшаву!
Генерал Паттон начал оттеснять вермахт на исходные позиции, поскольку наступление Красной Армии на Восточном фронте заставило Гитлера спешно отводить войска на свой главный фронт на Висле.
В тот же день в древний германский город Гаммельсбург привезли около 1500 пленных офицеров 106-й и 28-й дивизий 1-й армии США. Вермахтовцы глядели на них с презрением. Вид у ами был понурый. Вздыбленный лев на шевроне 106-й дивизии казался робким котенком. Привезли их в товарных вагонах класса «сорок и восемь» — сорок людей или восемь лошадей. Только вагоны были набиты битком.