Страница 3 из 10
1960 год. Число абортов в европейской части России начинает превышать число рожденных младенцев.
1961 год. Екатерина Фурцева снята с должности. СССР отправляет Юрия Гагарина в космос.
1963 год. Валентина Терешкова становится первой женщиной в космосе.
1964 год. Отставка Хрущева.
Приход к власти Л. И. Брежнева.
1965 год. Процедура развода упрощается.
1968 год. Новый Закон о семье предусматривает возможность иска об установлении отцовства.
1969 год. Наталья Баранская публикует повесть «Неделя как неделя».
1979 год. В самиздате выходит альманах «Женщины и Россия».
1982 год. Смерть Л. И. Брежнева, а вскоре вслед за ним – Ю. В. Андропова и К. У. Черненко.
1985–1991 годы. М. С. Горбачев становится главой СССР и претворяет в жизнь гласность и перестройку.
1986 год. Взрыв на Чернобыльской АЭС.
1987 год. Комитет советских женщин критикует политику партии.
В киосках появляются иностранные модные журналы.
1988 год. Проводится «Мисс Москва» – первый конкурс красоты в СССР.
1989 год. Образование Комитета солдатских матерей. Статья «Как мы решаем “женский вопрос”» в журнале «Коммунист».
1990 год. Ежегодник «Женщины в СССР» сообщает о тяжелом положении советских женщин.
Основание Московского центра гендерных исследований.
1991 год. Вновь вводится карточная система. Крах СССР.
1991–2000 годы. Растет женская безработица; снижается продолжительность жизни мужчин и женщин; растет детская смертность.
Появляются новые возможности для создания организаций.
Женские образы становятся разнообразнее.
Введение
Возрождение женского движения в конце 1960-х годов вызвало новую вспышку интереса к женщинам России и СССР, что, в свою очередь, подтолкнуло историков к попыткам найти информацию о женщинах, обойденных вниманием в более ранних работах по российской и советской истории. В 1978 году Ричард Стайтс опубликовал монументальное новаторское исследование, охватывающее обширные участки этой области, которую другие историки позже стали изучать более детально и с разных точек зрения [Stites 1990].
Некоторыми представителями этой когорты ученых, в том числе и мной, руководили не только интеллектуальные, но также личные и политические мотивы. Феминизм побудил женщин-историков изучать наше прошлое – женское прошлое, рассказывать herstory[1], «женскую историю». Задавшись целью скорректировать предвзятость мужского взгляда, которой отличались предшествующие источники, мы рылись в архивах и публикациях в поисках следов женского опыта, старались расслышать не звучавшие до сих пор женские голоса. К обычным вопросам историков эта феминистская когорта добавила новые, касающиеся власти мужчин над женщинами и ее влияния на женские идеи и опыт. Мы исследовали природу и источники патриархальной власти и то, как принадлежность к женскому полу определяла выбор и занятия женщин. Бо́льшая часть этих первоначальных исследований была посвящена либо женщинам из среды интеллигенции, либо попыткам большевиков эмансипировать женщин после 1917 года – не только вследствие существенной важности этих тем как таковых, но и потому, что они оставили после себя сравнительно доступный для изучения след в письменных источниках.
Однако по мере того как развивалось это направление исследований и расширялся его фокус, вопросы и методы становились все разнообразнее. Распад Советского Союза вызвал новые вопросы – например, об уникальности российского и советского опыта, а открытие бывших советских архивов сделало более доступными свидетельства, необходимые ученым для поисков ответов на эти новые вопросы. Обширная база научных знаний, накопленная за последние три десятилетия, и позволила мне написать эту книгу.
И все же эта задача оказалась пугающе сложной. Главная сложность заключалась в необычайном многообразии народов Российской империи, вследствие чего трудно было говорить о русских женщинах – этого термина я обычно стараюсь избегать. Какие-то различия насаждались сверху. Начиная с царствования Петра Великого (1689–1725) и вплоть до 1917 года российское общество формально было организовано не по классовому, а по сословному принципу. Дворянам социальное происхождение давало привилегии: право владеть землей и – до 1861 года – крепостными крестьянами, а также освобождение от подушного налога и от телесных наказаний. Для крестьян же и для простых горожан социальное происхождение влекло за собой определенные повинности, в частности обязанность платить подушный налог, поставлять рекрутов для армии и рабочую силу для нужд государства, а также подвергаться телесным наказаниям за преступления и правонарушения. Существовали и другие сословия, в том числе купечество, духовенство и категория разночинцев – образованных и полуобразованных людей, число которых росло по мере модернизации России. Даже после того, как социальная структура России усложнилась, и все бо́льшую роль в формировании образа жизни и идентичности людей начала играть принадлежность к тому или иному классу, эти формальные разграничения оставались незыблемыми. Другие различия возникли в результате имперских завоеваний России, втянувших на орбиту империи людей разных национальностей, религий и образа жизни. К концу XVIII века в числе российских женщин были и оленеводки-анимистки с Севера, и мусульманские женщины-кочевницы из степей Средней Азии, и еврейки из местечек, и татарки из приволжских деревень и городов, и немки из Балтийского региона, и многие, многие другие. Советское государство, стремившееся полностью перекроить социальный порядок, оставило этническое разнообразие империи практически нетронутым. На протяжении большей части периода, рассматриваемого в этой книге, идентичность большинства женщин определялась принадлежностью к той или иной социальной и этнической группе по крайней мере в той же степени, что и их гендером.
Никакая книга не могла бы вместить в себя столь многогранную историю. Я решила даже не ставить перед собой такую задачу. Отчасти на такое мое решение повлияли исследовательские интересы других ученых в этой области. Многое уже написано, к примеру, о женщинах элиты, образованных женщинах, а также крестьянках имперского периода, в то время как о жизни женщин городских сословий царской России (купчих и мещанок) и духовенства публикаций до сих пор очень мало. Только недавно начали появляться исследования, посвященные женскому религиозному опыту и культуре, – чрезвычайно важной составляющей в жизни многих женщин. Что касается женщин, принадлежавших к этническим меньшинствам империи, то эта область исследований еще менее разработана – лишь еврейский народ представляет собой некоторое исключение. Очень мало мы знаем о жизни женщин малых городов и регионов, удаленных от Москвы и Санкт-Петербурга. Историки, изучающие советский период, лишь недавно обратили свое внимание на послевоенную эпоху и годы после смерти Сталина. Как предметы наиболее активного интереса недавних исследований, так и упущенные в них моменты с неизбежностью отразились на характере этой книги. То же верно для моих личных пристрастий и интересов как ученого. Возможно, другой автор на том же материале написал бы совершенно другую книгу.
В этой книге я намеревалась частично отразить разнообразие женского опыта и идентичности и показать, как менялись они со временем и в ответ на масштабные экономические, социальные, культурные и политические события. Поскольку жизнь женщин протекала в семье и в обществе, эта книга исследует их социальный и семейный мир. Важную часть ее составляет история гендера. Социальное конструирование маскулинности и феминности, то есть того, что значит быть женщиной и что значит быть мужчиной, отражает структуру власти в том или ином обществе, равно как и сказывается на ее формировании. Гендер обусловливает то, как люди определяют себя и других, и влияет на то, как они представляют себе возможные изменения. Но мне важнее всего было рассказать увлекательную историю, опираясь, насколько позволяют источники, на слова самих женщин.
1
По аналогии с англ. history; игра слов he-her. – Примеч. ред.