Полное собрание заблуждений

Сорок три года — меньше не дашь ни за что!

За салатом и свининой под ананасами разговор склеился как-то удивительно быстро и легко, однако это был разговор обо всём и ни о чём — эдакий светский трёп. Вадим рассказывал про себя всякие истории, по большей части вранье. Рита говорила о Феклистове, предстоящем фестивале моды в Москве, и, кажется, чистую правду. Из этой болтовни Борисевич никак не мог выхватить ничего, что бы представляло для него хоть в малой степени ценную информацию, и он никак не мог найти тот крючок, за который можно было бы зацепиться. О вчерашнем инциденте с нападением Рита словно забыла, и Вадим, не выдержав, спросил:

— Вы не догадываетесь, кто и зачем на вас вчера напал?

— Нет. — Мотнула она своим "хвостом".

— И даже об этом не думали?

— Думала. Но ничего не надумала. И решила, что это просто хулиганы. Разве это удивительно? Тихая улица, арка, опять же фонарь над аркой почему-то вчера не горел… Наверное, они подумали, что это очень удобно.

— И часто фонарь не горит? — уточнил Вадим.

Рита задумалась.

— Почти всегда горит. А вчера — нет.

— Так, может, это неслучайно?

— Почему? — Глаза Риты чуть расширились.

Пожалуй, у нее были хорошие глаза — светлые и, как пишут в книжках, ясные. Солнечный луч, убегая от маленькой тучки, скользнул по ее гладким волосам, по вздернутой над лбом чёлочке и рассыпался золотым песком. Пожалуй, волосы у неё тоже были хорошие — густые и длинные. В сорок три года женщины редко имеют длинные волосы и ещё реже стягивают их в "хвосты". Но никакой дисгармонии — вроде как иначе и не представишь.

— Я не знаю — почему. — Вадим поморщился, но лишь потому, что ему совершенно не понравились собственные мысли о ее глазах и волосах. Мыслить следовало совершенно о другом. — Может, у вас что-то произошло. Не в тот, разумеется, момент, а раньше. Что-то такое, из-за чего на вас совсем неслучайно напали.

— Нет! Ничего такого! — замотала она головой, и "хвост" весьма энергично зашлепал по её спине.

Ну что ж, отметил Борисевич, по крайней мере тайны она хранить умеет. Даже в таких, довольно непростых обстоятельствах. Или до такой степени ребята из его службы запугали? Ну, конечно, они же обещали за длинные языки от салона место мокрое оставить. А салон для Еланцевой — это дело жизни и судьба Феклистова. Вчера она заявила ребятам, что он её самый близкий друг. И почему-то не возникло сомнения, что — да, всего лишь друг. И ничего большего. А вот интересно: у нее друг в ином смысле есть? А что, вполне притягательная женщина… Если, разумеется, рассуждать вообще, вне всякой связи с ним, Вадимом. Ему нравятся существенно моложе и такие, как Оленька и Тамара. А эта совсем другая. Ничего общего. И даже чуть-чуть похожего. Совсем не его вариант.

— Кстати, я тут по городу мотался и прикатил к вашему салону минут на тридцать раньше. Видел, от вас такая парочка выходила, очень примечательная. Ваши клиенты?

— Парочка? — переспросила Рита и вдруг схватила бокал с водой, до которого весь обед не дотрагивалась, сделала два больших глотка. — А… да… это брат с сестрой. Он психолог… Смешной немножко. И фамилия у него довольно смешная — Казик. Он костюм заказывал, а его сестра давала указания.

"Заказывал костюм почти четыре часа? — мысленно спросил Борисевич и сам себе ответил: — А вот это уже просто хохот".

И в этот момент в кармане раздался звонок.

— Извините, — кивнул Вадим Рите и вытащил телефон. — Я обедаю, — предупредил он на всякий случай Зубова.

— Тогда я тебе малость аппетит подпорчу. Или, наоборот, усилю, — сообщил Валера. — Эти двое доехали до дома, адрес я записал, толстяк высадил тетку и поехал дальше. И знаешь, куда направился? Прямиком в региональное представительство Федерального инвестиционного агентства, где помощником руководителя ударно трудится Ряшенцев.

ГЛАВА 15

Два миллиона долларов…

Президент компании "Город" мог заплатить такие деньги и не разориться. Люди, которые затеяли преступление, об этом догадывались. Или точно знали.

Это важно?

Возможно, — да, возможно, — нет. Борисевич разберётся.

Бандюган Гапонов сказал: криминалитет здесь ни при чём.

Правду сказал?

Александр Дмитриевич считает: мог и соврать. Борисевич уверен, что нет.

Получается, искать надо среди вполне добропорядочных граждан. А это кто? Партнеры, конкуренты, чиновники, приятели или совершенно посторонние?.. Круг обширен и неясен. Но Борисевич сейчас отрабатывает все позиции.

Два миллиона долларов…

Похитители хотят получить деньги, а больше им ничего не нужно. "Мы люди мирные, но безденежные", — так они заявляют. Если не темнят, то еще ничего, можно стерпеть. А если это только первый шаг? Тогда какой будет второй? И в какую сторону? Кто-то придумал многоходовку? Но в чем её смысл: в его бизнесе? в его семье? исключительно в нём самом?.. Они потребовали, чтобы он не смел подключать полицию. Он и не собирается. Полиция не понимает этих тонкостей и может всё испортить. А здесь, как у саперов, ошибиться нельзя. Здесь ставка — вся его жизнь, Кариша.

Но у него есть Борисевич. Борисевич разберется. Должен разобраться.

Два миллиона долларов…

Он их, конечно, добудет, однако всё не так просто. Два "лимона" в натуральном виде — не две тысячи, пусть даже долларовые. Деньги вложены в бизнес и оттуда их не вытащишь, как из кармана. Не возьмёшь и у банка — сразу круги пойдут… И у конкретного человека не возьмёшь — кто их в сейфе держит? Начнёшь брать частями — уже не крути, штормовые волны поднимутся.

У Лидии есть ювелирный магазин, вполне, кстати, приличный. Он подарил ей этот, совершенно не интересующий его самого бизнес три года назад. Давно собирался подарить что-нибудь "дельное" и вот придумал. Он не хотел, чтобы его жена превратилась в женщину, чьи интересы скукоживаются до салона красоты, дорогого бутика, бесконечных пререканий с домработницей и терзаний по поводу того, что у взрослеющей дочери появляются собственные интересы, а слишком занятый муж уделяет ей недостаточно внимания. Он вдоволь насмотрелся на подобных женщин, все они казались ему на одно лицо (пусть даже весьма ухоженное) и одно нутро (довольно пустое), вызывали скуку и раздражение. У него было конкретное дело, и у жены должно было быть какое-то конкретное заделье. Иначе получатся только салоны, бутики, пререкания, терзания…

За три года магазин, который назывался банально, но вполне объяснимо — "Лидия", окреп и, если так можно выразиться, расцвел. Причем во многом благодаря Лидии. Не то чтобы она оказалась особо успешной бизнесменшей, — скорее покладистой хозяйкой, которая не захлебывается от амбиций, не качает права, не пускается в авантюры. Если бы всё было не так, магазин уже превратился бы в жалкую лавочку, и это в лучшем случае. Лидии казалось, что именно благодаря её хорошему вкусу, обходительности, аккуратности с деньгами, умению "держать фасон" бизнес развивается и приносит прибыль. Грибанов соглашался, хвалил и вообще морально поддерживал. Жена действительно была в этом деле на своём месте. Но ещё более "на месте" была Вероника, директор магазина, которая тонко чувствовала конъюнктуру, имела широкие связи, прекрасно разбиралась в финансах и тоже великолепно "держала фасон" — в том смысле, что умела руководить, создавая видимость, будто на самом деле руководит Лидия. Грибанов сам подсунул жене Веронику, дополнительно приплачивая той за "фасон".

Вчера вечером Александр Дмитриевич позвонил Веронике домой и, ни словом, разумеется, не обмолвившись о цели своего интереса, спросил, на какую сумму в магазине лежит товар. Лидия, конечно, это не знала, но Вероника помнила. О побрякушках на два миллиона долларов не было и речи, но всё же кое-что имелось.

Сегодня утром дома он завел разговор о драгоценностях, однако жена лишь головой покачала: