Страница 20 из 64
— Тысяча извинений! — щебетала администратор, представившаяся Жанной. — Но Вениамин в настоящее время крайне занят. Он готовится к фестивалю моды в Москве и вынужден отказываться от новых клиентов.
Девушка явно давала понять, что старых все же не отвергает, а потому у Казика есть надежда пусть не в данный момент, но впоследствии попасть именно в эту категорию, и тогда он всегда будет вправе рассчитывать на особое расположение.
Настойчивыми уговорами Аркадию Михайловичу все же удалось продвинуться на пару шагов вперед, вынудив администратора соединить его по телефону — нет, не с самим Феклистовым! — но директором салона.
— Я пропал! — едва ли не с ходу возопил Казик, чем совершенно явственно напугал Маргариту Викторовну Еланцеву.
— В каком смысле?! — ошарашенно спросила она.
— Я психолог! Я должен выступать в Париже на крупной международной конференции! Но я порвал свой дорогой выходной костюм, и теперь я в отчаянии! У меня плохая фигура, и я не могу пойти в магазин и просто так купить подобающий костюм! Ну вы же лучше меня знаете: в наших магазинах либо подделки, либо что-то на стандартную фигуру! А я должен прилично выглядеть! На этой конференции соберутся сливки нашего психологического сообщества! Причем мирового сообщества!
Про "мировые сливки" он вставил совершенно намеренно: модельер, который рвется показать себя в Москве, вряд ли откажется продемонстрировать себя в Париже. И неважно, что среди психологов, а не кутюрье, однако же в столице моды как-никак.
— Да-да, конечно, — "клюнула" директриса. — Мы постараемся вам помочь.
Она так и сказала — "мы", что сразу определило главное: эти двое на самом деле одно целое. Именно так они себя воспринимают. Именно так их и следует воспринимать Казику.
— Я пойду с тобой! — тоном приказа заявила Софья Михайловна. — А то этот модник с его буйной фантазией тебе что-нибудь такое придумает… Стыдно будет людям показаться.
— Я только рад, Софочка! — заверил брат, который и впрямь побаивался, что ему придется отбиваться от буйных фантазий известного модельера.
Вениамин Феклистов принял Аркадия Михайловича в своем кабинете — большой, почти квадратной комнате, выходящей окном во двор. Треть ее представляла собой смесь "уголка отдыха" с примерочной — здесь стояли диванчик, два пуфика, журнальный столик, инкрустированные полочки с набором каких-то альбомов и шкатулок с портняжными принадлежностями, а также деревянная подставка в виде лестницы, куда, похоже, модельер загонял свих клиентов, когда желал получше рассмотреть либо подол платья, либо низ брюк. На этом "пространстве" царили порядок, изящество и уют. Зато другие две трети комнаты, отгороженные неким подобием этажерки с горшочками переплетающихся зеленых вьюнов, создавали полное представление о том, что есть такое "творческий беспорядок". У Аркадия Михайловича аж глаза разбежались от обилия бумажных листов, карандашей, ручек и фломастеров, различных кусков ткани, ножниц, аксессуаров и прочих непонятных вещиц. Единственное, что производило более или менее внятное впечатление, — это гигантский стол с приткнутым на углу компьютером.
— Прошу, — указал Феклистов на "уголок отдыха". — Здесь я принимаю клиентов. А там я работаю.
— Ой, извините! — в проеме двери образовался охранник, а рядом с ним мужик с чемоданчиком. — Вот мастер пришел, это по поводу кондиционера.
— Какого кондиционера? — не понял Вениамин.
— Который сломался. Или что, уже не надо? Если не надо, то тогда всё равно за вызов платите, — недовольно пробурчал мужик.
— Надо, надо! — поспешно заверил охранник. — Маргарита Викторовна велела.
— Ну, если Маргарита Викторовна… — мгновенно сдался Феклистов и вздохнул, обращаясь к Казикам: — Пройдемте в соседнюю комнату.
Эта комната уже совсем не напоминала кабинет и служила, судя по всему, исключительно для примерочных целей, одновременно сохраняя некий антураж гостиной с журнальным столиком и мягким диванчиком, куда и уселись Казики.
— А вы, Аркадий Михайлович, встаньте! — взмахнул рукой Феклистов, словно намереваясь подкинуть нелегкого Казика легким перышком.
Аркадий Михайлович тут же подскочил, почти приняв "стойку смирно".
— Нет-нет! — На сей раз махнул лишь тонкими изящными пальцами Феклистов. — Стойте нормально… естественно…
После чего принялся кружить рядом, склоняя голову в одну сторону, в другую, прищуриваясь, приподнимая и опуская брови, прицокивая языком…
— М-м-м-да… — протянул он задумчиво и вдруг вскричал: — Всё будет именно так!
Как "так", Казики не поняли, переглянулись и… преисполнились почтения, на несколько секунд даже позабыв, зачем явились. Через мгновение, впрочем, вспомнили, и Аркадий Михайлович, сунув руку в карман и скосив глаза, провёл пальцем по экрану мобильного телефона.
— Именно так, — повторил уже весьма деловито Вениамин, выхватил из шкатулки сантиметр и принялся им буквально опутывать Аркадия Михайловича, умудряясь одновременно что-то помечать в лежащем на полочке блокноте.
И в этот момент голосом администратора Жанны ожил селектор.
— Вениамин, к вам господин Ряшенцев. — И спустя пару секунд: — Я сказала, что у вас посетитель, но он меня не послушал.
— Жанна, — с упреком промолвил Феклистов, но продолжать не стал, потому как в дверь постучали. — Войдите, — разрешил Вниамин и развел руками: дескать, что поделаешь, коли администратор не справилась со своими обязанностями.
— Ничего, — проявил великодушие Аркадий Михайлович.
— Прошу прощения, — лишенным малейших извинительных ноток тоном произнес Антон Федорович Ряшенцев, коротко кивнув Феклистову и Казикам. — Я буквально на минуту. Хочу еще один галстук у вас подобрать.
Вениамин ткнул пальцем в клавишу селектора:
— Света, зайди в примерочную. — И уже обращаясь к Антону Федоровичу, уточнил: — Сейчас Света вам поможет.
— Благодарю, — кивнул Ряшенцев.
Света появилась буквально тут же, выдала всем слегка заискивающую улыбочку, распахнула дверь перед Ряшенцевым.
— Кстати, — притормозил на пороге Антон Федорович, — что-нибудь слышно про эту похищенную у вас девочку, дочку Грибанова?
Света издала какой-то икающий звук и быстро шмыгнула за дверь, а Вениамин замер, словно его облили ледяной водой и мгновенно заморозили.
— А что такое? — немедленно заинтересовался Аркадий Михайлович. — Здесь кого-то похитили? Правда?!
— Горькая правда! — подтвердил Антон Федорович, напрочь проигнорировав "обледенелость" Феклистова. — Дочку очень богатого человека. Причем директора салона связали и к батарее приковали. Я в это время был здесь, — доверительно сообщил Ряшенцев. — Но уж не знаю, чем дело кончилось, я быстро ушёл, очень спешил. Решил, если надо, полиция вызовет меня в качестве свидетеля. Но не вызвали. Видать, тут и без меня свидетелей хватило. Вениамин, что с вами? — наконец обратил он внимание на модельера.
Феклистов беззвучно шлепнул губами и завороженно махнул ресницами. Ряшенцев недоуменно пожал плечами и спросил:
— Так мне галстуки где покажут?
— В гостиной. Пожалуйста, подождите там, Светлана сейчас принесет, — быстро проговорила образовавшаяся на пороге Еланцева.
Шустрая Света явно успела ей всё донести — Казик это сразу понял. Слишком строго и сосредоточенно выглядела директор салона.
— До свидания, — кивнул Ряшенцев и удалился.
При появлении Еланцевой Феклистов ожил. А ожив, засуетился. Принялся перебирать ногами, наматывать на руку сантиметр, крутить в пальцах ножницы… В общем, из ступора вышел, но душевое равновесие не обрел, чем до невозможности обрадовал Казика.
Как там великий поэт говорил: "Ай да Пушкин, ай да сукин сын"?
Антон Федорович, конечно, далеко не Александр Сергеевич, однако тоже молодец. Хотя, возможно, и сукин сын. Как свою роль сыграл — не придерешься! А всё потому, что сыграл с удовольствием. Даже с вдохновением! Придется Лагутину раскошелиться на новый галстук для своего помощника. Ведь не может же болтливый Ряшенцев уйти без покупки? Конечно, не может. Нечего подозрения вызывать.