Ночной океан

Вдруг я услышал его прерывистое дыхание и заметил, как его грудь вздымается от нарастающего возбуждения. Развязка близилась, и я отчаянно пытался сообразить, как лучше поступить. Продолжая притворяться спящим, я начал постепенно пододвигать правую руку к карману с револьвером, одновременно внимательно следя за безумцем. К несчастью, он заметил мои приготовления еще до того, как это отразилось на его лице. Внезапным и быстрым прыжком, почти невозможным для человека его комплекции, он бросился вперед, придавил меня одной мощной рукой, а другой – предупредил мою попытку достать револьвер. Переложив его в свой карман, он отпустил меня, понимая, что я нахожусь в его власти. Затем он выпрямился во весь рост, почти упираясь головой в потолок, и ярость в его глазах быстро сменилась презрением и злобной расчетливостью.

Я не шевелился, и человек вновь сел напротив. Дико улыбаясь, он открыл разбухший чемодан и извлек из него некий предмет причудливого вида – довольно большую сетку из мягкой проволоки, сплетенную наподобие маски бейсболиста, но по форме больше всего напоминавшую шлем от водолазного костюма. Сетка эта соединялась со шнуром, другой конец которого оставался в чемодане. Это устройство он поглаживал будто с нежностью. Бережно держа его на коленях и не отрывая от меня глаз, незнакомец почти по-кошачьи облизнул губы. Затем он впервые заговорил – низким густым голосом, чья мягкость и благозвучность поразительно не сочетались с грубой одеждой и неряшливым видом говорящего:

– Вы самый настоящий счастливец, сэр. Вы будете первым. Вы войдете в историю как первая жертва замечательного изобретения, которому уготован огромный социальный резонанс. А я воссияю в ореоле моей славы. Я все время излучаю свет, но этого никто не замечает. Вы будете первым. Этакий разумный подопытный кролик. До вас были собаки и ослы – представьте себе, это сработало даже на ослах…

Он остановился. Бородатое лицо конвульсивно задергалось, и почти одновременно он начал сильно вращать головой, будто стараясь избавиться от какой-то непонятной помехи. Вслед за этим его лицо разгладилось и прояснилось, и самые очевидные признаки безумия скрылись под выражением вежливости, сквозь которую едва проглядывало лукавство. Я сразу уловил эту перемену и вставил словечко, пытаясь выяснить, нельзя ли направить его мысль в более безопасное русло.

– Насколько могу судить, ваше устройство поразительно. Не могли бы вы рассказать, как вам удалось его создать?

Он кивнул.

– Простая цепь логических рассуждений, дружище. Я учитывал потребности времени и действовал сообразно с ними. Другие могли бы сделать то же самое, будь их ум так же силен – то есть так же способен на длительную концентрацию, – как мой. У меня была убежденность, сила воли – вот и все. Я понял, как никто другой, насколько необходимо очистить землю от людей до возвращения Кецалькоатля, и еще понял, что это должно быть сделано изящно. Я ненавижу военные конфликты, виселица представляется мне варварской жестокостью… знаете, что в прошлом году в Нью-Йорке законодатели проголосовали за использование электрического стула для казни осужденных? Но все аппараты, которые они имели в виду, столь же несовершенны, как «Ракета»[4] Стефенсонов или электродвигатель Давенпорта. Мой способ лучше, и я говорил им об этом, но они не обращали на меня никакого внимания. Что за глупцы, о Боже! Как будто мне известно меньше, чем им, о смерти и об электричестве. Я с детства не думал ни о чем другом: изучил эти проблемы как ученый, испытал как инженер и солдат…

Он откинулся назад и прищурился.

– Я служил в армии Максимилиана[5] более двадцати лет тому назад. Меня даже собирались сделать местным дворянином. Потом эти проклятые космачи убили его, и мне пришлось вернуться домой. Но я вернулся – я всегда возвращаюсь. А вообще-то я живу в Рочестере, штат Нью-Йорк…

Его глаза вдруг стали очень хитрыми, и он подался вперед.

– Я вернулся и зашел гораздо дальше, чем все они. Я ненавижу космачей, но люблю мексиканцев. Что, непонятно? Послушайте, юноша, вы же не думаете, что Мексика на самом деле испанская страна, а? Боже, если бы вы только знали те племена, что знаю я! В горах, далеко в горах – Анауак, Теночтитлан – Великие Древние…

Он перешел на монотонный, но довольно мелодичный распев.

– Иэ! Уицилопочтли!.. Науатлакатль!… Семь хранителей, семь древних заклятий… Ксочимилка, Чалка, Тепанека, Аколуа, Тлауика, Тлакскальтека, Ацтека!.. Иэ! Иэ! Я был в семи пещерах Чикомоцтока, но никто никогда этого не узнает! Я говорю вам это только потому, что вы никогда и никому уже ничего не расскажете…

Он успокоился и закончил обычным тоном:

– Вы удивились бы, узнав, о чем говорят в горах. Уицилопочтли возвращается… в этом не может быть сомнений. Любой пеон к югу от Мехико может вам подтвердить. Но я не думал об этом. Истинно, я вернулся домой и решил одарить общество моим электрическим палачом, но эти проклятые законодатели в Олбани выбрали другой способ. Шутка, сэр, шутка! Дедушкино кресло… посидеть у камина… очень в духе Готорна[6]… – Его смех звучал мрачной пародией на добродушие.

– Что ж, сэр, я бы хотел первым сесть на этот их чертов стул и позволить пощекотать себя слабым током от двух карманных батареек! От него даже лягушка не дернется! А они собираются казнить на нем убийц – вот вам заслуженная награда за все! Но потом, молодой человек, я понял, как бесполезно, бессмысленно и нелогично убивать отдельных людей. Все люди – убийцы, они убивают идеи, крадут изобретения. Вот, украли мое – а все потому, что следили, следили, следили…

Он поперхнулся и замолчал, а я мягко заговорил:

– Уверен, ваше изобретение лучше. Наверняка они в конце концов воспользуются им.

Очевидно, я был недостаточно тактичен, потому что в его ответе снова прозвучало раздражение:

– Уверены, да? Какое прекрасное, какое любезное заверение! Можно подумать, вас это заботит. Черта с два! Но скоро вы у меня озаботитесь! Черт побери, да все хорошее, что есть в этом электрическом стуле, украдено у меня. Дух Нецауальпилли сказал мне об этом на священной горе. Они следили, следили, следили…

Он снова запнулся, затряс головой и задергал лицом. Казалось, это движение на время успокаивало его.

– Мое изобретение нуждается в проверке. Вот оно, здесь. Это проволочный шлем для головы. Он очень мягкий и надевается исключительно легко. Электроды касаются лба и черепа в области основания мозжечка – вот и все, что нужно. Отключите голову – и что тогда сможет действовать? Эти дураки в Олбани со своим дубовым креслом думают, что человека надо жарить с ног до головы. Идиоты! Что они, не знают, что незачем стрелять в сердце, если попали в голову? Я видел, как мрут на войне, – я лучше знаю. А еще эта их дурацкая мощная цепь, генераторы и все такое прочее. Почему они не захотели обратить внимание на то, чего я добился с помощью одного аккумулятора? Ни одной демонстрации, никто не знает, секрет только у меня. Вот почему я, Кецалькоатль и Уицилопочтли будем одни править миром. Только я и они – если я им, конечно, еще позволю… Но я должен иметь подопытные экземпляры для экспериментов. Знаете, кого я выбрал для первого раза?

Я попытался пошутить было, наскоро перейдя на дружеский утешительный тон:

– Что ж, среди политиков Сан-Франциско, откуда я родом, есть прорва подходящих экземпляров! Думаю, что смогу помочь вам. Я имею некоторое влияние в Сакраменто; если вернетесь со мною в Штаты, когда я закончу свои дела в Мексике, я прослежу, чтобы вам организовали демонстрацию.

Он ответил спокойно и вежливо:

– Нет, я не могу вернуться. Я поклялся в этом, когда эти бандиты в Олбани отвергли мое изобретение и приставили шпионов следить за мной, чтобы украсть его у меня. Но мне нужны американцы. Эти космачи прокляты, с ними все было бы вульгарно, а чистокровные индейцы – кровные дети Пернатого Змея – священны и неприкосновенны, за исключением тех, кто выбран для ритуальных жертв… И даже их нужно убивать с помощью специального обряда. Мне нужно найти американцев, не возвращаясь в Америку. Первый, кого я выберу, будет удостоен высокой чести. Знаете, кто он?

4

Так называлась одна из первых моделей паровоза, созданная в 1829 г. английскими изобретателями, отцом и сыном Джорджем и Робертом Стефенсонами.

5

Максимилиан Габсбург (1832–1867) – австрийский эрцгерцог, император Мексики с 1864 г., возведенный на престол при поддержке Наполеона III; после вывода из страны французского экспедиционного корпуса он был взят в плен и расстрелян республиканцами.

6

Готорн, Натаниэль (1804–1864) – американский писатель-романтик, в чьем творчестве отражены традиции раннего новоанглийского пуританизма, на что в данном случае намекает герой рассказа.