Страница 20 из 39
— И тебя это не смущает? — удивилась Василиса.
— Он мне тоже нужен только на первом этапе. Я не хочу всю жизнь торговать яблоками на рынке. Я хочу изменить межсрезовую торговлю и возглавить её!
— От скромности он точно не помрёт, — шепнул Зелёный капитану.
— Иногда таким удаётся покорить мир, — ответил тот. — Иногда — нет. Но если кому это и удаётся — так именно им.
Василиса, сидя рядом, их услышала, но смотрит она на Мири. Точнее, на то, как Мири смотрит на Керта. Это такой интересный взгляд…
***
После того, как Керт сделал своё признание, Васька в конце концов отловила Мирену и зажала её в углу.
— Ну что, что ты ему скажешь? — вцепилась она.
— А я должна что-то сказать?
— Он признался тебе в любви. Практически предложил тебе руку и сердце. Точнее, предложил разделить кошелёк, что для Керта даже важнее. На такое нельзя ничего не ответить! Промолчать и делать вид, что ничего не случилось, будет просто свинством!
— Я не знаю, что ответить, чтобы он не обиделся, — вздохнула Мири.
— Ты ничего к нему не чувствуешь? Совсем? — расстроилась Васька.
— Чувствую, конечно. Мы с детства дружим. Мы много раз целовались — пока ему не спротезировали нижнюю челюсть. Потом он стал стесняться, хотя я не была против. Мы даже…
— Неужели?
— Нет, не то, что ты вообразила. Просто обнимашки, зашедшие чуть дальше. Под футболку и только! Не хочу спешить, знаешь ли.
— Вау!
— В общем, Керт, после деда, самый близкий мне человек. Но, Вась… Я для него всегда буду в лучшем случае на втором месте. На первом — грандиозные планы по созданию глобального рынка с его последующим захватом. На это он жизнь положит, возможно, что и в буквальном смысле.
— Но ведь не обязательно всё кончится плохо!
— Нет, ты не поняла. Я боюсь не того, что его убьют или что-то в этом роде. Я выросла в мире, где смерть всегда в шаге, и мы умеем жить с этим. Просто наши отношения для него – ценность второго порядка. Если их не станет, он расстроится. Но если не станет его планов — он умрёт, наверное.
— Может, это не так уж и плохо? — неуверенно произнесла Василиса. — У человека должна быть большая мечта и настоящая задача.
— Не знаю, — призналась Мири. — Я почти не помню родителей, выросла с дедом. Плохо себе представляю, как выглядят так называемые «нормальные отношения».
— Мне повезло, — сочувственно вздохнула Васька, — у меня хорошая семья. Всегда знала, что для папы на первом месте мы: мама, я, брат. Но вдруг это не единственный хороший вариант? Вдруг быть соратницей человека, который хочет изменить мир, тоже интересно?
— Может, ты и права. Но что-то мне мешает сказать: «Да, Керт, я с тобой отныне и до конца». Мне кажется, что я потеряю с этим выбором что-то важное. Может быть — себя.
***
— Теперь, когда мы определились со стратегией, — подытожил капитан, ― предлагаю перейти к тактике. Чтобы строить глобальный рынок, нужна Дорога, а чтобы была Дорога, нужны маяки.
— Твои предложения, Кэп? — спросил Зелёный.
— Предлагаю следующее. Берём Керта — он всё равно всё продал и ничем не занят, — и идём искать маяк по его наводке.
— Пап, можно я останусь с Мири и Брэном? — спросила Василиса. — Подожду вас здесь? Пока вы вернётесь, узнаем о здешнем маяке — где он, что с ним. Как минимум — получим координаты. Прилетите — и сразу туда! Будет у нас, при удаче, два маяка. Кучу времени сэкономим!
— Вась, — проницательно сказал папа, — а не собираешься ли ты устроить тут очередное приключение в твоём духе? Я ничего не имею против Мири с Брэном, но привык что у моей дочери две ноги и две руки. Я уже не так молод, чтобы менять свои привычки.
— Пап! Я не полезу к маяку! Да никто не полезет! Мы просто прогуляемся за координатами. Тут недалеко. Вы же быстро вернётесь, я не успею натворить глупостей!
— Только на это и надеюсь, — вздохнул папа. — Только на это…
***
Кресло Харимера оторвалось от пола, разбросанный по полу мусор полетел во все стороны, сдуваемый воздушными струями.
— Горизонтальные движки сдохли, — признался Хаример. — Придётся взять меня на буксир. Принёс то, что я просил?
— На, забирай, — Брэн нехотя отдал пилоту упаковку прозрачных капсул. — Только я тебя умоляю, не принимай сразу. Ты нам нужен вменяемым.
— Да что ты! — рассмеялся безногий старик. — Это всё для последнего полета. Помчусь как ангел небесный! Всё равно приземление не предусмотрено.
— Ты знаешь моё мнение, — сказал сердито Брэн.
— А ты знаешь, что мне на него насрать. Так мы выдвигаемся? Топливо в кресле не бесконечное.
Летящее на высоте полуметра кресло Харимера привязали верёвкой к гусеничной платформе Брэна. Василиса ведёт за руль велосипед, на который навьючила сумки с едой и водой, Мири идёт пешком впереди.
— Не помню, когда в последний раз выползал из своей берлоги, — ворчит старый пилот, — чем тут так странно пахнет?
— Это свежий воздух, — ответила Мирена.
— Мне не нравится.
— Всем плевать.
— Брэн, твоя внучка меня совсем не уважает.
— А есть за что? — огрызнулась девочка. — Ваши с дедом военные подвиги мне, извини, до лампочки. Убить много людей — не доблесть, а глупость.
— Тут ты права, девчонка, — неожиданно согласился Хаример, — особенно учитывая результат. Но иногда просто нет выбора. Да что там, его почти никогда нет.
— О, воздушные дьяволы! — воскликнул он, помолчав. — Я забыл свою чертову жратву!
— У меня есть еда, не переживайте, — ответила Василиса.
— У меня нет желудка, дурочка! Я не могу жрать вашу сухомятку! Мне нужна моя смесь! Придётся возвращаться.
— Я сгоняю на велике и догоню вас, — предложила Васька. — Тащиться всем обратно — слишком долго. Где она?
— Слева от того места, где стояло кресло. Большой синий цилиндр, его ни с чем не спутаешь.
— Я быстро!
Василиса оседлала велосипед и поехала к хижине пилота. Харимера ей было жалко — хоть он и неприятный тип, но в его решении отправиться в последний полёт есть романтическое безумие, которое ей импонирует. Как ни крути, на такое надо решиться.
Цилиндр, представляющий собой алюминиевую капсулу размером с две трёхлитровых банки, она нашла быстро. Засунула в одну из сумок, а потом заметила ещё кое-что. Из-под груды мусора торчит совершенно обычный фотоальбом. Отчётливо понимая этическую сомнительность этого поступка, Василиса не смогла удержаться и раскрыла.
В нынешнем Харимере осталось слишком мало человеческого, чтобы его можно было узнать, но этот молодой пилот в лётном комбинезоне не мог быть никем другим. На фото ему лет двадцать, он стоит у крыла незнакомого летательного аппарата и улыбается на камеру во все зубы. Да, у него есть зубы, волосы и, конечно, ноги. У него вообще отличная фигура — это видно на следующем фото, сделанном на пляже. Молодой человек в плавках слегка картинно позирует на берегу, обнимая сразу двух смеющихся девушек. Широкие плечи, квадратики пресса, выпуклые бицепсы, широкая искренняя улыбка. В него, наверное, постоянно влюблялись. Вот Хаример в парадной форме, на какой-то военной церемонии — может быть, выпуск из училища? Вот в гражданской одежде за столиком в кафе — надо же, здесь были кафе? На заднем плане улица города, она не в фокусе, но это нормальная мирная жизнь, не то, что сейчас. Люди, зелень, витрины, машины. Вот он снова с девушкой — кажется, одной из тех, с пляжа. Она встречается на снимках всё чаще, они пара. А вот и свадьба — невеста в белом платье, пилот в парадном кителе. Вот она беременна, вот с младенцем… Его держит на руках усталый, уже не улыбающийся, с похудевшим лицом, одетый в военное пилот. На этом снимке альбом закончился, и Василиса опомнилась. Ей ведь ещё догонять! Сунула альбом в сумку, вскочила на велосипед и помчалась по улице.
Пока она рассматривала фотографии давно прошедшей мирной жизни, её спутники ушли из посёлка и двинулись дальше по дороге. Их даже почти не разглядеть, так, крошечные фигурки вдали. Ну да ничего, на велосипеде быстрее. А альбом… Может быть, Харимеру захочется взять его в свой последний полёт? Или хотя бы пересмотреть перед ним? А может, он вспомнит, что его жизнь не всегда состояла из одной только войны и передумает? Интересно, что стало с его женой и ребёнком? Хотя вряд ли что-то хорошее…