Гомицидомания

— В моей?

— Эсфирь купила, чтобы спрятать тебя. Мы в самом центре Лондона. Тут искать не будут. Или будут. Хотя бы взрывать не станут. Ассасины придут, много. Поэтому ты должна научиться защищать себя. Помочь нам победить в этой войне.

— Она началась из-за меня. Я понимаю.

— Ты убила.

— Да.

— Рут Галлагер. Правая рука лидера. Мы давно хотели ее поймать. Я поблагодарил бы, но ты… Ты не убила ее. Ты искалечила насмерть. Мы так не убиваем, Оф.

— Я защищалась.

— Нет. Ты убила в себе человека.

— Разве вы не сделали то же самое? Моя вина меньше вашей! Я вообще не виновна в том, что она пыталась меня убить!

— Да, мы монстры. Но и ты теперь тоже. Оф, я не обвиняю и не осуждаю. Просто констатирую факты. Я не хотел, чтобы ты в итоге пришла к этому. Я верил, что ты останешься чистой. Я ошибся. Прости. — Леви закрыл окно и направился прочь.

— Где Трой?

— В гостиной. Мы охрана тут.

Я вышла вслед за Цефеем, но направилась к дивану в гостиной. Троя там не оказалось, и я решила пойти выпить воды. Жажда мучила сухое горло.

Я села на кухонную тумбу и вздохнула. Горло жгло, я неумолимо хотела рыдать. Хотела распороть руки и слить кровь в сток ванны.

— Оф? — донесся голос Троя.

— Трой… — я потянула к нему руки. Он обнял меня. — Я не хочу всего этого. Мне плохо..

Да, я снова разрыдалась в его белую рубашку.

— Прости, я не смог спасти тебя.

— Почему вы извиняетесь? Это я виновата! Я! Это дерьмо началось из-за меня!

— Потому что несмотря на это, — он чуть крепче прижал меня к груди, — мы бережем каждого из нас. Леви сказал, что еле успел спасти тебя от Рут.

Я шокированно взглянула на него.

— Спасти?

— Она чуть не утопила тебя. Ты не помнишь?

— Нет… Я… потеряла сознание.

Я с осознанием вернулась обнимать Троя.

Леви. Он снова не сказал. Для чего? Великий мученик, глупо скрывающий чужие тайны, чтобы хоть немного чувствовать себя важным и нужным. Или хитрый манипулятор.

— Эсфирь говорила про войну между русскими и америкой. Что будет дальше? — спросила я, отпуская его из объятий.

— Мы будем участвовать.

— Мы что, солдаты? Это не наше дело.

— Наше дело получить деньги.

— Что, помочь одной из стран? На танке съездить по полю боя? Господи, какой бред!

— Война только результат. Выгода для тех, кто в тени. Территории, деньги, власть. Мы помогаем им, а они платят нам хороший процент. Это бизнес.

— Да вы серьезно что ли? "Кто-то там из тени" решил повторить вторую мировую, чтобы укрепить самомнение и без того полный мешок с деньгами?! Трой, пойми: я не гожусь в столь крупные аферы, Ян — тоже. Мне лишь нужно забрать его. И уйти. Все просто.

— Нет, сложно. Понимаешь, что из нашего бизнеса живым не уйдешь? Хоть агент и говорит, что мы будем свободны через год, два, пять, мы все равно обречены. Никто нас не выпустит, потому что мы знаем слишком много. И тебя сюда втянули насильно, без явного согласия, и твоя жизнь теперь будет такой до конца. Мне жаль, правда. Всем нам жаль.

— Да ну? — оскалилась я саркастично. — Жаль?

— Мы были согласны. Я, Леви, Морган, Эсфирь. Все мы были заключенными пожизненно, а теперь пожизненно служим деньгам и свободе, хоть и с некоторыми обязанностями. Променяли смерть на жизнь. Лучший выбор в моей жизни. А тебя, напротив, лишили свободы. Как собаку принудили вступить к нам, с угрозами и давлением. Да, мне жаль. Не сомневайся в моих чувствах.

— Да мне все равно, — я села на обеденный стол. — Я заберу Яна и уйду. Да и вы все лживые скоты. Немезида обещала отпустить меня на все четыре стороны, если я не путаю.

— Ты уже тогда поняла, что это обман, ведь так? — Трой сел рядом.

— Конечно.

— И к чему ты ведешь?

— Помоги мне сбежать.

— Ты можешь просто уйти из квартиры и уехать в Сербию.

— А потом мне отрубят голову.

— Да.

— Смешно, — усмехнулась я. — Трой, не валяй дурака. Просто помоги.

— Мне это грозит смертью. С чего я должен жертвовать собой?

— Ты же не идиот, чтобы подставляться. Научи меня убивать и просто умолчи о побеге. А взамен… Что ты хочешь в качестве платы?

— Ничего не надо. Хорошо, я согласен. Просто тренировки не вызовут подозрений. Но Леви и Морган вряд ли будут рады. В конце всего этого плана именно один из них тебя и будет искать. И убьет, если поймает.

— Со мной будет Ян. Его вам не превзойти. Я буду за каменной стеной.

— Надеюсь.

— Надейся.

— А может вы оба просто останетесь тут? Это безбедная жизнь, свободная.

— Это не та свобода, которую мы жаждем.

— Глупо… Так глупо. Вам придется бежать от нас до конца своей жизни. Я не хочу встать по другую сторону баррикады. Не хочу стрелять в тебя.

— Ты можешь отказаться.

— Нет. Я обязан выполнять все, что велят. И когда придет задание, я буду охотиться за тобой. И Ян вряд ли сможет поймать мою пулю зубами, чтобы обеспечить твою безопасность. Он силен, но он не бог. Это плохой выбор, Оф.

— У меня всего два варианта. И я не хочу до гроба быть шестеркой у таких уродов, как Эсфирь. О чем ты? Я простой психолог из разбитой семьи часовщика и доярки. Просто низший слой общества с парой копеек в кармане. И все, что у меня осталось, — это Дамьян. Нет ни матери, ни отца, ни друзей. Конечно, я не готова к такой жизни. Я не хочу участвовать в массовых убийствах и тем более в войне. Хочешь секрет? Я хочу сраный дом на берегу моря, собаку и кольцо на пальце.

— Пес вместо ребенка?

— Да. Мы с Яном вряд ли сможем сделать нашего ребенка здоровым. Лучше не заводить вовсе. А пес… — я мечтательно прикусила губу, — восточно-европейская овчарка. Черная. А имя… Аид, или, может, Аполлон.

— Греческие имена для собаки?

— А что?

— Я бы назвал пса Аластором. Как демона. Черный как раз в тему.

— Мне нравится.

После полуночной беседы мы разошлись по кроватям. Моя новая квартира была небольшой. Розовые обои были смехотворны в отношении мрака всего Лондона, их негармоничность вселяла в меня чувство кукольного дома для ребенка. Все внутри было будто искусственным и декоративным; таким слащаво милым и домашним, что я пугалась той атмосферы. Все красивое и притягательное опасно.

— «Я была уверена, что в Лондоне нет таких квартир», — подумала я, накрывая плечи белым одеялом. Таким мягким, как облако. — «Всю жизнь мечтала хотя бы о комнате, а тут целая квартира бесплатно. А ведь мы с Яном планировали купить виллу в последний раз, а я его засмеяла. Унизила его мечту. Он так хотел, чтобы все закончилось, чтобы зажить спокойно… Попытался сделать шаг вперед к цели, а я… Я просто растоптала все это. Боже, мне так плохо..».

Да, мне оставалось только рыдать от той всепоглощающей вины, от свербящего давления под языком; оставалось только отдать все, чтобы вернуть то, что я потеряла. Я ненавидела себя и свой язык.

***

Утром меня поднял Трой, сразу сунув под нос револьвер. Его лицо по обыкновению отражало холод, стальную волю и усталость от мира. Мы позавтракали тем, что я наготовила из мяса, картофеля и других овощей. Такое рагу полюбил Ян. Но он всегда повторял перед вкушением пищи, как молитву или ритуал: «я обожаю твою еду, но тебя я боготворю, Мила». Хоть я и кормила его сама всего полдюжины раз.

Я жевала говядину и вспоминала наши с Яном завтраки, обеды и ужины, пока Трой что-то скупо на выразительность рассказывал. Я скучала по тому, как Дамьян называл меня. «Мое солнце», «милая моя Мила», «Мила». Я скучала по его смеху, когда он читал найденную в закромах книгу. Любую. Он просто любил читать. Скучала по лукавым ухмылкам, когда он нарочно разглядывал меня, а я краснела от его излишнего внимания.

— Ты вообще слушаешь меня? — недовольствовал Трой.

— Нет.

— Как грубо.

— Ты обижаешься на то, что мне неинтересно? Трой, мы давно выросли из того возраста, чтобы злиться на других из-за их нежелания слушать, говорить, думать, делать и так далее. Я думала о важном и на беседы не соглашалась.