Йага

Глава 20. Маленькая смерть

Дай Рьяну волю, он бы вовсе не выпустил лесовку из объятий. Домой нёс её, обессилившую, на руках, а ведьма доверчиво льнула к нему и щекотала шею кончиками пальцев.

Загулявший Рад вернулся немногим позже них и, застав влюблённых в одной постели, отчего-то болезненно скорчился. Рьян слышал, как усмарь плотнее притворил дверь и на цыпочках ушёл в свою комнатушку, а там не то споткнулся обо что-то, не то намеренно свалил. Но для проклятого Рада не существовало. Не существовало ни избы, ни Чернобора, ни всех Срединных земель. Была только Йага, жмущаяся к нему обнажённой кожей и не отстраняющаяся, когда северянин, не в силах сдержаться, ласкал её, утомлённую, ладонями. Она уснула крепко, а он так и пролежал рядом, не веря в случившееся, и лишь раз ненадолго забылся, но во сне привиделось, что дочь леса куда-то ускользает от него, и сон сгинул.

Едва дождавшись утра, он припал к её губам ещё прежде, чем ведьма открыла глаза. Ну как всё минувшее забылось, и колдовка вновь напомнит, что принадлежит одному лесу?

Но она ответила и не оттолкнула его ни когда жадные руки сжали ей бёдра, ни когда Рьян навис сверху, ни когда взял её, с трудом сдерживая бушующее безумие. Она на миг скривилась.

— Больно?

Йага замотала головой и обхватила его ногами.

Когда в светёлке стало душно, а Рьян, откинув со лба мокрые волосы, откинулся на подушки, Йага положила голову ему на грудь. Ноготь чертил дорожку через рисунки на теле, терялся под одеялом и снова повторял узор родовой метки северянина.

— Мне нужно что-то сказать, — начала она.

Рьян рассмеялся и поцеловал её в макушку:

— Мне твои речи по нраву. Дай только отдохнуть малость.

Она укусила его, чтоб не перебивал, а молодец в отместку шлёпнул её пониже спины.

— Не то!

Ноготь замер на груди, напротив сердца. Давил сильно, как если бы вновь вырос и заострился, что случалось с ведьмой от страха или злости. Но едва ли лесовка то замечала, как не замечала и выступившей капельки крови. Она тихо сказала:

— Когда мы ходили в лес, я просила матушку за тебя…

Мало что проклятый помнил из того похода. Как стал медведем, так из буйной головы разом и выветрились все беспокойства. И, сказать прямо, не сильно он о том жалел. Йага же волновалась.

— Она сказала… Она обманула нас… тебя. Лекарства от твоего проклятия нет. Она лишь хотела посадникову грамоту получить.

Рьян напрягся. Вот сейчас вырвется наружу зверь: с самого начала ведь чуял, что нет старухе веры! Но зверь сыто дремал.

— Она может не всё знать! — зачастила колдовка. — Мы снова призовём Безлюдье… Я смогу, я справлюсь! Однажды оно уже откликнулось на мой зов! Мы спросим и…

Рьян подцепил её подбородок, заставляя поднять голову, и поцеловал.

— Я знал, что меня не починить, — с улыбкой сказал он.

— Но ты не сломан!

— Сломан. И сломался задолго до того, как сестра прокляла меня. Но… — Он прислушался к себе: правда ли скакнула на язык? По всему выходило, что правда. — Но мне теперь всё едино. Я буду рядом. И неважно, зверем или человеком.

Она испуганно вскинулась.

— Что ты такое говоришь?!

— А что. Ты дочь леса, тебе и подавно не должно быть никакой разницы, кем я подле тебя останусь. Или, — он показал зубы, — человек тебе больше угодил?

Она покраснела. Что уж, ночью Рьян расстарался, чтобы ведьма и помыслить не могла ни об одном другом мужчине. Зверь же разве что ноги мохнатым боком погреть сможет.

Она накрыла алый ожог на щеке, схожий формой с ладонью. След стал много больше хрупкой руки.

— Мне обе твои части любы. Только… — Румянец стал ярче. — Не обращайся больше. Пожалуйста. Я найду способ, обещаю. Просто до тех пор оставайся человеком.

Рьян подумал, что человеком ему и самому быть по нраву, жаль никто выбора не даёт. Но, чтобы не расстраивать колдовку, кивнул:

— Постараюсь.

Получив желаемый ответ, Йага повеселела и вскочила. Сначала вроде устыдилась, когда северянин повернулся на бок, взбил подушку и принялся её нахально рассматривать, но почти сразу бросила смущаться.

Хороша! Стройная, крутобёдрая, волосы что густая листва! Вновь захотелось подмять ведьму под себя и не выпускать боле. А она, вон, собирается куда-то… Но прежде, чем Рьян успел спросить, куда, дверь отворилась, да с такой силой, что шарахнула об стену. Йага едва успела наготу прикрыть. Однако в комнату никто не ломился. Пихнувший дверь Рад заорал уже из кухни. Да так заорал, как за ним не водилось.

— Чего разлеглись?! День белый на дворе! Я кому за работу плачу?!

Рьян не привык, чтобы его гоняли, как слугу, но, чтобы объяснить это усмарю, требовалось хотя бы порты надеть. Обнажённый по пояс, он вышел к Раду. Сладко потянулся и мирно спросил:

— Случилось что? Ещё вон не рассвело, чего бушуянишь?

Рад сдвинул брови к переносице, насупился и уткнулся в стол. Сжал кружку с простоквашей, та чуть не лопнула.

— А вольно вам было кроватью всю ночь скрипеть! — зло бросил он.

— Спать, что ль, мешали? — догадался Рьян. Он хлопнул друга по плечу и сел рядом. — Ну не серчай. Неужто сам таким не был?

Рад процедил:

— Не был. — И зло приказал: — Тюк с кожами в лавку отнесёшь. И чтоб я тебя до вечера не видел!

Рьян удивлённо моргнул, но спорить не стал. Кружку, правда, выхватил и залпом осушил.

— Что? Мне силы восстанавливать надо, — с усмешкой пояснил рыжий.

Пока северянин примеривался к увесистому тюку, Йага успела одеться да расчесаться. Она подхватила лекарское лукошко и собралась уже выйти за порог, но Рьян закинул свёрток кож на плечо и преградил дорогу.

— К жрецу? — помрачнел он.

— к Светле.

— Ну пошли.

Ведьма чмокнула его в щёку и шутливо оттолкнула:

— Что ты теперь, повсюду со мной ходить будешь?

— Буду, — кивнул Рьян.

— И в баню?

Рьян покосился на Рада, убедился, что тот на них не смотрит, и сжал девкину ягодицу.

— В баню — особенно, — осклабился он.

За ночь нападало снега, а Мороз основательно устроился в городе, так что шли в валенках. Рьян дивился маленьким следам, оставляемым ведьмой, и всё думал о том, что в лесу они больше пришлись бы к месту. Ранние черноборцы чистили дорожки широкими лопатами, предрассветные лучи сверкали на побелевших крышах, а северянин будто и не шёл вовсе, а летел. Ни ноша не оттягивала плеча, ни холод не тревожил. Да и какой там холод? Так, название одно…

Местные нет-нет, а приветливо кивали ведьме. Торговец, которому они принесли кожи, и вовсе кинулся к Йаге вместо того, чтобы, как за ним водилось, перепроверить тюк.