Йага

— Всеми… — голос сорвался. Он замолчал, переводя дух, но собрался и продолжил: — Всеми богами молю, ведьма, коли правда есть в тебе сила, о которой люди врут, излечи мою младшенькую. Я тебя на суде оправдал, так отплати добром!

Вот оно что, стало быть. Вовсе старик не справедлив и не умён без меры. Не прикинул, что лекарка в Черноборе, хоть и не одобрена посадником, а человек полезный. Всего-навсего хотел, чтобы за колдовкой был долг. Что же, по его и вышло.

Йага не соглашалась и не отказывала. Она на мужчин вовсе внимания не обращала. Забралась на кровать и то щупала жилку на шее девки, то шептала что-то над ухом: не то ворожила, не то утешала.

«Не соглашайся!» — хотел вскричать Рьян. — «И ей не поможешь, и себя погубишь!»

Но девка тяжело закашляла. Жрец встрепенулся, а ведьма помогла больной поворотиться на бок, чтоб не захлебнулась розовой от крови мокротой. И Рьян промолчал.

— Дочка моя… — прошептал жрец едва слышно. — Младшенькая. Любимая. Они с сестрицей ещё весной, в оттепель захворали. И с тех самых пор…

— С сестрицей?

Ведьма уложила девку, подоткнула подушек под спину, чтоб она могла полусидеть. Та хотела поблагодарить, но снова закашлялась.

— С близняшкой… — совсем уж тихо закончил дед.

Ох и умеют Свет с Тенью шутки шутить! Не мертвянка умирала от лёгочной болезни, хоть и походила на жертву Небу как одна капля воды на другую. Впрочем, почему как? Что дождевые капли сестрицами родятся, что эти. И ясно, что любимые! Девчушки были совсем молоды, последнее счастье старика. Оттого всех домашних он гонял почём зря, держал в чёрном теле, а близняшки были белоручками, всегда празднично одеты и в новеньких сарафанах.

Оттого ещё страшнее, что жертву жрец принёс своею рукой.

Йага, не глядя на Рьяна, скомандовала:

— Лукошко дай.

Рыжий подчинился. Он следил за ловкими загорелыми пальцами, что отмеряли да смешивали снадобья, тяжело заталкивал в грудь затхлый воздух и злился так, что звенел колдовской нож, а вдоль хребта пробивалась жёсткая шерсть.

— Спаси её, доченька! Хочешь, на колени встану?

Жрец ждать не стал, сразу бухнулся на пол, а северянина вдруг прорвало.

— Спаси?! Спаси?!! А что ж ты эту, как и сестрицу её, Небу не отдашь? Или выбрал себе одну любимицу, а остальных можно и сгубить?

Ведьма скрипнула зубами. Она жрецу не пеняла, но ясно, что спросить хотела то же самое. А старец взвыл и упёрся лбом в сапоги северянина. Нет, всё же не только домашних он держал в чёрном теле. Себя жрец тоже не щадил. Да какой жрец? Усталый напуганный старик!

— Сама меня упросила… Сама… Ты, чужак, небось думаешь, что я жесток без меры? А я дочерей как зеницу ока берёг! Да боги иначе рассудили… Светлушка первой на свет появилась, покрепче была. Она и болезнь переносила стойче. Все уж было решили, что Тень миловала. А Ладушка… — Дед подполз к кровати и прильнул губами к исхудавшей руке дочери. — Ладушка уже тогда жить не желала. И завела песнь, мол, не должна была рождаться. Мать-то их родами померла. Светлушку вытолкнуть сумела, а Ладушку… — Жрец вздрогнул. — И вбила, дурёха, себе в голову, что, коли мать за неё жизнь отдала, то и она должна сестрицу спасти. Не я вёл её на жертвенный воз. Всей семьёй упрашивали передумать. А девка как закричит: по-людски не хотите, так я к нелюдям отправлюсь! Не удержите! И ведь не удержали бы… Я тогда не за урожай богов благодарил. И не о достатке Чернобора печалился. Я потому лишь старый обычай вспомнил, что Ладушка вместе со мной о спасении сестрицы молилась.

Ещё недавно Рьян цинично хмыкнул бы, мол, старался-старался, а не помогло! Но не теперь. Без того старику худо. Не ровен час, сам к Небу отправится с горя.

Йага бережно мазала грудь Светлы растиркой, по капельке вливала бурое зелье из крошечной кубышки.

— Что ж сразу ведьму не позвали?! Ладно меня в Черноборе не было, ну так всем же известно, что ма… старуха из лесу кого угодно спасёт!

Дед глянул на неё волком.

— Как можно?! Ладно простой люд! Тёмные, не разумеют… Но мне, жрецу, ведьму просить?! А ежели посаднику доложат? Да лучше сразу в петлю…

«Или дочь угробить», — мысленно закончил за него Рьян.

То же самое, видно, подумала и Йага. Но вслух сказала:

— Теперь как бы не поздно было…

Жрец стиснул запястье лесовки. Узловатые пальцы держали цепко. Он этими пальцами почти век держал власть в Черноборе, неужто не принудит лекарку сделать по-своему?

— Нет у меня другой надежды. Нету! Хоть что хочешь делай: хоть тёмных богов призывай, хоть колдовство своё поганое твори! Спаси Светлушку, ведьма! Светом и Тенью, щурами заклинаю, спаси!

Кто б не испугался одержимого старика! Йага с усилием сглотнула слюну, кинула взгляд на Рьяна и, ободрённая, предупредила:

— Снадобья вот, забирай. Не жалко. По капле давай, не больше. Но часто. И растирку возьми. Но, если силы твою дочь покинули, тут уже ничто не поможет. — Она убрала за уши волосы Светлы, некогда золотистые и густые, а нынче мокрые от холодного пота, тусклые, безжизненные. — Я людей из Тени возвращать не умею. Коли она сама не захочет спасения, то никакая ведьма не поможет.

— Конечно, доченька! Всё сделаю, как велишь! Желанным гостем всегда будешь, в ножки кланяться прикажу…

Долго ещё лесовка шептала над больной тайные слова. Уже и ночь успела войти в своё право. Тогда только она закончила, когда Светла смежила веки и тихо глубоко задышала. Впервые с весны, на радость отцу, без хрипов. Рьян же всё это время буравил жреца недобрым взглядом. Не случилось бы беды…

Наконец ведьма потёрла сонные глаза и пообещала:

— Завтра поутру ещё приду. Посмотрим…

— Ну как же завтра? Я уже и домашним велел покои тебе приготовить! Темень на дворе…

Но Рьян упёрся:

— Завтра. Ей надо зелье сварить… какое-то. Без него никак.

Ведьме у жреца гостить, придумал тоже! Да на неё здесь балка с потолка свалится, сами стены сомкнутся! Жрецы и ведьмы, хоть и молятся одним богам, но так по-разному, что ужиться им нет никакой возможности!

Лесовка пикнула было что-то, но Рьян потащил её прочь, от греха подальше.

— Завтра! — строго повторил он, когда путь им попытались преградить дюжие молодцы, что водили деда под локти.

Только за воротами северянин вздохнул спокойно. Ровно из колодца вырвался, право слово! Вздохнул и тут же накинулся на колдовку:

— Ты знаешь, что он с тобой сделает, если девка не выживет?! Зачем согласилась?!

Йага пожала плечами:

— Ну так если б я отказалась, она не выжила бы точно…