Йага

— Краси-и-иво… — протянула девица.

По коже бежал чёрный узор. Петли цеплялись друг за друга, текли по телу. Однако ж рассмотреть не довелось: молодец зашевелился, принялся отталкивать лекарку.

— Не тронь сказал! Лучше сдохну, чем…

Руки пришлось отнять. Да оно и к лучшему: рёбра целы, только синяками белую кожу разукрасило. Йага достала из сумы единственный сорванный на болоте гриб, сдавила в кулаке. Белый сок, что у несведущего лекаря будет лишь ядом, собрался в мутные капли. Ведьма запрокинула голову, собирая их языком. Для незнающего человека яд. А знающему — средство волшебное.

Она склонилась над молодцем, осторожно разомкнула избитые губы и припала к ним ртом.

Яд смешался с кровью, побежал по жилам. Губы раненого едва дрогнули в ответ, от чего у лесной хозяйки замерло что-то внутри. Она оторопела, вскочила. Странный этот пришлец…

Волк подкрался тихо-тихо, как только зверь и может. Ткнулся лбом под колено и просительно заскулил.

— Знаю, — ответила ему ведьма, опуская ладонь на загривок. — Но я же не совсем в рощу вышла! Я же по краешку! Ты матушке не скажешь?

Серый заскулил: ничего от старухи не утаить, то всем известно.

— И то правда, — вздохнула девка. — Пойдём.

Прежде чем скрыться в чаще, она обернулась лишь единый раз. Убедиться, помогло ли зелье. Рыжий уже повернулся на бок и поджал под себя ноги. Что ж, умирающий ко сну поудобнее не устраивается. Жаль только, что навряд Йага встретит его снова. Так и не узнает, что за чудные рисунки украшали тело молодца.

А быть может оно и к лучшему.