Страница 142 из 158
Сон — лучшее и самое лёгкое средство, чтобы скинуть небольшое Переполнение. С большим перенасыщением энергии роста Ядра простой сон не справится. Как примеру с тем, что я заработал, выполнив Достижение «Пустой ладони». Но вот с нынешним избытком вполне. Если бы не условие Турнира, не повышать ранг до его завершения, то я бы прямо сейчас перешёл на Сталь, но впереди ещё гранд-финал. И то, что этот гранд-финал пройдёт под ритуалом Возврата к Великому Древу и, по сути, обнулит ранги всех участников, никак не влияло на утверждённый регламент. Ещё в первую свою беседу с распорядителями я на всякий случай уточнил эту деталь.
Меня разбудили резко и требовательно. С трудом открыв глаза, я пару секунд недоуменно пялился на лицо одного из старших распорядителей.
— Участник Рэйвен, мы выполнили вашу просьбу об отдыхе. Ровно полтора часа. Но больше мы ждать не можем! Поединок Стального финала уже давно завершился, и всё готово к промежуточному награждению. — Алхимик резко мотнул головой. — Тянуть время уже никак нельзя. Все ждут только вас.
— Понял. — Встал с койки и меня качнуло в сторону.
Со мной всё было в порядке, Переполнение ушло, а неожиданная слабость в ногах была простым проявлением остаточной усталости. Подойдя к тазику с холодной водой, окунул туда голову. Это взбодрило. С громким фырчаньем я выпрямился и раскрытой ладонью взъерошил свои волосы.
— Готов. — Сказал я.
В ответ распорядитель молча поднял руку, и с его пальцев сорвался сильный горячий порыв воздуха. Алхимик продержал своё заклинание около минуты, высушивая мне волосы, после чего удовлетворённо кивнул и произнёс:
— Вот теперь готовы. Следуйте за мной.
Послушно двигаясь за представителем Цеха Алхимиков, с трудом сдерживал порывы зевоты. Пройдя по коридорам подтрибунных помещений, мы пристроились к небольшой процессии и все вместе вышли на песок Арены прямо под палящее солнце. Я сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Это было необычное и непривычное ощущение, мне казалось, что моя кожа чувствует давление падающего света. Это, разумеется, было иллюзией, но иллюзией настолько правдоподобной, что на какое-то время я поплыл, потеряв ориентацию в пространстве. На автомате следуя за распорядителем, занял своё место, соответствующее регламенту торжественной церемонии. Трибуны шумели, главный распорядитель что-то говорил, но для меня всё это шло общим фоном. Со мной что-то происходило, но что именно, я понять не мог. Общее впечатление: словно мои чувства обострились до болезненности, и не только зрение, но и слух и тактильные ощущения.
Каждому из победителей турнирной ветки Цех Алхимиков предлагал выбрать себе награду. Эти награды не были какими-то очень ценными или баснословно дорогими, но одновременно с этим являлись эксклюзивными продуктами Цеха. В основном это были зелья и пилюли временных усилений. Практически всё из этих наград мне было бы полезно, но и одновременно ничего из представленного не было чем-то жизненно необходимым. Любой из наград я смог бы найти применение, но ничего сверхценного в них не было.
Когда на награждение вызвали меня, главный распорядитель так громко объявил моё имя, что из-за повышенной чувствительности я вновь поплыл, словно от хорошего нокдауна. Чтобы не показывать свою слабость перед трибунами, на автопилоте подошёл к столу с наградами и взял, что первое попалось в руку, не особо разбирая, что же это было, после чего вернулся на предназначенное мне место.
Краем взгляда заметил, что Ронин пытается мне что-то сказать незаметными для трибун жестами. Но из-за того, что у меня перед глазами плыли гигантские круги, а в ушах от каждого слова распорядителя или рёва трибун, словно взрывались мощные петарды, разобрать, что именно землянин хотел до меня донести, не получилось. Вся церемония награждения продолжалась не более получаса, но в её конце мне стало казаться, что я банально упаду в обморок, и тогда прощай весь мой так лелеемый имидж. Но повезло. Когда я уже был на грани, церемония завершилась, и нас увели с песка.
Снова оказавшись в лёгкой полутьме подтрибунных помещений, попросил отвести меня обратно в комнату для подготовки и оставить там одного. Даже Ауна запретил к себе пускать. Подобно механическому роботу, я дошёл до комнаты и упал на жёсткую кушетку, тут же погрузившись в самую глубокую из доступных медитаций.
С тем, что со мной происходит, получилось разобраться довольно быстро. Причиной моего странного состояния болезненной гиперчувствительности служило новое Достижение. «Адамантитовое тело» — это не просто слова и запись на Ядре, за этим стоит пока мне непонятная перестройка всего организма. Перестройка, которой я не мог никак управлять, и которая шла сама по себе, без моего участия или согласия. С другой стороны, в этом не было ничего страшного. Как только я успокоился и привёл мысли в порядок, пришло понимание, что процесс этой перестройки закончится довольно быстро. Надо было только подождать. Этим ожиданием я и занялся, углубившись в медитацию настолько, что перестал ощущать внешние раздражители.
Предположения и интуиция не подвели. Не истекло и пары часов, как мои чувства пришли в норму. Самые тихие звуки перестали бить, подобно набату, а касание подушечек пальцев друг друга не приводило к болезненным ощущением. Я почти вернулся в ту норму, к которой привык. Почти, потому как изменения всё же были, едва уловимые, на грани восприятия, практически не ощутимые. Пока я даже не мог их понять, разве что чувствовал, что они не несут никакого вреда.
Поднявшись с кушетки, умылся и провёл лёгкую разминку. Затем выполнил один из сложнейших по исполнению комплексов и остался собой доволен. Тело слушалось как обычно превосходно. Поправив одежду, открыл дверь и вышел в коридор. Разумеется, меня там ждал никто иной как Аун. Парень сидел, прислонившись к стене, и дремал, не проснувшись даже от моего выхода. Но помимо сына торговца, рядом стоял незнакомый юноша в цветах школы «Взлетающего Дракона». Заметив меня, он молча подошёл, поклонился в пояс и передал небольшой свиток, после чего повторил поклон и замер в ожидании.
Развернув свиток, прочёл написанное на английском послание Ронина. Сперва меня удивил выбор фехтмейстером именно этого языка, но вспомнив, что сам всем представляюсь, словно я из Сиэтла, то английский был вполне логичен. Хотя в письме не оказалось ничего предосудительного и компрометирующего, и он мог его написать на всеобщем Айна, ничего не опасаясь.