Страница 158 из 158
Вторым доказательством тому, что вороноголовый заглотил наживку, стали его более резкие и уверенные движения. Такое могло произойти, если Рэйвен понял основную школу своего противника, и эта школа ему прекрасно знакома. А раз знакома, то он и думает, что раскусил Матео. Первый шаг на пути к победе был сделан.
Теперь надо было совершить второй. Перевести мысли противника в уверенность и, как следствие, заставить того действовать по определённому шаблону. На мельницу плана бывшего инженера-физика работало и то, что вороноголовый не спешил нападать первым. Черноволосый сокращал дистанцию медленно, приближаясь к Матео по широкой спирали. Этим временем фехтмейстер и воспользовался, начав крутить подготовительные ката. Упражнения, которые должны быть знакомы ученику Ван И. Внимательно следя за глазами вороноголового, фехтмейстер замечал мелькающее в них узнавание тех или иных демонстрируемых им приёмов и связок. Когда между землянами осталось всего семь метров, на лице Рэйвена читалась улыбка превосходства. Вороноголовый был уже сейчас уверен в своей победе. Они ещё ни разу не скрестили оружие, а черноволосый уже не сомневался в том, кто сегодня взойдёт на пьедестал победителя турнира Цеха Алхимиков. Мысленно он уже провёл их бой и выиграл в нём. Второй шаг к победе сделан. Остался шаг третий — удивить и, как следствие, победить.
Посох качнулся и провёл восходящую дугу. Эх, если бы у него было в руках хотя бы копьё, всё было бы куда легче. Но копья у него не было, а был только посох, значит придётся рискнуть. Точнее, сперва окончательно усыпить бдительность черноволосого, а затем нанести всего один, но зато неожиданный и точный удар.
Уверенный в своей итоговой победе Рэйвен принял игру фехтмейстера. Как и Матео, он был из тех, кто умеет получать удовольствие от боя, а то, что он был уверен в выигрыше, позволяло черноволосому растянуть это удовольствие. Минуту они танцевали на предельной дистанции, лишь изредка атакую или даже скорее имитируя эти атаки. Затем сошлись в клинче, обмениваясь стремительными и мощными ударами. Потом разошлись снова, чтобы продолжить танец. Глаза Рэйвена сияли от азарта. В его улыбке даже стали видны кончики зубов. Вороноголовый наслаждался боем и даже не подозревал, что уже проиграл. Без малого три раза Матео мог нанести удары по его пальцам. Но из-за не самого удачного угла атаки эти удары не заставили бы Рэйвена бросить оружие. Поэтому фехтмейстер воздержался. В отличие от своего противника, который исповедовал восточные школы копья и был в них настоящим мастером, у Матео за пазухой оказался козырной туз. Фехтмейстер равно хорошо знал, как восточные, так и западные школы фехтования Земли, и очень скоро его противник это поймёт. Поймёт, но изменить ничего уже не успеет.
Фехтмейстеру с большим трудом удавалось сдержаться и не ответить на полную превосходства улыбку Рэйвена своей, ровно такой же. Их поединок кружился и сталкивался, расходился, но вскоре взрывался вихрем новых ударов. Оба бойца наслаждались каждой секундой, каждым мгновением боя, и ни один не хотел завершать его быстро. Но при этом, что тот, что второй были уверены, что могут его закончить в любой момент. Разумеется, закончить своей победой. Закрывшись от очередной атаки, Матео крутанулся вокруг оси и позволил на миг проступить своей улыбке. Беда Рэйвена в том, что его уверенность ложная. Вороноголовый уже проиграл дуэль разумов, а скоро проиграет и бой оружия.
Четверть часа продолжался их поединок. Без поддержки энергии Ядра оба землянина тяжело дышали. Да, ритуал Великого Древа не смог забрать пассивные бонусы от Достижений, такие как «Мифрильное тело». Но, всё равно, бой происходил на таких скоростях, что даже с учётом этого Достижения оба устали.
Сделав вид, что идёт в последнюю атаку, Матео ускорился и рванул вперёд. Посох в его руках слился в единое полотно вращения, но это нисколько не обеспокоило вороноголового, тот перехватил копьё в более надёжный хват и сам кинулся навстречу. То есть сделал ровно то, что от него и ждал фехтмейстер. Серия быстрых ударов и, как и положено по восточному канону, нижний выпад посоха встречает копейное древко. Древко, а не остриё. Рэйвен не разорвал дистанцию, как тому учат западные школы. Не воспользовался преимуществом острия, как требуют того испанские или германские трактаты. Он принял удар, как это принято на востоке. И… Попался.
Посох стремительным мангустом сменил направление атаки, отвёл чужое древко в сторону и устремился к беззащитному горлу удивлённого противника. Его копьё было отыграно и находилось слишком далеко от линии атаки, и не могло защитить.
Это была побе…
Удар по ногам оказался настолько неожиданным, что Матео кубарем покатился по песку, а его выпад почти на полметра разминулся с горлом вороноголового. Тот и не думал блокировать посох фехтмейстера, понимая, что не успевает, а ответил своей контратакой. Провёл выпад из позиции, которая в восточных школах не применяется.
Совершив кувырок через голову, Матео вскочил на ноги и едва успел заблокировать чужой удар. Фехтмейстер выложился по полной, сражался так, как не бился никогда в жизни. Его посох творил чудеса, сплетая лучшие кружева из школ запада и востока.
И всё это было бесполезно…
Каждый его удар, каждый выпад, каждый блок читался вороноголовым, словно открытая книга. Черноволосый размеренно шагал вперёд. И с этим постоянным движением даже такой мастер, каким считал себя бывший инженер-физик, ничего не мог сделать.
Их взгляды встретились, и Матео не увидел в глазах черноволосого ни капли превосходства или радости. Это были холодные, ледяные глаза профессионала. Да и от улыбки превосходства, которая кривила лицо вороноголового совсем недавно, не осталось и следа.
Матео понял, что проиграл. Проиграл не тогда, когда черноволосый парировал его так тщательно подготовленную атаку. Это случилось намного раньше. Матео уступил в дуэли разумов. Был обыгран именно на том поле и сейчас всего лишь пожинал закономерные последствия того поражения… Фехтмейстер видел начало удара, знал, куда он попадёт, но всё равно не успевал ничего изменить. Словно читая его мысли, копьё противника обошло все его блоки, крутанулось вокруг оси, и крепкое древко устремилось ко лбу землянина.
Его, бойца с более чем двадцатилетним опытом, развели как впервые пришедшего на занятия ученика.
Последней мыслью Матео Шмехеля, прежде чем сознание покинуло его, растворившись в гулком звоне, было: