Живые пешки

Бандиты занимают позиции, направив стволы на дверь ванной. Наташа оказывается зажата между плечами двоих, вставших у стены напротив.

Светловолосый крепкий мужчина выходит из ванной и замирает при виде бандитов. Он голый, мокрый после душа.

Его взгляд упирается в Наташу. В глазах сверкает вспышка узнавания.

— Это он, — выдавливает из себя Наташа.

Гремят выстрелы. Пули рвут тело Джеймса Хаггарта, он дёргается под свинцовым дождём. Всё длится не дольше двух секунд, но Наташе кажется, что прошли часы.

Она не может закрыть глаза. Лицо парализовано.

Изрешеченное тело падает на ковёр — ещё недавно такое крепкое, теперь оно похоже на скомканную бумажную скульптуру в алой краске. Вся стена позади пробита пулями и забрызгана кровью.

Не меняясь в лице, Наташа смотрит, как он умирает. Застывшие глаза уставились на неё. В них застыл один вопрос, который старший оперативник Хаггарт так и не успел задать.

«Почему?»

Ей нечего было бы ему сказать. И она не хочет думать над ответом.

Бандиты набрасываются на ноутбук и телефон убитого как шакалы на падаль. Похватав всё, они спешат к выходу. Наташа всё смотрит на труп Хаггарта, и угрюмый хватает её за локоть и тащит за собой. Она идёт, машинально переставляя ноги.

На выходе из отеля она выдёргивает локоть из его клешни. Наташа садится на своё место рядом с Мабуши, и машина трогается.

— Всё правильно, — говорит доктор. — Тебе нужно было это сделать. Чтобы начать новую жизнь, нужно порвать с прошлым.

Он ещё что-то вещает успокаивающим тоном, но она не слушает. У неё в ушах гремят выстрелы. Он гладит её по колену, но она не чувствует его руки.

— У тебя есть? — спрашивает она. Он кивает, лезет в карман и достаёт похожий на портсигар футляр с порошком и ложечкой внутри.

Во рту возникает желанный вкус. Он стирает оцепенение. Убирает гром выстрелов из ушей.

«Почему?» — спрашивают мёртвые глаза. «Почему?»

Когда они выезжают из города, Наташа уже перестает и искать ответ. Весь путь до виллы доктора её тошнит.

15. Секс-кукла своевольничает

Валери ещё раз перечитывает сообщение на дисплее. В салоне машины темно, и в свете телефона всё кажется сюрреалистичным, будто она смотрит странный фильм.

«Предложи Надиви сделку», — велят последние строчки от абонента без имени. «Со всеми гарантиями с нашей стороны. Результат сообщи мне».

Он всегда был для Валери таинственным. Загадочным, непредсказуемым. Она никогда его не видела. Даже в Агентство он завербовал её через своих агентов, и те никогда не называли его по имени. Он всегда был только Куратором.

После того как Валери согласилась работать на него, ей время от времени стали приходить сообщения с поручениями. Смысла большинства этих поручений она не понимала, и только чувствовала, что на время становится частью некой большой игры. И тогда в её жизни что-то появлялось. Хотя бы что-то. Именно из-за этого ощущения она и согласилась. И ещё ради гарантий для родителей и сестры.

Но сейчас задание почему-то неприятно. Что-то мутное колышется на самом краю сознания, как масляное пятно в заводи — будто что-то неправильно, но никак не понять, что именно. Пытаясь уловить, в чём дело, Валери уже минут десять сидит в машине у дома Надиви, раз за разом пробегая глазами слова, такие простые и такие трудные.

Невозможно будет это произнести. Предложить ему такое. После всего, что он делал с ней. И с другими тоже. Это всё сойдёт ему с рук?..

…А почему должно быть иначе? Разве это её дело? Нужно просто выполнять. Делать, что говорят.

Собственное лицо в свете смартфона кажется ей ликом привидения. Банши — вроде бы так называются женщины-призраки, встреча с которыми сулит несчастье.

В детстве она смотрела фильм про них. Кажется, что это было в другой жизни. В общем, так и есть.

Убрав телефон, Валери выходит из машины и направляется к вилле. Чувство неправильности нарастает, будто она собирается сделать что-то грязное.

Нечто подобное было тогда, давно, перед первыми съёмками — когда она, студентка начальных курсов, вошла в комнатку, которую сняли на сутки, и там её уже ждал и сам режиссёр, и оператор с камерой, и совершенно незнакомый парень-иммигрант, голый и со стоячим болтом. А во второй раз было легче. А потом она уже и не чувствовала никакой грязи.

Сейчас Валери кажется, что она вот-вот окунётся в грязь с головой.

Она шагает по выложенной плиткой дорожке, как много раз до этого. Только сегодня Надиви её не приглашал. И на территории три незнакомых машины. И какие-то люди лениво прохаживаются между кустами.

Когда до дверей виллы остаётся несколько шагов, из темноты навстречу Валери выходят двое мужчин.

— Сегодня сюда нельзя, девушка, — говорит один.

У него на поясе кобура с пистолетом. Другой по-солдатски положил расслабленные запястья на висящий поперёк груди автомат.

У них бандитские рожи. Такие обычно кого-нибудь охраняют. Надиви охранников при себе никогда не держал.

— Меня пригласили, — произносит Валери. — Мне можно.

Говоривший недоверчиво хмыкает, оглядывая её.

— Я тебя знаю, — бросает он. — Ты Валери Стилл. Видел тебя в паре сцен.

— Хочешь автограф? — она смотрит на него в упор.

Они оба медлят. Валери думает, что будет, если они всё же решатся спросить у Надиви, действительно ли он её пригласил.

— Может, обыщем её? — предлагает тот, что с автоматом, раздевая Валери взглядом.

— А ты всегда лапаешь вещи босса без спроса? — спрашивает она.

Автоматчик недовольно кривится. Они оба отступают.

— Проходи, — тот, что с пистолетом, машет ладонью в сторону виллы.

Валери идёт к двери. Она чувствует выступивший на шее пот, но при этом нет никакой нервозности. Но непонятное ощущение не ослабевает.

В холле никого нет, свет погашен. Валери останавливается, едва войдя, и осматривается. Дверь в гостиную открыта, там видно сверкание телеэкрана и слышны приглушённые звуки. Прислушавшись, Валери различает сдавленные женские стоны. Будто бы в гостиной кто-то смотрит жестокий фильм.

Она осторожно снимает туфли, берёт их в руку и босиком идёт к гостиной.

Надиви там, сидит за столом. С ним ещё один мужчина: незнакомый, холёный, с ухоженным лицом. Клиновидная бородка, усики как ниточка, тонкие черты придают ему сходство с испанским дворянином с обложки женского романа. Они оба уставились в телевизор.

Творящееся на экране Валери узнаёт с одного взгляда. На видео Надиви насилует ту девушку, Агату. Крики, плач, мерзкое рычание режут уши, бьют по нервам. У Валери подкатывает к горлу огромный ком.

Мужчины смотрят молча, не отрываясь. Холёный до самого конца ролика одобрительно кивает.

— Недурно, — произносит он. — Значит, она ускользнула?

— Мои идиоты упустили её в больнице, — буркает Надиви. — Они говорят, ей кто-то помог. Её ждала машина. Они даже не запомнили номера. Дебилы.

— Не вини их. Эта девка не так проста. Твоё лицо не даст соврать.

Надиви кривится и трёт скулу. Холёный мужчина улыбается, став таким обаятельным, что не верится, будто это он только что хвалил видео с изнасилованием.

— Я с ней поквитаюсь, — говорит Надиви, глядя перед собой. — Когда я её найду, она мне за всё ответит.

— Как ты собираешься это сделать? — спрашивает незнакомец.

— Что? — Надиви поворачивается к нему. — О чём ты?

— Как ты собираешься с ней поступить? На твоём месте я бы выбрал для неё что-нибудь изощрённое и болезненное. Так как ты думаешь это сделать?

У холёного такой будничный тон, будто он обсуждает способ приготовления стейка. Надиви смотрит недоумённо, потом хмурится и отводит взгляд.

— Да я как-то не думал… Ещё не решил, что именно я с ней…

Незнакомец берёт со стола пузатый бокал и делает глоток.

— Я кое-что предложу. Знаешь, была одна дама, которая меня очень разочаровала. Я был так расстроен, что поставил две машины рядом друг с другом, привязал её правую ногу к одной, а левую — к другой. А потом одна машина поехала на север, а другая на юг.