Карманная Вселенная

И вот теперь она стала королевой, но все понимали — это временно, пока не выберут другого короля. Согласно законам Макотерры, монархом быть мог только человек мужского пола. Такие законы в самом начале своего правления учредил Гальфрид Первый. Теперь, когда государство находилось в состоянии войны, менять их было некогда. Равно как искать претендента на королевский престол. Никто не собирался заниматься этой проблемой, пока существовала угроза нашествия байтонцев.

Леонард вошёл в зал, приветствовал членов Совета. Вскоре они собрались все. Боудика приветствовала их и, сильно волнуясь и путая слова, сообщила о смерти своего мужа. Она сказала, что его гибель произошла в результате коварного убийства. Слуги видели несколько человек, которые «вне всякого сомнения, были байтонцами», — добавила королева. Расследование ведёт Тайный кабинет, и он обязательно найдёт виновных. Но теперь важно другое — отразить нападение байтонской армии.

Боудика предложила членам Совета высказываться. Вельможи кинулись выражать королеве свои соболезнования. Она молча выслушала их, и выражение её лица при этом было таким, словно заболели все зубы сразу. Потом не выдержала, прервала одного из выступающих и попросила говорить по существу. Все сразу сникли. Никто не захотел брать на себя ответственность за судьбу королевства.

— Ваше королевское величество, — подал голос граф Олиба де Каркассон, командующий королевской гвардией. В прошлой битве, где отличился Леонард, военачальник также был на высоте. Он так спланировал ход сражения, что байтонцы оказались отрезанными от своих резервов, понесли большие потери и бежали с поля боя. — Нам нужно срочно укреплять оборону столицы. Предлагаю стянуть к ней все наши войска, набрать как можно больше запасов и приготовиться к осаде.

— А как же наши земли, граничащие с байтонцами? — спросила Боудика. — Вы что же, граф, предлагаете их отдать на попрание врагу?

— Мы не сможем ничего другого сделать, Ваше Величество, — ответил де Каркассон. — Враг приближается, и в пограничных сражениях мы понесли ощутимые потери.

— Странно, — подал голос начальник Тайного кабинета, сухощавый князь Иоахим фон Кобург. Леонард много лет знал его, но до сих пор не понимал, сколько тому лет. Уж слишком невыразительным, будто на него маску натянули, было лицо главного королевского сыщика. Тот не был особо одарён, но все знали: если попасть в застенок к князю, заговорит даже глухонемой.

— Что странного, князь? — спросил де Каркассон, сверкнув глазами. Как всякий отважный воин, он терпеть не мог таких, как фон Кобург. То есть действующих тайком, скрытно, исподтишка.

— Как же так получилось, что совсем недавно наша славная армия наступала на Теобальд, а теперь вдруг мы, как вы изволили выразиться, понесли большие потери, и возникла угроза нашей столице? Уж не заговор ли это?

Де Каркассон раскрыл рот, чтобы гневливо ответить начальнику Тайного кабинета, но королева подняла руку.

— Господа, не время спорить, — тихо сказала она. — Решайте, как будем защищаться.

— Ваше Величество, разрешите? — сказал Леонард. Ему в голову пришла одна идея.

— Слушаю вас, граф, — разрешила королева.

— Дозвольте мне взять два батальона кавалерии и произвести разведку боем в тылу байтонцев? Они совершенно не ожидают подобного, и я уверен, это приведёт их в полное смятение. У нашей столицы появится время подготовиться к осаде. К тому же мы сможем узнать, где байтонцы взяли подкрепление. Если оно у них есть, конечно, — сказал Леонард.

Он не был уверен, что его идею примут. Да и двигало им вовсе не желание сложить голову в бою. Мысль придумал иную: пока порученные ему войска двигаются в тылу байтонцев, он сумеет выкрасть служанку Беатрис Амелию и переправить в своё поместье. Ни на минуту рыцаря не покидало желание поскорее обручиться с иностранной принцессой. Он был готов уже поклясться, что полюбил её всем сердцем. К тому же надеялся, очень глубоко в душе, что этот брак позволит ему претендовать на престол сразу в обоих государствах.

Боудика посмотрела вопросительно на командующего гвардией. Тот пожал плечами и сказал густым раскатистым басом:

— По мне, так может получиться.

— Хорошо, граф Леонард фон Стюарт, — сказала королева. — Повелеваю вам совершить этот поход! А вам, граф Олиба де Каркассон — обеспечить рыцаря всем необходимым.

Заседание Государственного Совета продолжилось. Но Леонард уже толком не слушал. Он был счастлив от предоставленной ему возможности выполнить просьбу невесты. Ничего важнее для него сейчас на свете не было.

Глава 31

Граф Генрих Юлий Кристиан Отто Фридрих Франц Антон фон Гюнтер, он же дракончик Гюнтер, как ласково его называла принцесса Беатрис, отправляясь в далёкое путешествие, а именно в столицу — славный город Теобальд, во время полёта задумался: как же всё-таки получилось, что из почти поверженной монархии, стоящей на грани уничтожения, Байтонское королевство вдруг превратилось в мощную силу, способную наброситься на сильного противника? Возможно, будь он полководцем, то проанализировал обстановку и привёл какие-то аргументы. Но Гюнтер воином себя не считал, и потому мысль у него на сей счёт была одна-единственная — причина резкого укрепления королевства заключается в магии.

Это дракончику и было интересно более всего. Кто, какой волшебник, с помощью чего помог Байтонскому королевству вновь воспрять духом? Не патриотические помыслы владели Гюнтером в этот момент, отнюдь. Судьба монархии ему была, мягко говоря, безразлична. Он уже знал, что драконы живут слишком долго, чтобы беспокоиться по таким мелочам. Короли приходят и уходят, государства создаются и распадаются, а такие, как он, Гюнтер, живут себе и бед не знают. «Если не вляпываются в какие-нибудь опасные приключения», — подумал дракончик.

Нет-нет, никакого патриотизма, он драконам не свойственен. Они же существа волшебные, созданные посредством мощной магии. Вот тут и скрывался истинный интерес Гюнтера. Если есть маг, способный переломить ситуацию на войне, то не сможет ли он воплотить главную мечту всей его жизни? Если бы хоть кто-нибудь (пожалуй, за исключением принцессы Беатрис, которой он был беззаветно предан) спросил его о таком, дракончик бы кинулся в драку. Пусть бы его даже убили, но честь дороже! И мечта.

Она была проста: ни о чём на свете Гюнтер так не мечтал, как стать большим драконом. Огромным, мощным, как его далёкие предки. Те самые, которые, стоило им показаться вдалеке, порождали смертельный ужас в сердцах людей. Они не боялись никого на свете, ну разве что за исключением редких и очень могущественных волшебников. Им были подвластны огромные пространства, а яростный пламень из пасти мог превратить небольшой город в пылающие головёшки.

И только он, Гюнтер, появился на свет, подобный насмешке над драконьей природой. Потому и скрывался ото всех. Оттого и не смел показываться, чтобы не гоготали простолюдины и дворяне. Не вздумали бросаться камнями и швыряться стрелами в него: ха-ха, это же так забавно — поиметь чучело дракончика над камином! От одной мысли, что такое возможно в принципе, Гюнтер из аристократичного существа превращался в зверя и готов был испепелить противника. Но никто так не пытался с ним общаться, конечно. Не покушался на его честь, поскольку дракончик ото всех тщательно скрывался.

Вот и теперь, стараясь не попадаться никому на глаза, он летел высоко-высоко, мечтая лишь об одном: понять, какая магическая сила помогла возродиться так быстро Байтонскому королевству. Возможно, она бы сделала из Гюнтера настоящего дракона, и тогда… Он не пытался даже заглянуть в это светлое будущее. Там было слишком страшно. Да-да, дракончик тоже испытывал это противное чувство. И это его бесило ещё больше. Он рассуждал так: «Будь я настоящим драконом, так не боялся бы вообще никого и ничего!»

Гюнтер довольно быстро добрался до Теобальда. Он удивился, обнаружив город в полнейшем спокойствии. Стража на стенах не была увеличена, как это случалось прежде при угрозе нападения. Народ никуда не спешил. Притом ни внутри городских стен, ни в посаде. Всё выглядело так, будто и нет никакой войны, а происходящее далеко от столицы местных не касается.