Алло, Милиция? 2

Егор открыл дверцу и кувырком вывалился на снег — вторая пуля сделала новую дырку в воротах и прошла насквозь через салон. Посыпалось стекло двери.

— Лёха, ждём Папаныча?

— Второй вариант — самим лезть под пули. А ты что выберешь?

— Выберу побеседовать с Длинным.

Усаженный на снег спиной к соседнему гаражу со скованными спиной руками, тот пришёл в себя после пары затрещин. Можно было и просто пятак снегом натереть, но Егора не тянуло на предварительные ласки.

— Кто внутри? Я знаю — двое, один с волыной.

— Сдурел, мент? Мне всё равно — зона. Сдам подельников — посадят на пику.

— Они уже у нас в руках. Если только не снесут крышу и не убегут вверх. Но крыши здесь прочные.

Правда, один способ выбраться Егор не учёл. Внутри гаража заурчал мотор «Жигулей». Если кореша Длинного что-то и отвинтили от «шестёрки», то сейчас поставили на место.

Двигатель взревел. Раздался удар в ворота и свист покрышек колёс, буксующих на полу гаража в бесплодной попытке сдвинуть «Москвич» с места. Мизерное пространство не позволило разогнать «Жигули», поволжская мотоколяска только дёргалась вперёд-назад не более чем на метр и раз за разом лупила в ворота. Если бы не «Москвич» в качестве затычки, створки давно бы уже не выдержали и распахнулись.

— Дымовую шашку бы внутрь кинуть, — размечтался Егор. — Покашляли и вышли бы лапки вверх.

— Нет у меня дымовой шашки.

— Значит — не подготовился. Чекушку не забыл?

— Если хочешь коктейль Молотова приготовить, то водка не катит, — возразил Лёха. — Могу из «Москвича» бензина слить, пока его совсем не расфигачили.

— Мысль хорошая. Допустим, от ударов «Жигуль» загорелся, оба урода погибли в огне. Но не подпишусь. Во-первых, могут соседние гаражи заняться, там машины честных советских граждан. Во-вторых, вам с Папанычем нужно выбить признания и списать на эту троицу все автомобильные кражи района за год. Или за два, — Егор взялся за пленного: — Где храните краденое?

Демидович предпочёл отвернуться и не смотреть, что напарник делает с задержанным. Тот просипел:

— Подвал… На Седых, 4… Третий подъезд… А-а-а! Сука-а-а!

— Хороший мальчик. Осталась мелочь. Рассказать кто внутри гаража. Или повторим?

— Не-ет… Главный — Кабан. Две ходки за колёса. Третьего первый раз вижу.

Он высыпал целую кучу ненужных подробностей.

Удары тем временем продолжались. Передок и багажник несчастных «Жигулей» должен были уже сплюснуться в лепёшку о ворота и стенку гаража, а спереди — двигатель, сзади — топливный бак. Тем не менее, машина не желала умирать. Она снова билась о ворота. И с каждым ударом те поддавались на сантиметр-два, отпихивая «Москвич» в бок.

— Батина машина, — вздохнул грабитель. — Была.

Наконец, подкатил бусик с Папанычем. Тот, узнав диспозицию, неожиданно повеселел.

— Кабан, говоришь? Сейчас побеседуем.

Он притиснулся к погнутым створкам ворот и в паузе между ударами закричал:

— Я — начальник Первомайского угрозыска майор Папанин! Ковтун! Ты меня знаешь. Перетрём?

Мотор заглох. Или «шестёрка» всё же сдохла, или будущий собеседник Папаныча выключил зажигание.

— Помню тебя, мусор!

— Тогда знаешь, что со мной лучше не шутить. Я сейчас прикажу откатить «Москвич» от гаража. Попробуешь уехать на «Жигулях» — расстреляем нахер, пока будешь разворачиваться.

— А я выброшу ствол! По безоружному ты, мент позорный, стрелять не имеешь права. Слабо зайти внутрь?

— Не слабо, — негромко ответил майор. — Егор! Отгони тачку и поставь раком поперёк проезда. Лёха! Длинного — в автобус. Оружие к бою. Если Кабан заведёт мотор и выедет — расстреливаем колёса.

— А если он расстреляет вас? — резонно предположил Егор.

— Кишка тонка. Ты заводи «Москвич» и сдрисни.

Обменялся взглядом с Давидовичем. Тот пожал плечами. Мол, раз Папаныч — начальник, ему и решать.

Запуская мотор, Егор нагнул голову как можно ниже, даже бибикнул, случайно зацепив башкой звуковой сигнал, очень не хотелось получить пулю нахаляву. Руль влево, поехали. Остановил с парковочной аккуратностью Элеоноры — поперёк проезда и наискось, вплотную к старенькому автобусу сыщиков.

Когда вылезал, со стороны гаража послышалась перебранка.

Егор побежал к месту событий, не желая пропускать веселье. Мелькнула дикая мысль — мотнуться на кладбище, потому что близко, и притащить бекетовский «Макаров». Но это уже слишком.

— Кидай! Захожу! — Папаныч поставил точку в яростном споре.

В полумраке межгаражного проезда на снег упал тёмный предмет. Свет фонарика погас.

Начальник розыска скинул на снег куртку, поверх неё — оперативную кобуру с пистолетом, и ринулся в тёмную гаражную глубину, подняв сжатые кулаки к подбородку в боксёрской стойке.

Почему сыщику не пришло в голову, что у автогангстеров может быть другой ствол, Егор не понял. Сам метнулся к лежащему на снегу пистолету.

Патрон в патроннике. Патроны в магазине.

Он стал чуть сбоку от гаража. Лёха недвижимо замер напротив в симметричной позе с «Макаровым» наизготовку, образовав живую скульптурную группу: первомайцы охотятся на живого человека.

Если Папаныч воображал, что через минуту вернётся на свежий воздух, сжимая в одной могучей пятерне шиворот Ковтуна-Кабана, в другой — последнего третьего подельника, то немного не рассчитал. Из гаражного мрака минуты две доносились звуки ударов, сначала мягкие, как по человеческому телу. Потом — подозрительно напоминавшие грохот чьего-то лба о капот или крышу «Жигулей». Наконец, всё стихло.

— Егор! Что делать будем? — тревожно охнул Лёха.

— Стрелять. Эй! Пацаны! Считаем майора Папанова мёртвым. Сейчас высадим два магазина в темноту наугад и зайдём.

И он пальнул в изувеченный десятками ударов багажник «Жигулей».

Лёха выразительно покрутил пальцем у виска.

— Не стреляйте! Живой ваш мусор. Пока.

Из гаража вышла процессия. Первым семенил майор с запрокинутой назад головой — так, будто хотел рассмотреть через низкие облака созвездие Кассиопеи. Выпрямить голову и шею мешал нож, плотно прижатый к его горлу.

Руками он изо всех сил пытался отдалить лезвие от своего кадыка. Но, видимо, автомобильный вор, носивший погоняло Кабан, был многократно сильнее. А на вид — гораздо массивнее. Возможно, Папаныч намеревался вырубить его апперкотом, но что-то пошло не так.

— Короче, слушать сюда, менты. Ключ от «Москвича» и вашей тарантайки — мне. Мы уезжаем.

По идее, решение должен был принимать Папаныч как старший по званию. Но он ничего не говорил, как ничего не могла сказать и его физиономия, носившая следы соударения с кузовом «Жигулей», причём поволжская жесть с честью выдержала сражение. В полумраке на избитом лице нельзя было прочесть какие-либо гримасы или намёки.

И Егор решил сымпровизировать.

— Как тебя? Кабан? Предлагаю другую сделку. Режь его!

— Пургу гонишь, ментяра… Зарежу его, и ты меня мочканёшь!

— Эх, ты не представляешь, как этот жирный меня достал. «Олень», «дятел», «выговор с занесением в печень»! Других добрых слов от начальственной свиноматки не слышу. Так что давай, кончай его. Пальну в воздух для острастки, и беги себе на все четыре стороны.

Взгляд Папаныча сфокусировался на Егоре и пообещал: выживу — тебе хана.

Третий вор нерешительно мялся сзади. Пришлось надавить.

— Я слов на ветер не бросаю. Или веришь моему обещанию, или ты гарантированный жмур. Давай, решайся. Считаю до трёх, иначе буду стрелять в тебя через майора.

Егор боковым зрением видел замешательство Лёхи, совершенно не понимающего, что происходит. Не веря никаким богам, внутри себя молился: сдайся! Если высказал угрозу, надо её исполнять, иначе все твои слова воспринимаются как безответственный базар.

— Дай пройти к машине!

— Не могу. Там в «РАФике» наш водитель. Мне он не нужен как свидетель. За Лёху я спокоен, его тоже майор достал во все дыры, а вот за водилу — не поручусь.

Глазки Кабана отчаянно бегали. Рука по-прежнему держала нож у горла Папаныча.