Страница 20 из 74
— Осторожнее, Катюш.
Сердце бьет по ребрам, и я напрягаю голосовые связки, чтобы звучать увереннее:
— Сам осторожнее.
— Моя сила воли тверда.
«А лучше бы твердым стало кое-что другое», — звучит приглушенный голос внутреннего редактора, который подслушивает из-за закрытой двери в каморку.
Шутливо кривляюсь и смеюсь. Лицо пылает от секундной вспышки непрошенного волнения.
— Задавай уже свои дурацкие вопросы! — говорю я, чтобы отвлечься от похабных мыслей.
Время отходит на задний план, темнота за окнами не смущает, а наоборот, создает атмосферу уединения и безопасности. В комнате звучат наши с Дарием голоса, слышится тихий смех и истории из прошлого. Делимся приключениями, произошедшими с нами в школьные годы. Дарий рассказывает о том, как они с друзьями чуть было не сожгли школу, как его лучший друг влез на самую высокую сосну во дворе, ради девушки, а потом месяц лежал в больнице. Как на выпускном они нашли лодку, выплыли на середину реки, прихватив четыре бутылки шампанского, и несколько часов не могли вернуться, потому что уронили весло. Я же посвящаю Дария в особенности школьных иерархий моего города и принимаюсь рассказывать, как мы с Елисеем и Ланой решили разрушить эту систему. Меня несет все дальше и дальше в воспоминания, голова немного кружится от вина. Дарий слушает с удивительным интересом, и я так вхожу в кураж, что выкладываю абсолютно все: план завоевания по книжным канонам, запутанную систему, созданную Гришей, крючки, на которых мы все болтались, и шоу, которое устроили в финале для учеников тридцать третей школы и гимназии.
— Ну вы даете! — пораженно говорит Дарий. — Как вас всех не исключили?
— В итоге ведь никто не пострадал.
— А этот, как его? Командующий!
— Андрюша больше не высовывался, — усмехаюсь я, ощущая себя настоящим бойцом, который рассказывает о победе в войне.
— Получается, — Дарий прищуривается и немного наклоняется вперед, — ты написала об этом книгу?
Его глаза блестят то ли от второй бутылки вина, то ли от восторга. Легкий румянец алеет на щеках, и я боюсь представить, как выгляжу сама, зато чувствую себя волшебно, словно на вершине горы под названием — Гордость.
— Получается, что так, — смазано киваю я.
— Невероятно! Тогда за новую… — Дарий забавно морщится, подбирая слова. — Дарью Донцову?
— Лучше Джоан Роулинг, — подсказываю я. — Она богаче.
— О’кей! За будущую Джоан!
Звон стаканов растворяется в теплой тишине комнаты, и тут слышится короткий сигнал мобильного. Нахожу на постели телефон и сжимаю зубы, блокируя экран.
— Это бывший? — глухо спрашивает Дарий.
— Ага.
— Чего хочет?
— Поговорить.
— А ты?
Непослушные чувства бьют по больным местам, обида на Рому и любовь к нему сходятся в смертельной битве. «Кис, скажи адрес. Я сейчас же приеду». Жжение в носу обещает скорые слезы, поднимаюсь с пола и произношу тихо:
— Сейчас вернусь.
Закрываюсь в ванной комнате и включаю воду в раковине. Смотрю на телефон, а потом на отражение в зеркале. Может, нам и правда стоит поговорить? Поставить точку и разойтись уже окончательно. Смогу ли я? Сможет ли он? Сердце протестует, а я даже не понимаю, против чего.
Кладу телефон на край раковины и подставляю ладони под ледяную струю. Пытаюсь отыскать внутреннего редактора, чтобы попросить помощи, но не могу найти его в лабиринте пьяного сознания. Что же мне делать? Что?! Идея загорается неожиданно, и ее свет не желтый, и даже не красный, он зеленый, точно намек, что пора действовать решительно и бесповоротно. Чаще всего такие поступки называют — сжигание мостов. Это те действия, после которых пути назад нет, и сейчас, наверное, самое подходящее время, да и компания тоже.
Вытираю руки о бумажное полотенце, отрываю от рулона еще одно, промакиваю лицо и вытираю крошки туши. Распускаю волосы и прочесываю кудряшки пальцами. Наливаю в колпачок средство для свежего дыхания и полощу рот, гоняя жидкость из одной щеки в другую. Если бы не вино, я бы тряслась от волнения, но сейчас почти ничего не чувствую, кроме жара, что теснится в груди.
Открываю дверь и возвращаюсь в комнату, Дарий стоит у раковины и моет стаканы. Последствия пикника убраны, кровать застелена.
— Уже уходишь? — спрашиваю я, не скрывая разочарования.
Дарий ставит чистые стаканы в сушилку, выключает воду, но так и не оборачивается.
— А ты хочешь, чтобы остался?
Глубоко вдыхаю и произношу на выдохе:
— Да.
— Зачем?
— Я…
Дарий подходит ближе и произносит родительским тоном:
— Это плохая идея, Катюш. Пусть и заманчивая.
Запрокидываю голову, глядя ему в глаза. Он ведь тоже не против, я чувствую. К чему эта целомудренность?
— Ты еще и не спишь со студентками?
— Предпочитаю девушек постарше.
Звук его голоса опускается на дно живота тяжелым камнем, и я шагаю в сторону, взмахивая в направлении двери:
— Спокойной ночи, Дарий Викторович.
Большая и теплая рука обхватывает мою и опускает ее. Дарий вновь шагает ближе, дыхание касается щеки, а за ним короткий, едва ощутимый поцелуй, от которого внутренности завязываются в узлы. Ну что за козел, а?! Из последних сил держу себя в узде, стою неподвижно и стараюсь даже не дышать, чтобы не чувствовать аромат его парфюма. Дарий отступает, разжимая пальцы. Слушаю удаляющиеся шаги, щелчок замка и... Хлопок! Щелчок!
— У нас есть проблема, Катюш, — вздыхает Дарий.
Шаг. Еще один. Он снова рядом, запах сладкого рома и кедрового ореха обнимает легкие.
— Какая? — глухо спрашиваю я, прижимая подбородок к груди.
Дарий ловит пальцем слезинку на моей щеке и смахивает ее:
— Вот эта.
— Я в порядке.
— Нет, не в порядке. Ты плачешь из-за?..
— Из-за тебя! — смело отвечаю я. — Я почти сказала, что хочу тебя, а ты...
— А что я? — тихо произносит Дарий, приближаясь к моему лицу.
Дарий опускает взгляд на мои подрагивающие губы, а я никак не могу подобрать слов для ответа. Он ничего мне не должен, он может уйти в любой момент, но, черт возьми, как же хочется, чтобы он остался. Замираю в ожидании вердикта, сердце стучит все тише, а чувство собственной никчемности противно хихикает. Неужели Дарий и правда видит во мне лишь девочку-студентку? И если так, то к чему был весь этот вечер? Почему он все еще здесь?!
Напряженное желание коснуться стекает по рукам и собирается в пальцах, вызывая ощутимое жжение. Не хочу делать первый шаг, не сейчас. Хочу чтобы его сделал он. Притяжение усиливается с каждым вдохом, смутные сомнения исчезают из мыслей на каждом выдохе. Химическая реакция уже началась, и мы либо взорвемся вместе, либо каждый по отдельности, находясь через стенку друг от друга.
Дарий обхватывает мою напряженную шею, и я расслабленно обмякаю, поддаваясь ласке, которую так долго ждала. Больше пальцы задевают мочки ушей и очерчивают линию челюсти, сердце радостно оживает, набирая темп. Увлеченный взгляд блуждает по моему лицу и останавливается на глазах, которые я едва держу открытыми.
— Последнее слово, — приглушенно произносит Дарий.
Очень благородно с его стороны дать возможность передумать, но она мне не нужна. Подступаю ближе и прижимаю своей грудью к его.
— Минет только после свадьбы, — горячо шепчу ему в лицо.
Дарий плохо скрывает ответную улыбку и качает головой. Это капитуляция, я победила. Новый вдох опаляет горло и поджигает легкие, мышцы в теле напрягаются, а по венам растекается волнение и предвкушение.
— Катюш, я ведь хорошо понимаю, что ты сейчас делаешь и почему, — снисходительно ухмыляется Дарий.
Тонкая игла беспокойства пронзает грудь, но так и не добирается до сердца, потому что ее разъедает и уничтожает головокружительное желание и алкогольный азарт. Обхватываю талию Дария и сцепляю пальцы в замок у него на пояснице, закрывая ловушку.
— И что в этом плохого? — спрашиваю я.
Дарий мягко усмехается, проводит вверх по моей шее и легонько сжимает волосы на затылке.