Перекресток пяти теней

Некромант спас его! И погиб тоже из-за него! Поскольку Некр предпочел быть здесь!

— Для навьих стражей смерть не считается чем-то плохим, — сказал Роман. — Они же…

Но дослушивать Женька не стал, кинувшись догонять Некра. Плевать, что тому наверняка не требовалось ничье участие, а присутствие какого-то человечишки, который пусть и косвенно, наверняка виновен в гибели неизвестного некроманта — тем более. Ведь Некр примчался сюда, а мог бы… мог…

На этом мысли кончились, а сам Женька, миновав чердачную дверь и два этажа по лестнице, едва не влетел в неестественно прямую спину. Кажется, Некр удивился, обернувшись, уже открыл рот для отповеди...

— Никуда ты один не поедешь! — набравшись наглости и опережая его, заявил Женька. — Я не позволю. Нельзя тебе за руль, понятно?!

И это он сказал существу, стаж вождения у которого длиннее человеческой жизни? Плевать! Женька просто твердо знал, что обязан находиться рядом. Может, и для собственного успокоения.

— И вообще, — сказал он гораздо спокойнее, — ты слишком не в ладах с навигатором, чтобы отказываться от моих услуг.

Некр пожал плечами, но отказываться действительно не стал, продолжив медленно спускаться по лестнице вниз.

— Бортовая электроника не будет работать вообще, — заметил он тихо. — Разве лишь мотор заведется.

— А свет?

— Потусторонний устроит?

— Лишь бы имелся.

Некр снова пожал плечами.

«Сразу не послал — уже победа», — решил Женька и поспешил на улицу. Спускаться пришлось долго.

Лишь когда дверь подъезда стукнула за спиной, он окончательно убедился в том, что жив.

Холодный, но теперь уже точно не потусторонний ветер трепал одежду, пытаясь забраться под нее и, кажется, даже ввинтиться под кожу. На небе собиралась гроза. Явный мир остро реагировал на разбуженные некромантом силы Нави и стремился смыть их как можно скорее. Возможно, на Москву обрушится очередной ураган, и вновь достанется метеорологам и службам МЧС за бездействие и несвоевременное оповещение граждан.

— Даже обидно за ни в чем неповинных людей. С работы могут вылететь, премии лишиться, — вздохнул Женька.

— Разгонят, — проследив за его взглядом и правильно истолковав произнесенное, сказал Некр. Голос звучал уже не так жутко, только проскальзывал по спине неприятный холодок и чуть шевелились волосы на висках от растекшегося вокруг электричества. — Природная магия находится в ведении Ордена.

— Не наша забота.

Некр фыркнул.

— Ну и как? Не передумал еще управлять подобным? — с кривой усмешкой на губах осведомился он, указывая на золотистый «Инфинити», выделявшийся на парковке через улицу, будто арабский жеребец у одной коновязи с тяжеловозами и пони. Прищурившись, Женька сообразил, что тусклое мерцание под днищем автомобиля ему отнюдь не мерещится. Временами по кузову пробегали холодные голубые искры.

— Круто!

«Инфинити» призывно мигнул фарами, из которых ударил неестественный ледяно-синий свет, преобразившийся у асфальта фиолетовой туманной дымкой, открыл двери. Женька и раньше знал, что под капотом обитает одна из тех тварей, повелевать которыми способны лишь некроманты, но еще ни разу не видел, чтобы та проявляла себя во всей красе.

— Мне… очень жаль, Некр, — начал он, прежде чем сесть на водительское сидение, и замолчал, когда некромант остановил его взглядом.

— Не разбираюсь я в человеческих страхах по поводу Перехода, — посетовал Некр и наконец-то улыбнулся почти нормально. — Думаю, не стоит начинать.

— Но…

— Я никогда не жалею о случившемся, но это не мешает скорбеть по утраченному навсегда. Недолго.

— Я сяду за руль, — безапелляционно заявил Женька.

— Не намерен возражать.

Они как раз выезжали на шоссе, когда по кабине разлилась звенящая трель. Женька передернул плечами: звук он воспринял не слухом, а будто бы всем телом.

— Темной ночи, Дари, — поздоровался Некр. — Да. Я знаю.

Ответной реплики слышно не было, хотя Женьке очень хотелось бы услышать голос некромантки и убедиться, что с ней все хорошо.

— К Дерку? — Некр повел плечом, будто не зная, хочет ли ехать, и ответил: — Почему бы и нет? Жека, где здесь Ясенево?

— Пятнадцать минут. Уже разворачиваюсь, — боясь верить подобной удаче, сказал тот. Впрочем, Некр мог отослать его восвояси.

— Я не зверь, чтобы отправлять тебя босяком через половину Москвы. Холодно.

Женька мог бы возразить, что сейчас лето, и не так все и критично, просто по крышам бегать не нужно, однако не стал: он же не враг самому себе.

До места они добрались даже скорее, чем он рассчитывал. Кажется, «Инфинити» распугивал иные автомобили, а может, те сами опасались приближаться. Улица Паустовского, многоэтажки, рукотворные пруды и много-много зелени — Женьке всегда нравился этот район. Только останавливаться пришлось у супермаркета: найти для автомобиля место во дворе не представлялось возможным. Кажется, когда они покидали «Инфинити», тот заурчал, а затем и выгнул крышу, на мгновение напомнив золотого кота.

Фонари над узкой асфальтированной дорожкой светили тусклым оранжевым светом, почему-то кажущимся Женьке холодным. Некр вдруг резко остановился и ухватил его за руку. На ветке тополя испуганно каркнула потревоженная кем-то или чем-то ворона. Из кустов с громким мявом выметнулась черная тень. Дорожку она пересекла прямо перед ними.

— Кошка. Черная, — заметил Некр. — Опасаешься?

— Вот еще! С чего мне бояться священного животного?

Женьку гораздо больше интересовало, почему побежала кошка. В кустах кто-то деловито шуршал и пыхтел.

— Ого! Еж, — наконец разглядев, кто там прячется, удивился Женька. — В столице? Чудеса.

— Лесопарк рядом, — сказал Некр и усилил хватку, когда Женька собирался подойти и рассмотреть подробнее. — Поверь, он тебе без надобности.

— Верю, — Женька пожал плечами.

— Тогда пойдем.

Некр мазнул взглядом по ежу и первым продолжил путь.

Дерк жил на последнем этаже и сам вышел встречать их к лифтам. Впрочем, это-то как раз не удивляло. Потрясал вид, в котором предстал перед ними обычно безупречный ассистент главы Гильдии. Был он растрепан и бос, в белых джинсах, рваных на коленях, и черной майке с логотипом рок-группы.

— Проходите, — сказал он. — Грая необходимо достойно проводить.

Глава 26

Эхо пряталось в каменном лабиринте городских трущоб. Некр шел беззвучно, но уже за углом каждый мог услышать отзвуки шагов и стук изящной черной трости с железным наконечником и набалдашником в виде головы разъяренного дракона — золотого дракона, того самого, которого Некр так и не сумел призвать.

Душераздирающе скрипя осью, проехал экипаж. Лошадь задрала голову и принялась трясти серой гривой, ощутив присутствие некроманта, однако Некр вел себя смирно и точно не желал ей зла. Цоканье подков по брусчатке он слышал еще долго, затем отвлекся, вглядываясь в полуночно-синее небо. С него смотрели звезды — мелкие, колкие, насмешливые, какие только и бывают в городе, заглушенные более яркими огнями газовых фонарей. Некр не любил городов днем, но ночью в них появлялось свое мистическое очарование. Даже в таких поганых, как этот, казалось бы, состоявших из одних серых трущоб, грязи и мерзопакостной изморози, висевшей в воздухе.

С глухим стуком приоткрылся ставень на втором уровне здания, и Некр ускорил шаг, проходя опасно-неприятный участок пути. Позади по брусчатке забарабанили струи, но милостивый ветер унес вонь помоев, мочи или не слишком чистой воды в сторону набережной. Некр не испытывал ни малейшего желания узнать, что же на него чуть не вылили. Из темного переулка справа послышалась пьяная залихватская песнь, лишь несколько слов в которой удалось бы назвать приличными — в основном предлоги.

Некр поправил шляпу и, вздохнув, продолжил ночной моцион. Полтора часа отделяло его от дома, но через пятнадцать минут трущобы сменит район побогаче: с резными коваными решетками оград и темными, умело запущенными парками. Затем особняки вырастут вверх и обрастут изразцами, колоннами, барельефами, лестницами, балконами и галереями, скульптурными композициями — это уж насколько фантазии, вкуса и чувства меры хватит у владельцев. Брусчатка обзаведется поребриками, отделяющими пешеходную часть дороги от той, по которой положено ездить экипажам. А там уж начнется и сверкающий многочисленными огнями центр: неугомонный, никогда не спящий и назойливый даже в столь глухой час. Еще чуть — и он дома, вернее, в очередном временном пристанище, которое привык так именовать.