Страница 65 из 128
Глава семнадцатая. Неожиданные встречи
Подвальчик для тюрьмы они выбрали атмосферный. Раньше здесь было техническое помещение, но потом сюда поставили клетки, сваренные из стальных прутов толщиной не меньше пятидесяти миллиметров. Нашлись умельцы, что поставили унитазы и раковины в каждую клетку, а ещё к полу прикручены, на толстые болты, столы и стулья. Минимально необходимые для долгого содержания заключённых удобства тут есть, но вампир Олег всё равно выглядел очень хреново.
Взгляд потухший, кожа стала совсем серой, щёки впалые, сам он сильно осунулся с момента нашей последней встречи.
— Как жизнь, дружок? — спросил я у него.
— Дайте мне кровь, пожалуйста... — взмолился он. — Я умираю...
Надеваю маску Тесея.
Можно было бы его спалить дотла, но люди поймут неверно.
— Кушай, — просунул я левую руку через решётку, после чего тихо прошептал. — Тебе жертвую, Аид, владыка мёртвых.
Вампир Олег хищно зашипел и кинулся к подставленному предплечью прямо с кушетки. И только он раззявил свою зубастую пасть, чтобы впиться в халявную плоть, как я воткнул ему в висок кинжал Рагнара.
— Вот так просто? — несколько недоуменно спросил Краснодубов.
— А как должно было быть? — усмехнулся я. — Просто захотелось самому избавить этот мир от паразита, пирующего на его костях.
— Поэтично, — без какого-либо эмоционального оттенка констатировал майор. — Красноармеец Басюк!
— Красноармеец Басюк по вашему приказанию прибыл! — появился боец.
— Бери красноармейца Ермолова и займитесь захоронением тела, — дал приказ Краснодубов.
— Есть, товарищ майор! — ответил боец.
— Всё? Доволен? — спросил майор, повернувшись ко мне.
— Можно сказать и так, — отстранённо произнёс я, чувствуя, как кинжал в моей руке начал нагреваться.
Так быть не должно. Это кусок железа и кожи, нагревательных элементов в нём нет, поэтому он не должен проявлять себя сверх заявленных функций. Видимо, это Стикс даёт мне какой-то знак. Надо сходить в царство мёртвых...
— И ты бы помог вашим «учёным» разобраться с твоими трофеями, — попросил майор. — Не понимают почти ничего, хоть и двадцать первого века люди. Люди будущего, етить их...
— Помогу, — вздохнул я.
Вышли во двор.
— Мне нужен отряд добровольцев, — произнёс я. — Не суперов, а обычных людей.
— У нас нет лишних людей, — развёл руками майор. — Скоро бригадники начнут наступление, а у нас слишком обширные пространства, которые нужно защищать. И так на все периметры остро не хватает людей, поэтому никого тебе дать не могу.
Не очень-то и надеялся.
— Так что сам ищи себе бойцов, — Краснодубов достал из нагрудного кармана кителя пачку сигарет.
— А если я найду в городе других бойцов Красной Армии? — заинтересовал меня вопрос.
Этот вопрос остановил движение майора, который очень крепко задумался, держа сигарету у рта.
— Если найдёшь и приведёшь кого-нибудь полезного, так и быть, выдам тебе людей из своих, — решил он.
— А если будет кто-то старше тебя по званию? — спросил я. — Вы как вообще с единоначалием будете разбираться?
— По ситуации будем разбираться, — ответил майор. — Странная ситуация, конечно, неправильная, но делать нечего. Напоминает, сильно, сорок первый... Эх...
Закурили. Майор потребляет «Беломорканал», которого в городе, как оказалось, ещё в приличных количествах. Ну, неудивительно, потому что хипстеры и актёришки вроде меня предпочитают что-то полегче и помягче, ха-ха!
— А вот скажи мне, ты же разбираешься, по-видимому, — нарушил я молчание. — А как так получилось в сорок первом, что немец гнал вас аж до Москвы?
— Есть причины, — ответил Краснодубов. — Основная — новая стратегия нацистов. Всё на неё не свалить, я и не пытаюсь, но она является ключевой причиной. В Ставке поздно спохватились, надо было начинать кумекать с самого тридцать девятого года, когда фашисты за тридцать шесть суток наголову разбили поляков, а потом за сорок четыре дня расколупали французов. А ещё лучше, если бы кумекать начали за пять-шесть лет до начала войны, потому что за два года мало что можно изменить. У нас ведь не Дания, где двадцать тысяч солдат, а три-четыре миллиона, если на тридцать девятый год.
— Неужто всё так плохо было? — спросил я. — А как же просчёты командования, а как же чистки и всё такое?
— Сразу видно, что у вас тут белые победили... — вздохнул Евгений Игоревич. — Давай я тебе на примере объясню, чтобы ты сразу всё понял.
— А давай, — усмехнулся я.
— Вот представь, что ты руководишь СССР, — майор посмотрел на меня и задумчиво почесал подбородок. — Нет, мелковат. Представь, что ты руководишь Польшей. Да, в самый раз. Вот ты Мосцицкий, президент, так? Ты не знаешь ничего о новой тактике германцев, не знаешь, что в головах их военных теоретиков уже радикально изменился подход к ведению войны. Но ты уже знаешь, что у них, с некоторых пор, крайне высокая моторизация пехоты, а также новые танки, более быстрые и надёжные, правда, это тебе, пока что, ни о чём не говорит.
— Представил, хоть и не знаю, кто этот Мосцицкий такой, — кивнул я.
— Тут происходит провокация, тебе сообщают, что, якобы польские пограничники, напали на заставу в Германии, поэтому немцы уже идут на тебя войной, — продолжил майор Краснодубов. — Что ты делаешь? Хотя, откуда ты можешь знать, что надо делать? Ладно. Ты объявляешь мобилизацию, которая является процессом не мгновенным, но с графиком, разбитым на продолжительные этапы. Но у тебя есть армия прикрытия, которую ты можешь бросить на наступающего врага. Впрочем, ты оказываешься трусливым руководителем и решаешь действовать от обороны, в надежде, что твои западные друзья спасут тебя.
— Я бы, наоборот, контратаковал, пока не стало слишком поздно, — не согласился я.
— И всё равно бы проиграл, — усмехнулся Краснодубов. — Все твои возможные действия предусмотрены немецким командованием, на них разработаны противодействия, а ещё у тебя нет никаких рецептов, чтобы парировать то, что они для тебя приготовили. Авиацию твою уничтожают на аэродромах, а потом начинается массированное наступление с четырёх направлений. Ты заранее не знаешь, где именно они собираются бить, поэтому силы армии прикрытия у тебя распределены по всей западной границе. Везде сильным не будешь, а ещё ты готовился к окопной войне, а не к тому, что задумали немцы.
— Готовился к игре в покер, а с тобой начали играть в шахматы, — усмехнулся я.