Страница 46 из 128
Теперь он страж Агамемнона, которому не выделено никаких реплик, но самый профессиональный из доступных мне актёр старательно делал вид, что он грозный страж легендарного военачальника. Лицо сурово, смотрит подозрительно, твёрдо держит копьё, будто готовясь в любой момент пустить его в ход. Круглый щит из крашеной фанеры в его руках выглядит так, словно действительно весит свои десять килограмм. Видно, что Бродов не терял времени зря и решил всерьёз заняться своим почти позабытым юношеским увлечением.
— Скажи царю, слуга, что сын Пелея, — продолжал я, — с ним хочет говорить... Я буду ждать.
Михаил Михайлович, ни слова ни промолвив, по-солдатски чётко развернулся кругом и строевым шагом убыл за кулисы. Я же посмотрел на имитацию сияющей луны, на звёздное небо, нарисованное на стене, вздохнул, а затем, будто бы невзначай, развернулся к зрителям.
Да, на брегах Еврипа нас немало, — заговорил я, — народу ждет... И ждать не всем легко: одни из нас, разбивших здесь палатки, холостяки — за ними дом пустой... А каково женатым и семейным?.. Уж подлинно не без богов тогда безумный пыл объял сердца ахейцев. Царю сказать пришел я про своих: Таков мой долг. Пускай потом другие с меня пример берут, коли хотят...
Делаю паузу и одновременно отслеживаю реакцию зала.
Театр у нас любят, конечно же. Смотрят внимательно, несмотря на то, что мы уже час тут им даём античную трагедию. «Ифигения в Авлиде» — вполне понятная постановка, найденная мною в сети. Она была немножко адаптирована под современные правила постановок, но сюжетную часть, насколько я знаю, никто не трогал.
— Из дома отчего и из Фарсала, родимого к чуть плещущей волне, — продолжил я, — Еврипа я привел свои дружины! И их мне на узде теперь держать приходится. Что день, то все грознее ко мне мои солдаты пристают: «Скажи, Ахилл, чего ж мы ждем в Авлиде? Придется ли отплыть нам в Илион? За дело, царь! А если нет работы, назад, домой, веди! Мы не хотим на дремлющих Атридов любоваться!»
Моя работа была даже не четвертью, но всё равно пришлось попотеть. Повезло, что уже была готовая труппа, со всей серьёзностью подошедшая к зубрению текстов и подготовке к роли. Ещё больше повезло, что на сцене оборудовали колпаки суфлёров и хиленьким подсказывали текст. Когда театр только начинается, с новыми актёрами, без суфлёров никуда...
Сюжет трагедии охватывает эпизод Троянской войны, когда Агамемнон случайно пристреливает лань, посвящённую Артемиде. Богиня гневается и насылает на флот данайцев безветрие, что грозит срывом спецоперации по осаде Трои. Прорицатель погружается в транс, беседует с духами, после чего делает объявление о том, что богиню можно умилостивить лишь жертвой дочери Агамемнона, Ифигении. Вокруг этого жертвоприношения всё в сюжете и крутится. Агамемнон вызывает Ифигению с материю, якобы для бракосочетания с Ахиллом, сам Ахилл в душе не подозревает, что был использован такой предлог и думает, что Ифигению позвали, чтобы прикончить на жертвенном алтаре. Но всё это вдруг становится личным для Ахилла, он хочет защитить Ифигению. Конфликт! А потом Ифигения решает, что так можно совсем сорвать спецоперацию по осаде Трои, поэтому добровольно идёт на алтарь. Начинает дуть попутный ветер и хэппиэнд.
Только вот оказывается, что Артемида, в последний момент, подменила Ифигению на лань, отправив первую в Тавриду, служить в храме, но это совсем другая история. Продолжение истории приключений Ифигении можно узнать в сиквеле «Ифигения в Тавриде». Так себе название, согласен, но лучше, чем «Ифигения 2» или вроде того...
— Каков же результат? — вопросил я, уйдя за кулисы, поближе к зеркалу. — Видны ли измененья?
— Вообще-то... — заговорил Антон Борисович Пронин, игравший в первой постановке Корифея, а во второй Лепида. — Вообще-то, да.
Разворачиваюсь к ростовому зеркалу.
Наша самодеятельность пользовалась уникальными возможностями, дарованными Эрмитажем: реквизит был самым настоящим, потому что отряды собирателей из коммуны неоднократно наведывались в оружейные залы и тащили вообще всё, что походило на оружие и броню. Нехорошо, на самом деле, использовать ценные экспонаты в качестве боевых оружия и экипировки, но что поделать?
Потому, на мне был коринфский шлем, кираса являла собой гиппоторакс, как поножи выступали аутентичные древнегреческие кномиды, на предплечьях бронзовые наручи, а в руках моих были копьё с бронзовым наконечником и круглый щит из дерева и бронзы.
И всё это, прямо у меня на глазах, начало медленно видоизменяться. Пропадала оксидная плёнка, утраченные детали воссоздавались из ниоткуда, а сами доспехи и оружие менялись, становясь какими-то... архаичными? Щит стал «оквадрачиваться», до тех пор, пока не превратился в бронзовый прямоугольник, чуть шире моих плеч и мне по шею. Копьё стало толще, а наконечник преобразовался в листовидное шило с ребром жёсткости. Доспехи разделились и плавно «перетекли» в какую-то непонятную хрень из шести больших сегментов.
Маска превратилась из деревянной в бронзовую, но не такую, как маска Тесея, а в более беспонтовую, будто её создатель не сильно заботился о внешнем облике.
«Неужто во времена Тесея лучше владели литьём?» — посетила меня мысль.
Но, скорее всего, причина была в том, что маска имела потенциал «обычный».
Броня и оружие, конечно... М-да...
— Порежь мне руку, достойный муж, — попросил я Михаила Михайловича.
— Я?! — отпрянул тот.
— Тогда ты, — перевёл я взгляд на Антона Борисовича. — Если я прав, то нет за тем последствий.
Смотрю на Арию, удивлённо глядящую на мой новый имидж.
— Дай мне нож, женщина, — попросил я её.
Она передала мне складной перочинный ножик, плохо пригодный даже для вскрытия конвертов, но сойдёт и он.
Вручаю ножик онемевшему Антону Борисовичу и подставляю руку, ту часть её, что не защищена бронзовым наручем.
Штатный кузнец коммуны сумел справиться с собой, перехватил нож, чуть помедлил, решаясь, после чего пырнул мою руку. Плоть сопротивлялась, ему потребовалось приложить серьёзное усилие, но всё, чего он добился — маленькая ранка с проступившей кровью...
— То превосходно! — воскликнул я. — Возрадуйтесь, соратники и женщины!
Но эксперименты прекращать я не собирался, поэтому повлёк за собой Антона Борисовича и направился в кузницу. Надо тщательно проверить сопротивление кожи и хоть приблизительно оценить качество экипировки.
Чувствую, что сделано всё из дрянной мышьяковой бронзы и мастерами, которые старались, но не могли выдать достойного качества, потому что уровень обработки элементов такой себе. В таком даже к зомби выйти стыдно...