Страница 9 из 104
– Я солидарна с моим милым дзмой, – сдержанно отозвалась молодая женщина, и это наблюдение заставило сердце Давида сжаться. – Вы наверняка стали настоящим украшением своего полка.
Вано громко вздохнул, когда пауза затянулась, – не может быть, чтобы он ничего не заметил! И, как будто этого было мало, он уже в следующую минуту обернулся к Шалико, который неотрывно смотрел на парадную дверь, и от души схватил его за плечи.
– Пето даёт последние распоряжения, а вот Нино сегодня припозднилась. Всё прихорашивалась у себя. «То эту ленточку хочу, то эту! То с беретиком выйду, то без!» Что за девица! Сущее наказание!
Любящий брат недовольно покачал головой, и все присутствовавшие, кто знал Нино лично, не смогли удержаться от улыбки.
– Знаешь что? – продолжил Вано, обращаясь к младшему Циклаури. – А пойди в дом и позови её к нам. Ты ведь не заблудишься? Как часто ты бывал у нас маленьким!
Шалико весь просиял, услышав это заманчивое предложение, и с готовностью кивнул. Хитрый Вано наверняка неспроста попросил именно младшего князя, но разве не был он за это безгранично благодарен?
Парень глубоко вздохнул и, ещё раз вежливо кивнув старшим, нырнул под гостеприимный кров Сакартвело, будто окунулся в тёплую, нагретую солнцем воду. Он не шёл, а летел сквозь бесчисленные коридоры поместья, которое знал с детства, и тут и там натыкаясь на предметы, возродившие в его голове самые приятные воспоминания. Он не переставал улыбаться, когда думал о тех беззаботных детских годах, которые они с Нино проводили вместе, почти не расставаясь, пока его не отправили в образцовую гимназию для детей дворян в Тифлисе, которую Шалико только что окончил. Он домой-то вернулся всего пару дней назад! Конечно, с его амбициями подобающее для дворянина образование должно быть приоритетным делом. Ведь он с детских лет мечтал о европейских столицах, о посольствах Рима и Вены! И он обязательно воплотит эти мечты в жизнь, как только окончит словесное отделение Императорского университета в Москве! Вот тогда!..
Тогда – это будет уже в начале осени – ему снова придётся расстаться с подругой детских лет, но Шалико пока не очень хотел об этом думать. Ведь впереди его ждало лишь радостное воссоединение!
В ушах звенело, а сердце бешено стучало при одной мысли, что вот-вот состоится встреча, о которой он так долго мечтал втайне от других гимназистов… Ах, ну почему она не вышла его встречать?
Изрядно запыхавшись, Шалико тяжело перевёл дух, когда понял, что очутился в гостиной комнате Сакартвело. Голова кружилась от всех этих переживаний, и юный князь еле удержался на ногах, когда чьи-то тёплые, влажные ладони закрыли ему со спины глаза. Он улыбнулся, как ему казалось, совсем уж глупо и по-детски, когда этот незнакомец – вернее, незнакомка! – неожиданно заговорила:
– Угадай кто!
Терпение отказало ему. Шалико без промедлений развернулся и, встретившись со светло-зелёными глазами Нино, притягивавшими его, словно омут, изо всех сил обнял её.
– Генацвале! – горячо произнёс он. – Я скучал.
Она тихонечко рассмеялась и с готовностью ответила на его крепкое объятье, прижавшись как можно плотнее. Юношу обдал дурманящий запах её духов, вскруживший ему голову. Вано не соврал: она действительно потратила много сил и времени на то, чтобы неотразимо выглядеть. Нежное жёлтое платье в оборках, сильно затянутый корсет – она явно дышала с трудом – и бесчисленные ленточки в волосах. Но… зачем всё это? Имелся ли в списке гостей тот, на кого она так старалась произвести впечатление?
У Шалико закружилась голова, когда перед глазами замелькали картинки из прошлого, наведшие его на похожие мысли. Правда, тогда опасения чуть не стали самой настоящей явью и неизведанным доселе кошмаром.
Нино недавно исполнилось шестнадцать лет, когда многие уважаемые семьи Тифлиса впервые заговорили о ней как о своей будущей невестке. Шалико, который, несмотря на свои недюжинные академические успехи и врождённую чуткость, сам ещё оставался неразумным семнадцатилетним мальчишкой, не сразу понял природу тех переживаний, которые вызвали в нём эти слухи. Он боролся с ними и отмахивался от них изо всех сил, но только до тех пор, пока не стал свидетелем разговора, поделившего его юношеское сознание на «до» и «после».
Это случилось на балу в знаменитом Цинандали, где отец подозвал к себе младшего сына и гордо похлопал его по спине перед Георгием Шакроевичем, Ильёй Чавчавадзе и другими серьёзными мужами Грузии.
Юный князь переминался с ноги на ногу и, не скрывая волнения, всё дёргал себя за врезавшийся в кожу тугой воротник, пока Константин Сосоевич представлял его своим друзьям. Неужели этот день всё-таки настал и ему позволили стоять среди столь именитых князей? Просто немыслимо!
– Мой Шалико, – претенциозно вещал старый Циклаури, – в этом году оканчивает одну из самых престижных гимназий в Тифлисе. Мой младший отпрыск очень умный малый… мечтает о дипломатии и службе в посольстве!
Парень густо зарумянился, когда Георгий Шакроевич решил подыграть лучшему другу и тоже принялся нахваливать его сына перед остальными, не забывая при этом о своём.
– Помяните моё слово: для князя Горчакова подрастёт достойная смена! Ну и для Александра Сергеевича Пушкина тоже… в лице моего Вано!
Как же их неуёмные родители любили мериться успехами своих детей, находя в этом неприкрытое и ни с чем не сравнимое удовольствие! Шалико посмеялся бы над своим стариком и даже над отцом своей милой Нино, если бы следующие слова князя Агиашвили мгновенно не стёрли с его лица улыбку:
– Дзма, что же вы о сыновьях да о сыновьях! – таинственно сощурился тот. – Расскажите лучше, как обстоят дела с вашими прекрасными дочками. Не собираетесь ли вы выдать Нино замуж в скором времени? Она уже достигла брачного возраста.
На Кавказе любили спрашивать о таких вещах в лоб, преследуя определённые личные цели, но всё равно каждый раз заставали этим врасплох. У младшего Циклаури почти не осталось сомнений, что старый Агиашвили начнёт предлагать Нино в женихи своего сына, младшего брата или племянника, как только Георгий даст на это своё добро. Дыхание смешалось, когда он представил себе эту перспективу, и все прошлые беседы – о дипломатии, о посольствах и даже князе Горчакове – резко померкли в его сознании.
Нино, подруга детских лет… его искренняя, непосредственная, смешливая Нино – и невеста другого человека? Неужели когда-нибудь её заливистый смех и чистый, игривый голос будут ласкать слух постороннего мужчины? Кому-то чужому она будет рассказывать все свои секреты, делиться непосильными горестями и самыми сокровенными мечтами? Её пламенный взор будет загораться всеми цветами радуги, только когда кто-то из Агиашвили будет шептать ей на ушко слова любви, крепко целовать или сильно сжимать её в своих объятьях… вай ме, вай!
Во рту запершило, и Шалико ещё раз сильно дёрнул себя за воротник, оглядываясь по сторонам. Он схватил с подноса рядом проходившего слуги шампанское и осушил его одним глотком, чтобы забыться. В ушах всё ещё звенело, и лишь сквозь пелену, покрывшую на время его разум, юноша смог расслышать дальнейший диалог:
– Честно признаться, я не планировал отдавать её замуж так скоро… к тому же сначала мне следует озаботиться судьбой Тины, не так ли? Она ведь старше на пару лет.
Какое счастье! Юный князь облегчённо выдохнул, передумав выпивать ещё один бокал. Просто спасение, что её отец не подержал эту затею, – и Шалико почувствовал безграничное облегчение. Он даже довольно мстительно глянул на Агиашвили и мысленно позлорадствовал над его сыном, младшим братом или племянником… Да всё одно! Кем бы ни был этот потенциальный жених, теперь он не представлял опасности. Но ведь… появятся ещё и другие? И он… всё время будет испытывать эту душащую панику? Испытывать этот страх?
Почтенные мужи обменялись ещё несколькими фразами и разошлись в разные стороны, но юноша всё ещё стоял подле отца и смотрел на людей вокруг невидящими глазами, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Сердце отдавалось в ушах, а в коленях внезапно обнаружилась такая слабость, что он медленно опустился на стул возле стены рядом со старыми матронами и постарался отдышаться.