Страница 23 из 104
– Как, душа моя! – округлила глаза Татьяна. – Ты уже уходишь? Ты ведь только пришла…
– Мне нужно спешить, – засуетилась скромница и одной рукой ухватилась за ручку двери. – Сестра и её спутник вот-вот вернутся к церкви, чтобы забрать меня на обратном пути.
– Но позволь хоть познакомить тебя с Игорем Симоновичем! Игорёк, это моя…
– Дальняя родственница. Да, я наслышан о вас, – быстро нашёлся бойкий юноша и галантно поцеловал Тине руку. На ощупь его ладони казались чересчур шершавыми и такими же горячими, как раскалённый уголь. – Приятно познакомиться. Игорь Ривкин. Приехал к вам из Душетского уезда.
– Мне тоже. – Лёгкая дежурная улыбка при знакомстве, а мысли лишь об одном: ну и крепкое у него оказалось рукопожатие! – Валентина Георгиевна. Княжна Джавашвили.
– Игорь новенький в нашей труппе… несколько недель, как принят в неё, но меня уже покорил. Его невозможно не любить! – с гордостью поведала maman и поддела своего юного протеже в бок локтем. – Я хвалю его перед антрепренёром, хотя пока что ему достаются роли не выше второго плана. Но я впервые вижу такого талантливого мальчика, дорогая! Ты обязательно должна посетить одну из его постановок…
– Ах, ну бросьте, Татьяна Анатольевна! – смущённо зарделся мальчик. – Вы, как всегда, преувеличиваете…
Видя его неприкрытое стеснение и откровенное смущение при подобной похвале, Тина поняла, что робость стала понемногу отпускать её. Друг матери действительно принадлежал к тем поразительно искренним, жизнерадостным людям, солнечный свет от которых исходил в любое время дня и ночи. Такой трогательный в своей наверняка не самой лёгкой судьбе – еврейская фамилия, актёр на вторых ролях без гроша в кармане, – он ещё умудрялся не терять оптимизма и даже делился им с окружающими. Она невольно посмотрела на Игоря с большой теплотой и даже согласилась с матерью в том, что его было за что уважать.
– Успехов вам, Игорь Симонович, – располагающе улыбнулась княжна, стараясь звучать как можно естественнее. – Я знаю Татьяну Анатольевну. Она на пустом месте хвалить не станет!
Этот премилый разговор закончился на такой же положительной ноте. Татьяна всё-таки уговорила дочку остаться на чай и с заговорщицким видом пригласила принять в нём участие ещё и Игоря. Конечно, раскрылась Тина не сразу, но под чутким руководством Татьяны Анатольевны всё же позабыла тревоги, которые мучили её до визита к maman. И каждый раз, когда их очаровательный юный знакомый улыбался своей лучезарной улыбкой или рассказывал какой-то уморительный анекдот, любящая мать в очередной раз уверялась в целебной силе юношеской любви.
***
Дорога до благотворительной школы Дианы Асхатовны выдалась немногословной, поэтому и Давид, и Саломея выдохнули с облегчением, когда долгожданные очертания наконец показались на горизонте. Несмотря на уговор о взаимной дружбе, оба прекрасно понимали, что напряжение между ними так никуда и не делось. Они всего-то ещё больше загнали его в рамки приличий, но эффект оказался недолговечен. Так, одно неосторожное слово, брошенное в пылу неуёмного женского любопытства, подправленного кавказской бесцеремонностью, расшатало этот карточный домик.
Всё начиналось вполне невинно, когда молодой князь подал подруге детства руку и помог ей сойти с кареты, хотя уже тогда ему показалось, что её щёки чересчур пылали огнём. Саломея сжала протянутую ладонь с самым безразличным выражением лица, смотря только перед собой, что даже несколько покоробило Давида. Разве так поступают с друзьями?
Он только-только позволил этой мысли проскочить у себя, а из двухэтажного кирпичного здания, выкрашенного в приятный бежевый оттенок, уже выплыл знакомый рыжеволосый силуэт. На улице стояла ветреная погода, и синяя юбка их любезной подруги развевалась на ветру, что придавало Диане Асхатовне и её полной фигуре ещё большую комичность.
И хотя Давид изо всех сил нахваливал хозяйку этой школы, он не обольщался по поводу неё. Сестра сослуживца имела доброе сердце, иначе просто не стала бы заниматься этим ремеслом, но далеко за пределами родного Крыма слыла жуткой сплетницей и трещоткой. Её собственная семейная жизнь сложилась вполне счастливо – пятеро детей, и все поразительно похожи на мать, – так что теперь она считала своим долгом лезть в чужую и раздавать советы. Ведь у неё всё сложилось лучше некуда, и она, конечно же, знала, как этого «лучше» достичь и другим!
Увы, эти размышления пришли на ум Циклаури-старшего слишком поздно. Он и сам понял, что вот-вот нагрянет буря, когда Диана Асхатовна перецеловалась с Саломеей Георгиевной в обе щеки и прямо с порога спросила о её супруге:
– О, душенька моя, я столько о вас наслышана! Настоящая красавица… Да что там Ахалкалаки – весь Тифлис о вас говорит! – протараторила кумушка и в десятый раз передала через Давида горячие приветы своему брату. – Но, позвольте, почему вы не привезли с собой Пето Гочаевича?.. Так, кажется, зовут вашего мужа…
– Пето Гочаевич, – сдержанно улыбнулась Саломея, которая уже имела опыт общения с подобными трещотками, – очень занят сейчас у нас в Сакартвело. Он помогает моему отцу по хозяйству, а у нас как раз сейчас ожеребилась кобыла…
– О, понимаю вас! – захихикала Асхатовна, намекая, что ни капельки этому не поверила. – Да и кто откажется от сопровождения столь видного кавалера, как наш милый князь Циклаури?! Не так ли, разлюбезная?.. О, а где ваша чудесная сестрица? Вы, кажется, и её собирались с собой привести? – Гостья хотела ответить на этот вопрос, но её тотчас же перебили. – Ах, ну полно нам, полно! Хватит толпиться в дверях! Давайте поскорее пройдём внутрь, и я всё-всё вам покажу! Обещаю…
Молодые люди переглянулись с мрачной обречённостью, и каждый пожалел, что ввязался в это дело. В свою очередь, хозяйка школы вовсе не теряла воодушевления и с похвальной гостеприимностью проводила их через узкий коридор в основное здание школы.
– Вы, наверное, очень удивлены, что мы работаем летом, – затрещала директриса у самых дверей. – Но мы только что открылись и хотим наверстать упущенное за прошлый год. Могу вас уверить: детей учёба в жару совсем не стесняет!
Саломею пробрала лёгкая дрожь, когда детский смех обдал её со всех сторон, и она не придала последним словам Дианы Асхатовны значения. Молодая женщина прикрыла глаза, пытаясь заглушить в своей голове её голос. В какой-то момент ей это действительно удалось, и она остановилась посреди холла, пытаясь унять сердцебиение. Ей это показалось, или кто-то из детишек, сновавших туда-сюда без разбору, на самом деле назвал её мамой?..
– Саломея Георгиевна! – Давид оказался тут как тут, чтобы слегка коснуться её спины и придержать за руку. – Вы в порядке?
Она посмотрела на него невидящими глазами, и прошло ещё некоторое время, прежде чем её взор окончательно прояснился. Диана Асхатовна предложила душеньке свой веер и с видом знатока заявила, что всему виной духота в карете – ну и зной стоял последние несколько дней! – но Саломея всё же вытянула из себя благовоспитанную улыбку и позволила увести себя вглубь здания к детским спальням.
И хотя ветреная татарка вполне удовлетворилась придуманной отговоркой, она совсем не обманула старшего Циклаури. Саломея видела сочувствие и осознание в его любящих карих глазах, и от этого у молодой женщины становилось ещё гаже на душе.
В конце концов, что бы ни предчувствовал Давид, самая главная тайна всё равно покрыта для него завесой. А значит, он не будет жалеть её!
О, нет!.. Никто и никогда не будет её из-за этого жалеть!
– Сейчас мы пройдём классную комнату по арифметике и астрономии, – поведала директриса, ведя их через бесчисленные коридоры новой школы. – А на втором этаже у нас чистописание. Вы знаете, сколько трудов порой стоит обучить крестьянских детей грамоте? А мусульманские ребята из бедных турецких кварталов, по-вашему, лучше?.. Сущий кошмар!
Саломея передвигалась медленно и, не отказываясь от любезно поданной руки Давида, опиралась на неё всю дорогу. Да, именно из-за старшей дочери Георгия Шакроевича Диана Асхатовна то и дело останавливала свою экскурсию. Душеньке постоянно хотелось посмотреть, какие задачки решали младшие классы на арифметике, читали ли труды Льва Николаевича Толстого старшие, а один раз она и вовсе застыла возле окна и долго наблюдала за мальчишками, игравшими в лапту во дворе.