Картвелеби. Книга первая

В следующий раз, когда горемычный младший брат Андрея вновь показался в поле его зрения, оказалось уже слишком поздно. Не осознавая ни времени, ни места, Слава медленно, но уверенно двинулся в центр бальной залы к танцующим и, хотя поначалу они его не замечали, вскоре он стал привлекать всеобщее внимание смертельной бледностью и неуверенной походкой, а потом и вовсе повалился лицом вниз прямо посреди образованного круга и больше не поднялся.

Музыка стихла моментально. Дамы перепугано вскрикнули одна за другой, а Пето измученно застонал.

Несколько секунд никто не шевелился, и в бальной зале Сакартвело воцарилась гробовая тишина. Гости лихорадочно переглядывались между собой, пытаясь отойти от шока, хотя уже через минуту вокруг загадочного незнакомца столпились люди, оцепив его плотным кольцом.

От Пето не скрылось, как Вано посмотрел на него, когда Славика перевернули на спину. Шурин, безусловно, узнал «этого человека», но, к счастью, никому об этом не обмолвился.

Давид, из опытных мужчин оказавшийся ближе всех к несчастному, неторопливо опустился на колени и померил Славе пульс. Лицо его резко помрачнело, и, когда он поднялся на ноги и посмотрел попеременно на Вано и Шалико, взгляд его казался стеклянным.

– Мёртв, – решительно заключил гордый измайловец.

4

Арсен Вазгенович стучал по столу кончиками пальцев, внимательно смотрел на Пето из-под густых чёрных бровей и даже не моргал.

Часы пробили половину первого, и пристав уже собрался лечь в постель, когда сотские ворвались в его становую квартиру и доложили о чрезвычайном случае в одной из ближних волостей. В поместье грузинского князя Георгия Шакроевича Джавашвили во время пышного приёма обнаружился чей-то труп и вызвал огромный переполох в рядах собравшегося общества. По некоторым сведениям, несколько дам при озвученном покойному вердикте лишились чувств, а господа наперебой спорили о его личности – ведь все они клялись, что знать его не знали. Одним словом, дело никак не могло обойтись без местного станового.

Арсен Вазгенович с неохотой похоронил мечты о здоровом крепком сне и поехал в Сакартвело вместе с подчинёнными, прекрасно понимая, что его голова так и не коснётся желанной подушки за эту ночь. Что, впрочем, случится и со всеми гостями того злосчастного приёма. Их ещё ждала долгая ночь впереди.

Интересно: приходилось ли Айку, его любезному родственничку, занимавшему пост городского пристава в Ахалкалаки, когда-либо опрашивать за одну ночь сотню гостей?.. Наверняка нет! И как его только угораздило попасть в эту глушь? Надо попросить брата, чтобы он помог в деле о переводе… у Айка сейчас хорошее настроение, дочь замуж вчера вышла – не откажет. Куй железо, пока горячо!

Становой пристав снял очки с переносицы и сонливо протёр глаза, не дождавшись ответа Пето. Он уже опросил с десяток лиц, но так и не нашёл ни одной зацепки до этого чересчур хмурого, неразговорчивого мужа, приходившегося, как ему уже успели доложить, хозяину поместья зятем. Если бы не этот факт, Арсен Вазгенович заподозрил бы его первым делом, но глубокое уважение, которое пристав питал к Георгию Шакроевичу, не позволяло ему делать поспешных выводов.

– Я повторяю ещё раз, – не успокаивался въедливый армянин, – камеристка вашей жены только что мне рассказала, что вас ждали у запасного входа какие-то люди. Многие опрошенные в один голос твердили, что вы не принимали участия в обеде и какое-то время никто вас не видел. Где вы были и кем являлись эти люди?

Пето проклял надоедливого станового на чём свет стоял, а потом и весь его род, в основном состоявший из богатеньких купцов, которые умели делать деньги из воздуха. Армян он не переносил на дух, не в силах простить того, как они вили из обедневшей грузинской интеллигенции верёвки, давая под большие проценты кредиты, а затем обирая изнеженных аристократов до нитки. Не то чтобы Ломинадзе сильно пёкся о благополучии высокородных ленивцев, но национальная солидарность всё же давала о себе знать. Конечно, избегать общения с армянами в городе, который те заполонили сплошь, было невозможно, но в конце концов в Грузии они живут или нет?!

Да и тесть тоже хорош. Обосноваться в подобном местечке!.. Корни самих Ломинадзе уходили в Сигнахский уезд, а там грузин, как положено, много! Младший брат Георгия Бадри жил в Тифлисе в старом родовом особняке – в нём же скончались в своё время и их родители, – а не рядом с городом, который давно именовался армянской деревней!.. Говорят, покойной княгине нравился этот странный, забытый всеми уголок, потому что она сама была на четверть армянка, и молодые супруги обосновались здесь из-за её искреннего нежелания мириться с шумными столицами. В своё время она не очень хорошо ладила с женой деверя, и, чтобы избежать вечных склок под отцовской крышей, братья решили разделить свои дома. Вот и потакай теперь женским капризам!

– Это мои друзья, – безвинно пожал плечами Пето. От нервов он даже не смог ничего выдумать и просто сказал царской ищейке правду. – Я же вам говорю. Меня пришли проведать друзья.

Арсен Вазгенович откинулся на спинку стула и вызывающе перекинул ногу на ногу:

– Зачем ваши друзья решили проведать вас в такое время? – спросил он с сильным армянским акцентом. – Если они действительно ваши друзья, как они могли не знать, что у вашей свояченицы сегодня день рождения и вы будете сильно заняты приёмом, организованным в её честь?

Кровь забурлила в жилах княжеского зятя. Он валился с ног от усталости, глаза сами собой слипались, а мысли оказались спутаны в гордиев узел, когда разоблачение едва ли не дышало ему в спину. Но как он мог выпутаться, когда даже маленький ребёнок сложил бы в этом деле дважды два?

Положение неожиданно спас шурин, который ворвался в рабочий кабинет Георгия, специально выделенный по такому срочному делу, и с удивительной в такое время бодростью обратился к становому:

– Вай, Арсен Вазгенович, вай! – неодобрительно покачал головой Вано и благополучно пропустил мимо ушей недовольное бормотание пристава. Ведь он просил себя не прерывать! – Ну что же вы совсем как неродной, честное слово?! Два часа ночи, а мы даже кофе вас не потчевали! Вы любите кофе? В семинарии со мной учился ваш соотечественник – так он мог пить этот чудесный напиток вёдрами!

– Не заговаривайте мне зубы, ваше сиятельство, – вполне ожидаемо заворчал армянин, хотя Вано всё же видел, как тот улыбался сквозь поджатые губы. Слава богу, шурин умел производить на людей такое приятное впечатление! – Я ещё не со всеми закончил. Впереди меня ждёт ровно столько же работы.

– Ну и сделайте перерыв! – совсем не смутился юный князь и доверительно коснулся плеча мужчины. – Вы же сами сказали, что ещё не скоро всех допросите. Надо набраться сил…

– Пока мы будем распивать кофе… – Смачно причмокнув, Арсен Вазгенович поднялся на ноги и сильно при этом закряхтел. – …преступник может и скрыться из виду!

Вано искренне расхохотался, чем поразил Пето до глубины души.

– Помилуйте, любезнейший! И вовсе это не преступник… наслушались запаниковавших дам?! Кто из наших уважаемых гостей мог избавиться от никому не известного юнца, да ещё и на самом приёме? И ведь рана, унёсшая его жизнь… Она явно несвежая, не так ли?

Становой пристав внимательно дослушал собеседника до конца и заговорил только после небольшой заминки:

– Ответьте мне на один вопрос, юноша, и, так уж и быть, мы пойдём пить с вами кофе, – вдруг согласился неуступчивый становой. – Кем были эти люди, с которыми ваш зять разговаривал во время обеда, и почему он никак не хочет мне в этом признаваться?

Прошла лишь секунда, показавшаяся Ломинадзе вечностью, а за неё Вано уже успел в который раз за тот разговор продемонстрировать чудеса изобретательности:

– А!.. – Шурин громко щёлкнул пальцами и радостно заулыбался. – Резо и Андрей, что ли?

Пето кивнул, громко сглотнув.

– Так у Резо жена на сносях! – поведал юноша Арсену Вазгеновичу, да так, будто не знать столь очевидных вещей считалось постыдным делом. – Он обещал лично приехать к нам, когда она родит, и гостинцев по такому поводу привезти. Пето ведь крёстным у ребёнка будет. Сидзе, что же ты не уговорил его наверх подняться?! Мы бы его с радостью приняли!