Майор Одинцов

Глава 3

Прямо над озером, где-то в двух километрах от берега разрастается настоящая чёрная дыра! Она быстро увеличивается в размерах и достигает в диаметре нескольких сотен метров. А я всё больше теряю связь с реальностью, ведь такого просто не может быть.

Но сама дыра — это лишь цветочки! А вот ягодки куда страшнее…

Происходит вспышка, и чернота сменяется… Как бы это назвать… Окном в другое измерение. Я буквально вижу активные вулканы, реки магмы и кое-что ещё…

И это «кое-что» смотрит прямо на меня! Гигантский глаз рептилии выглядывает из разлома, или как их здесь называют червоточины. Судя по чёрной чешуе и её структуре, это существо просто не может существовать на Земле.

Оно с интересом заглядывает в мой мир, изредка моргая. Лава в это время начинает переливаться к нам и моментально застывать, соприкасаясь с водой. Поднимается пар, но на самом деле это ядовитые испарения.

Молнии постепенно затихают, и я понимаю, что надо убираться отсюда как можно скорее. В последний раз, перед тем как побежать на своих двоих, запускаю двигатель…

И о чудо! Он таки запускается!

Я с хрустом втыкая первую передачу и с пробуксовкой трогаюсь с места. Тварь из разлома не решается проникнуть в наш мир, а даже если захочет, то банально не пролезет! Уж не знаю, кто именно наблюдает за мной, но его размеры поражают воображение…

И раз уж угроза не такая серьёзная, чтобы бросить сумку с оружием, я решаю забрать её.

Останавливаюсь неподалёку, не глушу двигатель и бегу в чащу.

На всё про всё мне хватает минуты, и вот я опять сижу в водительском кресле. Сижу и слышу до боли знакомый звук…

Истребитель!

Он проносится прямо надо мной с оглушительным грохотом. Похоже, он идёт на гиперзвуке, ведь перед ним формируется огненная стена сжатого воздуха.

Возможно, это беспилотник, ибо он слишком бодро маневрирует — человек не смог бы выдержать такие перегрузки. В чём-то мой мир всё-таки уступает этому… Не припоминаю таких технологий…

Истребитель проносится над червоточиной и сбрасывает снаряд. Тот разделяется на две части: одна зависает над входом в иной мир и медленно парит, а вторая залетает внутрь.

Никаких взрывов не происходит, да и сам снаряд больше похож на разведывательный дрон, нежели на ракету. А вот вторая его часть — это ещё одна технология, с которой я незнаком.

Она зависает в воздухе прямо перед разломом и сперва выпускает какой-то туман. Который сначала пенится, а затем кристаллизуется. Лава перестаёт вытекать, разлом полностью запечатывается.

Надо отдать должное: реагируют на такие происшествия люди слишком быстро. Подозреваю, такое здесь случается постоянно, а беспилотник наверняка находится на боевом дежурстве, ведь в противном случае он бы попросту не смог так быстро взлететь и набрать такую скорость.

Однако бесконечно любоваться происходящим нельзя, мне надо убираться отсюда. Я стараюсь аккуратно втыкать передачи, чтобы не доломать эту колымагу. Не хочется оказаться посреди дороги со сломанной машиной.

И нужно решить ещё одну проблему… Я, мать его, знаменитость! А это сильно осложняет попытки скрыться от властей, ведь если тебя в лицо знает каждая собака, то рано или поздно тебя найдут.

Значит, это самое лицо надо по максимуму закрыть. Чем я и начинаю заниматься, выезжая на трассу.

На заднем сидении лежат рыбацкие принадлежности и в том числе кепка, которую я и надеваю. Она воняет рыбой, что неприятно, но зато так я сойду за колхозника на раз-два!

Следующим атрибутом моей маскировки становится использованная марлевая маска, лежащая в двери. К сожалению, она здесь одна. Я надеваю её обратной стороной — других вариантов нет.

За время службы меня отучили брезговать средствами маскировки. Если это поможет, то я вполне могу натереться коровьем дерьмом. Жить захочешь — и не на такое пойдёшь. А здесь всего лишь использованная маска и провонявшая кепка — переживу.

В попутном направлении едут всё больше и больше машин, образуется пробка. Если поначалу я ехал под сотку, то теперь плетусь медленнее старенького мопеда, который обгоняет меня по обочине.

Навстречу проносится колонна военных и полиции. По воздуху следует целая армада вертолётов, в том числе и грузовых. Замечаю даже здоровенный винтокрыл, похожий на большой квадрокоптер.

Все они следуют к червоточине и это понятно. А вот что неясно, так это: что они с ней собираются делать? Закрывать? Удерживать периметр? Исследовать?

Дабы получить ответ на этот и другие вопросы, я откапываю в сумке рацию и включаю её. Сперва из неё доносятся не особо интересные переговоры: кому и куда следовать.

Однако уже через минут десять медленного движения в сторону Рыбинска, мне таки удаётся подслушать нечто важное.

— Всем отрядам приказано эвакуировать население в радиусе пяти километров! — требует женский голос. — Нам доложили, что червоточина не подлежит экспансии. Расчётное время прибытие отряда по зачистке двадцать восемь минут. К этому моменту никого не должно быть в зоне поражения!

— Хм… Пять километров… — рассуждаю вслух. — Они планируют сбросить бомбу? Но зачем тогда отряд по зачистке…

Я очнулся где-то час назад, а вопросы всё копятся и копятся. Однако сейчас мой приоритет — добраться до города, переодеться и найти место, где можно будет переждать. Уж не знаю, какие методы поиска беглецов в этом мире существуют, а потому буду действовать максимально скрытно.

Примерно через полчаса пробка рассасывается, а ещё через минут пятнадцать я оказываюсь на окраине Рыбинска. В сам город заезжать смысла нет, поэтому я сворачиваю, не доезжая до него.

Почему? Да потому что там наверняка стоят камеры, по которым меня могут легко отследить. А вот грунтовые дороги — лучшие друзья разведчиков. По ним всегда можно пробраться в относительно небольшие города.

Я катаюсь по улочкам в поисках того места, где смогу купить одежду. Вскоре натыкаюсь на небольшой провинциальный рынок. Здесь много цыган и совсем нет камер — идеальное место.

Тут я без проблем подбираю максимально обыденную одежду, чтобы походить на работягу и даже немного бомжа. Если ты выглядишь, мягко говоря, не очень, люди стараются на тебя не смотреть. Никому не приятно встречаться взглядом с зачуханным бездомным.

На всё про всё я трачу всего семьсот пятьдесят рублей, что косвенно говорит об уровне цен, к которому я привык, когда ещё жил на Родине. Это радует, ведь не придётся тратить время на пересчёт сумм и на их сопоставление.