Удар Ворона

Таер уже много лет знал о мермори, но обычно Сэра только поглядывала на изящные серебряные предметы, которые напоминали Таеру кинжалы. Раз или два он видел дом Изольды, но это не делало неожиданное появление дома посреди дороги менее фантастическим.

Женщины искали способ освободить ордены, которые Путь привязал к камням.

– Было бы легче, – сказала ему однажды вечером Сэра, – если бы Путь действительно сделал то, что собирался. Если бы он сумел полностью отделить орден от убитого колдунами Странника, камень, вероятно, можно было бы просто уничтожить и тем освободить орден.

– Но сейчас ты не знаешь, как это сделать.

Сэра передвинулась рядом с ним, укладываясь удобнее. Он не сказал ей, что она локтем уткнулась ему в грудную клетку, где все еще побаливают ребра, – не сказал, потому что тогда она совсем бы от него отодвинулась. Прежде чем уснуть, она еще немного поворочалась.

– Нет, – сказала она, зевая. – Брюидд говорит, что в мире всегда существует определенное количество орденов. Когда носитель ордена умирает, орден очищается и переходит к новому носителю. Но из-за вмешательства Пути эти ордены не очищены.

– Что это значит? – спросил он. Ему не хватало этих ночных разговоров. Когда они только выехали из Таэлы, он слишком уставал за день и вечером сразу засыпал. Сегодня он тоже устал, но не настолько, чтобы впадать в забытье, как только кончается движение.

– Большинство камней не действуют правильно, – ответила Сэра. – Что происходит, когда камень попадает в руки колдуна и тот начинает пользоваться его силой, как носитель, у которого его украли? Брюидд считает, что орден забирали слишком поспешно: он не успевал очищаться после смерти прежнего носителя.

– Значит, камни сохраняют след прежнего владельца? – спросил Таер.

Сэра кивнула.

– Так мы предполагаем. Волис говорил, что ни один из камней Целителей не действует нормально.

– А если разломать камни, освободятся ли ордены? Сэра пожала плечами.

– Возможно. Но в них все равно сохранятся остатки опыта прежних носителей, может, даже часть их личности. Брюидд считает, что это помешает ордену связаться с новым носителем или, что еще хуже, он будет действовать как тронутый тенью. – Она глубоко вздохнула. – Может, как орден Защитника.

– Понимаю, почему ты не можешь просто уничтожить камни, – сказал Таер, приглаживая ее волосы.

– Может, со временем придется, – сказала Сэра. – Но пока я еще не готова рисковать.

«Горы – две стороны медали, – думал спустя несколько дней Таер. – Их появление означает, что путники приближаются к дому. Но в то же время передвижение замедляется».

Лер и Джес обычно уходили вперед, искали добычу, следили за возможными грабителями, предоставив женщинам плестись с калекой и его старым боевым конем, как думал о себе и Скью Таер. Путешествуя с кланом Бенрольна, он привык ехать верхом, пока остальные идут пешком, но теперь, когда его спутницами были только женщины, это его мучило.

Когда они вышли на относительно ровный участок дороги, Таер со стоном спустился на землю.

– Что ты делаешь? – Сэра, подбоченившись, хмуро посмотрела на него.

– Хочу немного пройтись, – ответил он, сопровождая слова соответствующим действием.

– Брюидд велела тебе беречь колени. Сэра взяла его под руку и пошла рядом.

– Это было неделю назад, – сказал Таер. – Я буду идти, только пока дорога ровная. Скью должен отдохнуть.

– Нет, не должен, – упрямо сказала она. – Таер… – Она замолчала. Потом продолжила мягче: – Я знаю, что слишком тревожусь. Но мне это ненавистно. Ненавистно то, что ты ранен. Ненавистно потому, что я не принесла в жертву людей, которые это сделали: они просто умерли.

Он погладил ее локоны и наклонился, чтобы поцеловать.

– Ты не отвечаешь за все, что происходит, мой Ворон. Не можешь избавить нас от боли и тем более смерти. Это не в твоих силах. Тебе лучше принять это, любимая.

Она ничего не ответила, только плотнее прижалась к нему на ходу.

– Но это трудно, – сказала она, когда ровный участок кончился и Таер остановился, чтобы сесть верхом.

– Что трудно? – спросил он с гримасой боли. Идти было достаточно тяжело, но садиться верхом вообще ужасно. Колени не сгибались, он не мог продеть ногу в стремя, а правое колено особенно болело, потому что на него пришлась вся нагрузка. Таер терпел, он сумел сесть в седло, но с огромным трудом.

Сэра ждала, пока он не сел, потом ответила на его вопрос:

– Моя задача – обеспечивать безопасность других. Для этого я выросла, и отчасти это и значит быть Вороном.

Он удерживал Скью на месте, сверху вниз глядя на жену. Она крепка и, боги знают, сильна. Он это знал, но в глубине души видел, как легко причинить ей боль и сколь непрочна ее плоть. Он видел женщину, которая весила меньше его самого и любого из его сыновей.

Он любил в ней все. Если бы она не была Вороном, она не была бы его Сэрой. И он не хотел ничего менять в ней, даже если это значит, что она должна будет принять свои обязанности и оставить ферму, оставить его. Но ему это, конечно, не нравилось.

– Правда? – негромко спросил он. – Может быть. Но эти рассказы такие древние, Сэра. Они древнее империи, древнее орденов и Падения Безымянного короля. Ты уверена, что права? Может, существует что-то другое, что должны делать Вороны, Совы и все остальные ордены? Может, есть причина, почему Джес страдает от когтей Орла. Надеюсь, что она есть. Может, какие-то неразумные колдуны решили, что дети детей их детей должны за что-то платить. Ведь ты платишь слишком дорого.

Хенна остановилась, подняла камешек, который привлек ее внимание, и положила его в карман. Небо затянуто тучами, но дождя еще нет. Может, ей стоит вернуться на дорогу и присоединиться к Сэре и Таеру.

Когда парни уходили на охоту, Хенна старалась оставить Сэру с Таером наедине. Между ними возникло какое-то напряжение, в котором им нужно разобраться, а бродить в одиночку Хенне не трудно. Ей нравится одиночество: оно дает возможность подумать.

У нее было достаточно времени, чтобы понять, что решение отправиться с семьей Джеса было верным. Человек, отказавшийся от своей человеческой сущности ради власти, никогда не простит удар, нанесенный Таером его планам. Рано или поздно Черный отыщет их, и Хенна намерена была присутствовать, когда это произойдет. В конце концов, ведь в этом цель ее существования – не подпускать тени к людям.

Да, решение ее было верным, но не для Джеса. Не для Джеса. И она намерена была прекратить причинять ему боль.

Достав камешек из кармана, она как можно дальше бросила его. Камень попал в ствол дерева, отскочил от коры и с глухим стуком упал на землю.

– Что случилось? – спросил Джес, заставив ее вздрогнуть. Защитники все такие.

– Ничего, – ответила Хенна, не поворачиваясь к нему. – Я просто подумала, что пора вернуться к твоим родителям. Они будут гадать, где мы.

– Я не отец, – сказал Джес. Теперь он был так близко, что она кожей ощущала тепло его тела. – Я не могу определить, когда ты лжешь.

– Я всегда лгу, – ответила она. И сказала правду, хотя постаралась говорить как можно небрежнее.

Медленно, чтобы у нее было время отодвинуться, Джес прислонился к ее спине, обнял руками за плечи и привлек к себе. От его дыхания шевелятся ее волосы, и она закрыла глаза, чтобы лучше это чувствовать. Очень давно никто к ней так не прикасался. В этом объятии не было ничего сексуального – если бы было, она бы высвободилась. Но она не могла отказаться от предлагаемого им утешения.

Глаза ее жгло от слез, хотя она сама не понимала почему.

– Ты устала, – прошептал Джес и обнял ее крепче.

– Мы с Сэрой легли спать слишком поздно, – ответила она.

Он покачал головой.

– Нет. Ты не сонная. Усталая.

Она устала от тщетной битвы, которая никогда не кончится. Они сумели уничтожить Путь – эта задача казалась неосуществимой, когда она с Сэрой и ее сыновьями направилась в Таэлу. Но они как-то ее решили, хотя торжества в этой победе не было: Черный уцелел. И даже если они смогут уничтожить этого Черного, появится другой. Пройдет десять лет или два столетия, но появится человек, обезумевший от стремления к власти, и захочет жить вечно. Что бы она ни делала, этого никогда не будет достаточно.