Удар Ворона

Патриция Бриггз

Удар Ворона

За вечера, полные песен и смеха, Дебби и Тому Ленцам, Тео Хиллу Джейсону, Саре, Джейлен и Крису Сшейскалам, Джоан и Сью Уилсонам и моему собственному Барбу Майклу эта книга посвящается с любовью.

Благодарности

Следующие люди прочли эту книгу или ее части в самой первоначальной форме и дали полезные советы: Майкл Бриггз, Колин Бриггз, Ди Энсвайлер, Майкл Энсвайлер, Джин Маттуччи, Дэн Маттуччи, Энн Питере, Кей Роберсон, Кайл Роберсон, Клайд Роуленд и Джон Уилсон.

Мне хочется также поблагодарить Робин Уокер за ее замечательные рисунки и Майкла Энсвайлера, составившего карту Колосса, которую нашла Ринни.

ПРОЛОГ

В восьмой год правления Форана, двадцать шестого носителя этого имени, умер септ Легея. Его сын Авар, много лет живший в Таэле и бывший ближайшим другом молодого императора, отправился в поместье, которое унаследовал от своего отца септа. Среди тех, кто путешествовал с новым септом, оказались и несколько колдунов, прибывших с тайной целью.

Один из них, маг-священник, остался, чтобы утвердить в Легее, земле древней силы, хорошо хранящей тайны, новую религию. Эту задачу колдуны считали наиболее важной.

Вторая задача заключалась в том, чтобы похитить мужчину – Барда, наделенного даром ордена Орла, – только что вернувшегося к своей семье с зимней охоты. Знакомое дело было не труднее многих предыдущих, – может, даже легче, потому что, например, ордены Мага и Охотника могли успешнее сопротивляться нападению колдунов, чем орден Барда.

У них не было причин считать, что этот мужчина чем-то отличается от десятков других мужчин и женщин, которых они похищали раньше. Я тоже так не считал, а должен был бы, потому что Таераган из Редерна был мне знаком.

Мысль о его неизбежной смерти, как ни странно, печалила меня. То, что эта смерть вообще что-то для меня значит, говорило мне, что я слишком долго ее откладывал. И в тот день, когда я послал за ним колдунов, я знал, что мне будет не хватать его пения. Несколько утешало меня сознание того, что, если бы он выжил, я все равно не мог бы слушать его песни: он сам или его родичи поняли бы, кто я такой. Однако я забыл, кем он был раньше, и помнил только фермера, который иногда по вечерам зарабатывал несколько лишних монет пением в «Добро пожаловать, герой».

Я не смогу наслаждаться его искусством, и поэтому будет правильно, если вообще никто не услышит музыку Таера. Так я говорил себе и перестал думать о его смерти. Поэтому я предоставил Таера своим колдунам, которые всегда хорошо служили мне, и занялся распространением своей религии.

Прошло почти сто лет, прежде чем я понял, что могу использовать не только силу смерти. Смерть притягивает меня, но я не хочу использовать ее чаще, чем необходимо. Она привлекает слишком много внимания, и к силе, которая несет разрушение, слишком быстро привыкаешь. Это делает меня безрассудным, а я хочу действовать тонко и осторожно. И поэтому я научился использовать очень сильные чувства: зависть, ненависть и похоть.

Мои храмы дают бесконечный приток таких чувств. В конце концов, о чем молятся люди своим богам?

«Пусть мой отец умрет, чтобы я мог унаследовать его богатство», – говорит один, в то время как другой склоняет голову и просит: «Пусть жена Торена посмотрит на меня с желанием». Молитвы некоторых еще отчаяннее. «Пусть никто не узнает, что я украл золото своего господина. Я не хочу умирать». Я питаюсь такими желаниями, как когда-то боги. Эти желания делают меня сильным.

Я не Безымянный король. Его иногда считают единственным Черным. Но он был не первым Черным и, как свидетельствует мое существование, не последним. В отличие от него, мне не нужно поклонение и атрибуты власти, когда мне принадлежит сама власть. Я не хочу быть императором мира. Мне достаточно того, что другие осуществляют мои планы. Меня это забавляет.

Я горжусь тем, что знаю, кто из людей будет лучше других служить мне. И мне нравится это. Нравится, что люди всегда повиновались мне, всегда осуществляли то, что я им поручал.

Если бы я внимательнее следил за колдуном-священником Волисом, я бы увидел, что его честолюбие начинает мешать моим планам. И мог бы предотвратить разрушение моего храма в Редерне.

Однако он был удобен, но не необходим. Он был создан, главным образом, чтобы отвлечь честолюбивого и могучего колдуна Волиса и отстранить его от других моих дел. В моих храмах в Таэле собирались тысячи. Я не нуждался в редернском храме и потому не охранял его так, как следовало бы. Да, это моя вина. Но в целом я считаю смерть Волиса таким же благом для меня, какой бедой была потеря храма. Волис становился слишком честолюбив и любопытен. И слишком много знал.

Уничтожение Тайного Пути в Таэле стало гораздо большей потерей, но тут я не виноват. Никто не ожидал, что Таер, который не был даже магом, сможет за несколько месяцев уничтожить то, что создавалось столетиями. Никто.

Это унижение до сих пор жжет меня.

Я мог бы их победить: разрозненная толпа Странников и личная армия септа не могли бы противостоять моему могуществу. Но это стало бы первым шагом в войне, которой я не хочу. Что хорошего в том, чтобы править миром, где нет подданных? Этот вопрос должен был бы задать себе Безымянный король. Но я думаю, что к тому времени он сжег большую часть того, чем был когда-то, и стал всего лишь исходом силы Сталкера. У меня есть план лучше.

Я могу исправить ошибку. Восстановить храм, восстановить мой Тайный Путь. Уничтожение не было таким абсолютным, как кажется: всегда найдутся честолюбивые люди, готовые служить мне. Таер не причинил мне непоправимый вред: он слишком ничтожен для этого.

Но за то, что сделал, что сделала его семья, он должен быть наказан. И он пожалеет, что не умер, до того как я с ним покончу. И, может, я удовлетворю его желание.

Глава 1

– Принеси ведро воды, Лорра. Толу, нужно больше угля.

Аливен знал, что голос его звучит слишком резко, но мир суров, и в нем нет места тем, кто не работает.

Краем глаза он видел, как дочь взяла деревянное ведро, стоявшее на своем месте у горна, и быстрым шагом пошла к колодцу.

Перебирая запас металла, он думал о том, что скоро потеряет ее. Уже два соседних фермера просили ее руки, но Лорра еще не решила. Он надеялся, что она выберет Дэниила, который всегда мягок, но уже успел доказать свою храбрость. Однако Лорра, кажется, предпочитает младшего Совернта.

Он будет рад, когда она выйдет за любого из них, хотя тогда у него останутся только Тол и Нона, а они еще малы, чтобы нести полное ведро воды и выполнять десяток других работ, необходимых в действующей кузнице.

– Побольше, Тол, – сказал он сыну, который только наполовину покрыл дно горна углем. – Утро не ждет, пока ты раскачаешься.

– Да, папа, – ответил мальчик тоном, едва скрывавшим недовольство.

– Следи за…

Его прервал крик Лорры.

– Непохоже на деревню, папа, – сказал Лер.

Таер улыбнулся младшему сыну, который за последние несколько месяцев превратился из мальчика в мужчину. Пепельно-светлые волосы, наследие народа матери, спрятаны под шапкой, но наблюдательный человек сразу определит, что в нем есть кровь Странников.

Лер, широко шагая, без труда держался наравне со Скью, хотя старый боевой конь Таера шел быстро. Таер поменял позу в седле, пытаясь облегчить боль в правом колене. Он верил пословице, утверждающей: если у тебя что-то болит, значит, ты еще не умер, но это не означало, что боль его радует. Он глубоко вдохнул свежий лесной воздух, напоминая себе, что он свободен и направляется домой: немного боли – не слишком дорогая плата за это.

Он, прищурясь, посмотрел на кучку домов в небольшой зеленой долине.