Маяк

– С чего ты взяла, что у меня дурной настрой?

– На маави, мой мальчик, не обучают искусству лжецов. Нор даже если бы и обучали, ты бы в этом не преуспел. Так где ты потерял боевой дух?

– Я не терял, бабушка. – Ирвин улыбнулся.

– Вот и правильно. Ирвин, не забывай, что для этой миссии мы отбираем лучших из лучших. Только тех, кто готов к такому путешествию. Ты готов, мой мальчик. Хотя и ведешь себя как обалдуй. – она подняла его подбородок, протянув длинную сухую руку через стол. – Ты прямой потомок первых из маави. Умный, сильный, смелый, щедрый и прекрасный.

– Бабушка! – отмахнулся Ирвин. – Все бабушки так говорят своим внукам.

– Ты хочешь уличить меня в том, что я предвзято мыслю? – она приподняла бровь.

Ирвин неопределенно повел плечом.

– Что ж, – подумала Эзра, – в таком случае, ты несомненно прав. Но не вздумай сказать это вслух. Ты должен быть на площади сию секунду!

– Ты тоже. – усмехнулся Ирвин.

– Без меня не начнут, я полагаю. – она протянула ему амулет – три гладких гагата, нанизанных на красную нитку. – Я не смогу прийти, чтобы проводить тебя, ты знаешь правила. Я не должна относиться к кому-то по-особенному.

– Спасибо. – сказал Ирвин и вышел из кабинета.

Ритуал

Почти бегом он пробрался на площадь, где уже собрались все невесты, женихи и спутники. В их стройных рядах он быстро занял свое место, зиявшее как дырка между зубов. Слева от него почти блестящий от гордости стоял Берлер, а справа – краснощекий добродушный Вессел. Ирвин встал, выпрямившись во весь свой исполинский рост, заложив руки за спину и придав лицу торжественное выражение. Ю Зуф еле сдержал смешок, взглянув на «торжественное выражение лица» господина.

– Я стараюсь. – шепнул Ирвин, и Ю Зуф отвернулся в сторону сцены, где уже показалась Эзра в тёмно-синей мантии, покрытой золотыми узорами.

Все время, пока Ирвин прятался за стенкой деревянного туалета, Ю Зуф стоял в одиночестве и чувствовал себя неловко под взглядами прочих женихов, невест и спутников.

– Пока вас не было, я старался отвлечь себя от тревоги, играя в догадки. Кто же из этих прекрасных черноволосых синеглазых незнакомцев тот самый любитель споров Берлер? – шепнул он Ирвину. – Теперь же мой господин пришел, и я могу облегченно выдохнуть.

Все притихли, когда Эзра вышла на сцену. Она заговорила сильным глубоким голосом, проникающим в самое естество каждого слушателя. Она коротко рассказала о том, какая честь для них, представителей рода маави, служить миру проводниками между волей самой Эвы и людьми. Она поблагодарила всех спутников и спутниц, решившихся на этот великодушный поступок – сопровождать женихов и невест в их, порой очень трудном, пути. Затем она перешла к заповедям Маави.

– Каждый из вас должен поклясться. Клянись быть щедрым, ибо щедра с нами была Эва, одарившая нас долголетием, силой, здоровьем, умом и дружбой с самой природой. Быть скупым глупо и стыдно. За доброту плати всегда. Если не берут деньги, оставляй дар. Но не допускай, чтобы кто-то воспользовался твоей щедростью в дурных целях. Будь осмотрителен.

Отвечай на вопросы обо всем, о чем люди хотят узнать. Щедро делись знаниями с теми, кто этого желает. Но ты не должен откровенничать с каждым. Будь искренен, но не глуп.

Клянись смотреть на мир с открытыми глазами. Даже если смотреть придется на боль, смерть, болезнь, грязь. Но не пускай грязь и скверну в свой ум. Мир вне острова может быть не так прекрасен, именно поэтому мы идем обмениваться знаниями, чтобы каждый уголок земли стал местом, где хочется жить. Наша цель, чтобы каждый уголок великой Маа стал как наш прекрасный дом – остров Черепахи.

Не гнушайся работы, даже самой простой. Вы получили в поход монеты, но их не надо транжирить. Денег ровно столько, сколько должно хватить до дня всеобщей свадьбы. Кто не успеет, возвращайтесь. Или зарабатывайте самостоятельно.

– Клянусь быть щедрым. – повторили хором женихи, невесты и спутники. – Клянусь смотреть на мир с открытыми глазами.

Застучали барабаны. Все женихи и невесты повернулись лицом к своим спутникам. Женихи и невесты положили правые ладони себе на лоб, а левые – на плечи спутников. Спутники в свою очередь положили правые ладони на область пупка, а левые – на плечи женихов и невест.

Ирвин смотрел на улыбающееся доверчивое лицо Ю Зуфа. Они оба знали, что процесс их соединения будет болезненным, но, Ю Зуф, по всей видимости, совсем не боялся. К их паре подошла помощница Эзры, молоденькая девчонка. Она перевязала руки Ирвина и Ю Зуфа красными лентами особым образом.

Ирвин, наблюдая за странным узором, который плетет помощница, подумал, что и это какие-нибудь знаки на незнакомом ему языке. Он так засмотрелся, что совершенно не заметил, как провалился в сон наяву без грез и сновидений. Он провалился в пустое ничто.

Сложно сказать, сколько именно прошло времени. Те, кто проходят ритуал соединения, на некоторое время забываются, будто выпадают из реальности. Вероятно, это необходимо, чтобы не осознавать боль, с которой в твое сознание проникает еще одно, чуждое пока сознание, чужой глаз и чужой голос. Больно так же чувствовать, как твое собственное сознание начинает расщепляться, чтобы проникнуть в голову другого человека.

Ирвин очнулся, когда барабаны уже затихли. Красные ленты с них сняли. Теперь молодая помощница поочередно надела на Ирвина и Ю Зуфа по медальону на красной нитке. Такой медальон скажет любому в мире, что его хозяин – жених, или, соответственно – невеста со спутником.

– Теперь спутники, – снова заговорила Эзра, – вы должны шепнуть женихам и невестам свое тайное имя. Ваша телепатическая связь усилится, как только вы проговорите мысленно это тайное слово.

Ирвин наклонился на треть, чтобы услышать тайное слово Ю Зуфа.

– Мое тайное имя Мандарин. – шепнул в большое ухо Ирвина Ю Зуф.

Ирвина в это мгновение будто пробило молнией. На мгновение он увидел мир и своими глазами, и глазами Ю Зуфа. На его картинку, серую уже, привычную, вдруг наложилось яркое, насыщенное, чрезмерное даже, восприятие Ю Зуфа. Ирвин увидел, что Ю Зуф тоже ошеломлен.

– К счастью, эффект недолговечен. – выдохнул Ирвин.

– Вам не нравится, как я вижу мир, господин? – расстроился Ю Зуф.

– Напротив, слишком нравится. Боюсь, что я теперь никуда не пойду. Сяду прямо тут, на полянке, и буду бесконечно повторять: мандарин, мандарин, мандарин.

– На это у вас есть всего каких-то лет 50. – загрустил Ю Зуф. – Нам пора на прощание.

Они отправились в свой шатер, все еще непривыкшие к дополнительной картинке в голове.

– Я думаю, мы скоро привыкнем. – сказал Ю Зуф. – Поначалу это как свист в ухе, назойливо и странно, а потом, наверняка, станет даже интересно. А когда на вашей свадьбе нас разъединят, мы даже примемся скучать, мол, как же мне теперь жить без моего дорого друга Ирвина. Ой, простите, господин.

– Ты можешь уже перестать называть меня господином. Это как-то устарело и даже неприлично, по-моему. Теперь все равно уже все разошлись, и никто не услышит.

– Такова традиция.

– Слишком много традиций для одного дня. – Ирвин помолчал. – И еще. Давай без всех этих официальных представлений главам города. Пусть это будет просто путешествие.

Они вошли в шатер. Родственники Ирвина расселись полукругом, так чтобы Ирвин с каждым смог попрощаться по очереди. Последними были родители и малышка Инге. Бабушка Эзра не пришла, не положено. Инге никак не хотела отпускать брата. Вцепившись в его шею, она разрыдалась. И плакала долго, пока, обессилив не уснула, так и продолжая всхлипывать во сне.

Ирвин подошел к небольшому мемориалу со свечами. В центре композиции стояла каменная фигурка мужчины, украшенная цветами. Ирвин провел рукой по фигурке и тихо сказал: «прощай!», а затем развернулся и покинул шатер не оборачиваясь. Ю Зуф, следовавший за ним, пожимал руки старикам, обнимал старушек, непрестанно кланяясь головой, теперь также развернулся и ушел. Правда, у самого выхода не удержался и взглянул на тех, кто остается. Все они сидели на полу с прямыми спинами, сложив руки на коленях, и молчали, глядя в пол.