Маяк

– Мы с Берлером решили поспорить. – сказал Ирвин.

– Ирвин, ну в самом деле, вы взрослые парни. – пристыдила его мать.

– О чем спор? – спросила Инге.

– Так не вышло спора-то. – примирительно сказал Ирвин. – Берлер тупица поставил на то, что первым найдет невесту, то есть на себя.

– А ты? – спросила Миа.

– А я поставил на Берлера. – Ирвин расхохотался собственной находчивости.

– Ох, Ирвин. – Миа покачала головой. – Ты никак не можешь примириться с собой.

Ирвин заметил незнакомца за мужским столом еще издалека. Но не подал вида. Только краем глаза наблюдал, как тот сначала ринулся вскочить при виде господина, то есть самого Ирвина. Но затем, будто ноги у незнакомца одеревенели, и он бухнулся снова на шелковую подушку в кресле. Совсем при этом не моргая и не отводя глаз от господина.

Наконец, Ирвин, вдоволь нацеловавшись с проматерями, принялся что-то нашептывать сестренке. Та нехотя с надутыми губами слезла с него. Ирвин подошел к мужскому столу. Он поочередно пожал руку всем мужчинам, начиная с отца.

– Что ж. – Ирвин скрестил руки на груди. Он несколько раз оглядел Ю Зуфа сверху вниз и обратно, наблюдая, как тот выпрямился по стойке и сжал губы в белую точку. Ю Зуф, и без того некрупный, рядом с высоким плечистым Ирвином выглядел совсем уж мальчишкой. – Как он по вашему мнению? – Ирвин обратился к старичку любителю рыбалки.

– Во! – ответил старичок, показав большой палец. На любом языке мира это означает не что иное как стояк, то есть «все путем».

– Не знаю, не знаю. – Ирвин затеребил мягкую еще щетину на подбородке с недоверчивым взглядом. Ему понравилось наблюдать, как спутник встревоженно вглядывается в его глаза. Еще секунду Ирвину удалось сдержать лицо, но затем губы его разошлись в солнечной улыбке. Он хлопнул Ю Зуфа по плечу. – Да брось, это я так, баловство сплошное.

Ю Зуф выдохнул и смущённо улыбнулся.

– Не мучай больше своего друга. – Миа сделала замечание сыну, подавая ему коробок со скрытым содержимым. – Вам с ним еще несколько лет вдвоем странствовать, делить кров и пищу.

– Мама, ну не надо. Нам некуда это складывать уже. – запротестовал Ирвин.

– Здесь лечебные травы. – строго сказала она. – А, впрочем, я лучше Ю Зуфу их отдам. Из вас двоих, судя по всему, он лучше обучен врачеванию. Даром, что ты с острова Черепахи. – она демонстративно отдала коробок Ю Зуфу.

– Спасибо! – сказал Ю Зуф сначала на родном языке, а затем опомнившись, поблагодарил на языке Маави.

– А сколько всего языков ты знаешь? – спросил Ирвин, откусывая пирожок. Он знал, что спутнику обязательно знать только два языка, кроме родного: всеобщий, потому что его знают почти все, и язык очи несмыкающих.

– Родной и маави. Всеобщий, разумеется. – Ю Зуф с готовностью принялся перечислять известные ему языки. – Юго-восточные диалекты. Понимаю Мцхаар, но там произношение очень сложное, много согласных.

– Ладно, ладно, все. – со смехом остановил его Ирвин. – Я понял, ты настоящий полиглот. На каком языке ты думаешь?

– Иногда я и сам не знаю. Пожалуй, я думаю на всех языках сразу. В основном, на родном, конечно. Но если что-то проще и удобнее обдумать на всеобщем или маави, то так и сделаю.

– Ну, а если мы с тобой, скажем, попадём в какое-нибудь племя с очень редко встречающимся языком, как будем выкручиваться?

– Я понимаю много языков на слух, господин. Кроме того, я обучен техникам, которые помогают быстро выучить новый язык. Тут главное понять основные грамматические схемы, а остальное легко добрать. Кроме того, все языки, если смотреть на них издалека очень похожи. В конечном итоге, речь ведь для того и существует, чтобы мы могли понять друг друга. Каждый хочет быть понятым, не так ли?

– Ух, да ты философ! – Ирвин смотрел на спутника, положив голову на ладонь. Он рассматривал молодое лицо Ю Зуфа, круглое, почти детское, даже без щетинки еще. Он подумал, что это просто удивительно, как люди из других местностей успевают повзрослеть, пока люди маави считаются совсем детьми. Например, сам Ирвин только-только достиг зрелости, чтобы отправиться в свое путешествие, в то время как, по меркам Ю Зуфа он должен быть глубоким стариком.

– Вам не стоит беспокоиться. – сказал Ю Зуф. – Я выгляжу молодо, но поверьте, я прошел большой путь, чтобы оказаться здесь.

– Я вовсе не беспокоюсь, Ю Зуф. – сказал Ирвин, стараясь придать себе как можно более равнодушный и уверенный вид.

– Знаете, у нас в роду ни у одного мужчины борода не растет, до самой смерти. Зато у моей тетушки по материнской линии борода отличная, шелковистая и длинная. – и полушепотом добавил. – Но поговаривают, что она вообще нам не родственница.

– Мама в этот чай что-то подложила, и я пропустил нашу инициацию? – спросил Ирвин, с улыбкой глядя в пиалу, которую только что осушил. – Ты еще не должен уметь читать мои мысли. – хотел сказать он, но его прервал горн, знаменующий начало церемонии.

– Ирвин, ты все еще не надел маа ньхе. – Миа принялась бегать по шатру, рыться в сундуках в поисках традиционного наряда для церемонии.

– Мама! Там ещё час будут болтать всякую нудятину. Тебе сильно хочется это слушать?

Миа ничего не ответила, только раздражённо фыркнула на него.

– Да, вот же он. – Ю Зуф указал на вешалку на стене, где висели два белых костюма из рубахи, штанов и пояса. На рубахах красовалась вышивка синими нитками с традиционным орнаментом. Костюмы одинаковые, но перепутать их принадлежность было бы невозможно. Один – для высокого Ирвина со спортивной фигурой, второй для Ю Зуфа. Они оба спрятались за импровизированными ширмами и мгновение спустя вышли в своих идеально скроенных костюмах.

– О, господин, вы выглядите…– у Ю Зуфа забегали в глазах огоньки восхищения.

– Ты тоже молодцом! – Ирвин прервал неловкую паузу. Он сознавал свою красоту, ведь все вокруг него прекрасны, и мать, и отец, и прародственники. Но красотой не кичился, нечего, это дар природы и всего-то, и даже немного смущался своего высокого роста, находясь рядом с гостями острова.

Секреты

Наконец все семейство в окружении уютных ароматов специй и меда покинуло шатер. Они постояли немного, позволяя глазам привыкнуть к свету. Затем, лавируя между прочими шатрами, шумными гостями и лавочками продавцов сладостей, они пробрались к площади. Там уже собрались семьи женихов и невест. Всю дорогу их процессию постоянно прерывали друзья Ирвина. Все они ободряли его или хотели сказать какое-то прощальное слово. Ирвин прищурился, глядя вверх, как можно дальше, чтобы увидеть, как бредет Дева, несущая дневную звезду в своих вечных объятиях. Но, конечно, не увидел ничего, потому что даже для его особо острых глаз, это невообразимо далеко.

– Я же говорил, сейчас бубнёж будет. – громко шепнул Ирвин. На сцене показался глава острова – Истр, полноватый лысеющий мужчина с тяжелым холодным взглядом. – Куда мы так торопились?

– Это важно, Ирвин. – осадила его мать. – Или ты не собираешься вместе со всеми давать клятву?

– Да я эту клятву проговаривал на репетициях столько раз, сколько свое имя не повторил за всю жизнь.

– Я с детства мечтал побывать на церемонии посвящения в спутники. – сказал Ю Зуф.

– Что ж, есть у тебя еще какие-нибудь мечты? – спросил Ирвин, указывая ладонью на праздничное гулянье.

– О, несомненно, господин. У меня очень много разных мечтаний и желаний. Гораздо больше, чем времени на их осуществление.

– Хорошо тебе. Мои мечты в отличие от твоих куда более приземленные. И поэтому, казалось бы, легче выполнимые, но нет. Я вот сейчас мечтаю о простом деревянном домике метр на метр с дыркой в полу. – Ирвин огляделся в поисках туалета. До дома теперь уже не дойти. Туда сегодня он не вернется, а может быть вообще никогда не вернется. – Что-то мама все-таки подложила в этот чай. Мам, что это был за чай? Признайся. Зачем ты мне в дорогу мочегонный сбор дала?

– Господин, по-моему, вон там виднеется крыша нужного вам заведения. – Ю Зуф указал на крышу туалета за ягодными кустами неподалеку от сцены.