Страница 1 из 3

Лоскутный невод

Панкратов Владимир

Владимир Панкратов

Лоскутный невод

Справедливости ради следует отметить, что у Ольшанского три дочери и все три – Анны.

1. День рождения

– Алена, тебе не пора принять лекарства от жизни? – спросил я, дождавшись, когда Ленка, наконец, поднимет голову от журнала.

Она улыбнулась и отрицательно покачала головой, а Сорокин тут же подверг меня гонениям. «За грубость», – как потом он заявил в свое оправдание.

– Граждане, граждане, голосуем за пивбар! Предлагаю «Кристалл», – это грохнула дверь, и в комнате в подтяжках на голое тело, как черт из табакерки, материализовался Сидоркин, который с порога развил кипучую деятельность по выяснению предпочтений каждого из присутствующих.

– Так, отлично! Идем на Курляндскую! – объявил он результаты своего пулеметного блиц-опроса и потер ладошки со всеми признаками живейшей радости.

Актер студенческого театра миниатюр, он в каждый момент жизни пребывал в очередном сценическом образе. Король по привычке попытался оказать Сидоркину хоть какое-нибудь сопротивление.

– «Золотое руно», – нерешительно сказал он, – может быть, туда?

С учетом финансовых возможностей мы с Сорокиным против этого варианта дружно воспротивились и на разные лады принялись его разубеждать. Не разубедили.

– Через полчаса выходим! – подвел итог дискуссии Сидоркин, с оттяжкой хлопнул себя лямками подтяжек по пузу и снова исчез.

Сорокин улегся на диван и положил голову Ленке на колени. Я читал Библию, а Король сидел на стуле. Минут через десять-пятнадцать появился гладко выбритый и застегнутый на все пуговицы Сидоркин. По случаю дня рождения он повязал на шею пегий галстук, купленный прошлым вечером в «Альбатросе», напомадился и мы отправились на Курляндскую.

– Ширпотреб, – сказал Король, оглядев незатейливый интерьер питейного заведения.

И правда, свободных мест было много. Несмотря на доступные цены, особой популярностью пивная не пользовалась. Милое Королю «Золотое руно» было классом повыше и поэтому дороже. Но там не протолкнешься.

– Валерик, – елейным голоском пропел Сидоркин, когда мы расселись, – займись, пожалуйста, вот этой рыбкой, – с этими словами он придвинул к Сорокину белый пакет с чехонью и по-мефистофельски захихикал.

В «Руно» со своей рыбой не сунешься.

– А ты, Кондратий, дуй за пивом, – бодро распорядился он, хитро оглядев присутствующих.

Статус «Кристалла» как предприятия городского общепита наличия официантов не предусматривает, в штате его фронт офиса состоят только бармены и уборщицы, поэтому за пивом к стойке мы ходим сами. Барменам все равно, а вот уборщицы с неприязнью относятся к посетителям, приносящим с собой нечищеную вяленую рыбу и оставляющим после себя на столах горы чешуи и прочего мусора.

Я подхватился и с трояком в руке послушно направился к стойке, чтобы сделать заказ и внести авансовый платеж. Как постоянным клиентам нам была открыта кредитная линия.

Удивительно, но сегодня наливали «Бархатное» пиво (в девичестве – «Карамельное»), поэтому Король опять скривился. Он рассчитывал на светлое, желательно «Адмиралтейское» – недешевый, кстати говоря, вариант VFM. Сорокин свежевал чехонь и на глупости не отвлекался, так что основное бремя по потреблению темного слабоалкогольного напитка легло на нас с Сидоркиным. Не stout, конечно, но пить можно. Было весело. Только счастливый Сорокин сохранял серьезность. Я посмотрел на Ленку. Наша компания ей явно нравилась.

– Эх, – вздохнул Король, – сейчас бы две пары стройных женских ног.

Он отодвинул от себя пустую кружку и бросил тоскливый взгляд в окно, но ничего интересного там не увидел.

– Тебе двух сразу или можно одну четвероногую? – поинтересовался Сидоркин.

Все рассмеялись. Ленка не знала, что как-то раз под ледокаином, который притупляет ощущения, Король заложил в teat end своего кондома пластмассовую бусину и ночью затрахал до полусмерти медсестру, с которой дежурил по отделению, а потом попытался проделать такой же фокус с заглянувшей к ним на огонек практиканткой из интернов, но та закатила такой скандал, что Королю настучали по рогам, а медсестру сослали на перевоспитание в приемный покой, хотя поначалу хотели уволить. Сидоркин намекал именно на этот факт его биографии.

– Братцы, братцы! – тут же спохватился именинник, – надо праздничный стол готовить, Кондраша с Леной, допивайте пиво и через час подгребайте, мы к этому времени управимся, – он оставил мне пятерку и поднялся.

Я взглянул на Сорокина. Тот смотрел на Ленку и лыбился, как ни в чем не бывало. Ленка молча пила свое пиво. Завяленную впросырь рыбу она даже пробовать не стала.

Я встал и пошел проводить уходивших.

– Знаешь, Кондрат, ты сам виноват, – сказал Сорокин, стоя в дверях.

– Иди, иди уже, – мне пришлось слегка подтолкнуть его в спину.

– Я же видел, как ты на нее смотрел, – добавил он с некоторой укоризной в голосе.

Я кивнул, соглашаясь. Сорокин ушел, а я вернулся к Ленке. Уход моих коллег по питейному цеху ее не огорчил, меня, впрочем, тоже. В чем именно заключался план Сидоркина, я не понимал. Сначала он переключил Сорокина на рыбу, а потом и вовсе увел с собой, но, добросовестно исполняя роль прикомандированного, старательно развлекал свою слушательницу рассказами об историях и приключениях, бытовавших в нашей тусовке в качестве легенд, преданий, анекдотов и других шедевров устного народного творчества из серии «Мужчина, угостите девушку портером».

Пива хватило еще на полчаса, чехонь, правда, закончилась раньше. Я отправился к бармену для окончательного расчета. Пятерки хватило за глаза, я взял с мокрой стойки два рубля сдачи, а мелочь оставил. С рыбьей чешуей в пакете мы вышли на улицу.

– Пойдем пешком, – сказала Ленка и взяла меня под руку.

Мы не спеша шли по Старо-Петергофскому проспекту, застроенному, где желтыми, а где желто-серыми кубиками высоких четырехэтажных домов с давно не мытыми фасадами. Давненько я с девушками под ручку не гулял. Некстати заморосил дождь.

– Тебе со мной хорошо? – спросила Ленка, когда мы оказались на четной стороне Обводного канала.

– А что, разве не видно? – ответил я вопросом на вопрос.

Ленка остановилась и внимательно на меня посмотрела. Дождь, казалось, ее ничуть не обеспокоил.

– Хочу это от тебя услышать.

Какое-то время мы молчали. Потом я, удивляясь собственной отваге, зашвырнул пакет на середину канала, водная поверхность которого от падающих сверху дождевых капель в один момент сделалась шершавой, как терка для антоновских яблок, двумя руками притянул Ленку к себе и поцеловал в щеку. Она улыбнулась и запрокинула лицо.

С нашей стороны набережная была безлюдна, а вот на другом берегу возле пивного ларька, стоявшего рядом с проходной какого-то унылого предприятия, маячили три или четыре мужских фигуры, которым до нас не было никакого дела. Мы долго целовались. В паузах я нес всякую ерунду, поскольку обалдел от прикосновения ее мокрых губ.

– Все, все, все, – первой опомнилась Ленка, отстранилась и потянула меня за рукав, – пошли, нас ведь ждут.

Дождь куда-то делся.

– Интересно, что будет дальше?

– Ничего не будет, – я отвернулся и стал пялиться на темную воду Обводного канала.

Помимо рыбьей чешуи в пакете лежала пустая бутылка из-под водки, поэтому он улетел далеко. Но веса для того, чтобы уйти на дно, ему не хватило. Мешал воздух в бутылке. В полузатопленном состоянии пакет медленно плыл по течению почти с той же скоростью, с какой мы шагали вдоль парапета. Мне казалось, что он просто лежит на отвердевшей от дождя водной поверхности.

– Почему же? – спросила Ленка из чистого любопытства.