Страница 10 из 12
У меня язык отнимается. Он же сам вчера сказал…
Боже! Какая же я дура! У нас и правда пуленепробиваемые окна. И похитителю моему мое убийство невыгодно. Он же денег хотел. Или хочет до сих пор. Живая я нужнее.
– Тебе говорили, что у тебя отвратительное чувство юмора? – фыркаю, пока няня расставляет передо мной приборы. – Ты воспользовался моей уязвимостью.
– Зато ваши извилины наконец-то зашевелились. Буду считать, что это вы мне так благодарность выражаете. За заботу, за приятное времяпрепровождение, за скорую вечеринку.
– Что еще за вечеринка? – У няни загораются глаза. Она подставляет мне салат и сок и садится рядом. А меня обуревает желание вогнать вилку в глаз Самиру.
– Эллу Валентиновну пригласили на студенческую новогоднюю вечеринку через два дня.
– Здорово! Элечка, это просто замечательно! Я очень рада, что ты решилась.
Если бы я!
Стиснув зубы, выдыхаю, успокаивая себя. Отвожу взгляд от Самира и начинаю есть. Лучше занять рот едой, пока снова не высказала ему все, что думаю. Ему ведь это только в кайф.
Вкуса снова почти не чувствую, но впервые за последние полгода ем с таким неистовым голодом. Салат, гренки, рыбу, десерт. Уплетаю, наплевав, что на меня таращится этот монстр телохранитель. Опустошаю второй стакан сока и откидываюсь на спинку стула. Объелась.
Довольная моим аппетитом няня не сводит с меня глаз. Даже со стола не убирает, наверное, думая, вдруг я еще захочу.
– Элечка, а в чем ты пойдешь на праздник? – интересуется она. – Ты сильно похудела. Размера на два точно. Все платья велики будут. Как этот свитер. Заказывать уже поздно. Может, поездим по магазинам?
Я прикрываю глаза, чтобы не видеть ухмылку Самира. Няня права: мне нечего надеть. Все мои платья будут мешком на мне болтаться. Никита заслуживает лучшего. Нельзя подставить его, составив компанию в безобразном виде. Я же не дурнушка какая-то! Я дочь Валентина Ярославцева, в репутации которого я и так уже не самая классная отметка. Ходячий дизлайк.
– С Самиром нам бояться нечего, – с улыбкой добавляет няня.
Ну да. Кроме самого Самира!
– Собирайтесь. Я подгоню машину. – Он встает, берет гарнитуру и пиджак и идет к двери.
Когда равняется со мной, я торможу его, схватив за запястье. Крепкое, твердое, горячее. Мощь из него так и прет.
– Разумнее взять водителя. Боюсь, уснешь за рулем. У тебя же намечалось свидание с Лейлой. Как она? Понравилась?
– О, Элла Валентиновна, не женщина, а богиня, – смакуя каждое слово, отвечает он. – Вскружила мне буйную голову. Теперь жду возвращения вашего отца. Хочу свозить ее на выходные в горы. На лыжах покатаемся…
– Не заливай!
Он склоняется, выбравшись из моего захвата и упершись руками в угол стола и спинку стула над моим плечом. Заглядывает мне в лицо своими арктически ледяными глазищами и, понизив тон, произносит:
– Ревнуете? Не надо, Элла Валентиновна. У вас впереди со мной празднование Нового года. Будет возможность затмить Лейлу.
– А от скромности ты не умрешь, – отвечаю, максимально отстраняясь от него. Настолько, насколько это позволяет спинка стула. Но Самира ничуть не смущает моя натянутость. Он ею упивается. Как вампир. В экстаз впадает от моего бешеного сердцебиения. И только нарочно загремевшая посудой няня заставляет его выпрямиться, оставив меня.
– Жду вас в машине.
Он выходит из кухни, а я еще долго перевожу дух, избегая озадаченного взгляда няни.
Мучитель. Выскочка. Редкостный нахал. Он кто угодно, только не телохранитель.
Пока няня возится с уборкой на кухне, я бегу в кабинет отца и отыскиваю среди бумаг анкету Самира.
Закаев Самир… Сорок два года…
Ничего себе! Я была уверена, что он моложе. Хорошо сохранился, старикашка.
Армейская служба… Работа в ЧОПе… Рекомендации – высший класс! Не солдат, а золото!
В разводе уже пятнадцать лет… Обалдеть! Я только в первый класс пошла, а он уже успел жениться и развестись.
Постучавшая в дверь няня не дает мне внимательней изучить подноготную Самира. Я быстро складываю листок вчетверо и сую в карман джинсов. Позже справки наведу, достоверна ли эта информация. Уж мне труда не составит вывести тебя на чистую воду, Самир Закаев. Связи есть. Если выявится ложь, твои прекрасные рекомендации тут же отправят тебя за решетку.
Шуба, сапоги, сумка – и я снова сажусь в машину своего телохранителя. Прогретую, пропитанную его насыщенным запахом. В ней я чувствую себя будто погруженной в другой мир. Отчужденный. Со своими законами. Здесь даже дышится иначе. Каждый вдох похож на прилив сил. Все-таки Самир умеет заряжать, не прикладывая усилий. Заряжать бодростью, гневом.
Пока няня копошится на заднем сиденье, я включаю радио. Самир лишь молча наблюдает за моими манипуляциями, выводя машину со двора.
– Музыки захотелось? – спрашивает, когда я останавливаю выбор на попсе.
– Это чтобы тебя не слышать, – ворчу, отворачиваясь к окну. Я слишком много вчера на него смотрела. Хватит. Не шедевр искусства, чтобы любоваться им.
– Вы, Элла Валентиновна, ко мне предвзяты. Я к работе добросовестно отношусь.
– Поэтому нас кортеж из семи машин сопровождает? – ехидничаю. – Особенности твоей работы, которые одобрил мой отец, что-то не внушают особого доверия.
– А что, раньше вы выезжали из дома с кортежем? – Бросает на меня издевательский взгляд. – Универ и тусовки посещали в сопровождении вооруженной до зубов свиты?
– Раньше все было по-другому!
– Поспорю, Элла Валентиновна. Ничего не изменилось. В универе те же преподаватели, на дворе тот же двадцать первый век. Вас окружает все то же самое, что окружало полгода назад. Только я добавился. Для надежности. Но не для охраны. Потому что охрана вам не нужна.
– Ты совсем оборзел?! – рявкаю, задохнувшись от ярости. – То есть ты – это показуха?!
– Нет, – тянет он, не отвлекаясь от дороги. – Стреляю я метко, в кулачном бою троих завалю, рефлексы развиты остро. Только вам это не надо. Вам друг нужен, а не телохранитель. Сами подумайте, телохранитель – это механизм с запущенной программой. А друг – человек, желающий помочь. Тот, кому небезразлична ваша судьба.
– Скажешь, что тебе она небезразлична, и получишь в глаз.
Самир протягивает руку к бардачку, вынудив меня отодвинуть колени. Вытаскивает оттуда темные очки и надевает.
– Подстрахуюсь.
Представляю, в каком шоке няня. Затылком вижу, как у нее глаза на лоб лезут. Мы с Русланом часто спорим, препираемся. Бывало, доходило до драк. Но он мой племянник. Ему можно. Самир же просто служащий, работник, подчиненный. Изощряться в своем остроумии передо мной – повод для увольнения, которого он ничуть не боится.
– Элечка, он прав, – неожиданно доносится мне в спину.
Оборачиваюсь. Няня улыбается мне своей самой нежной улыбкой.
– Опупеть! Ты вообще на чьей стороне?!
– Я люблю тебя, Элечка. Но сейчас поддерживаю Самира. Ты провела с ним всего день. Был бы он просто твоим телохранителем, ты сейчас сидела бы в своей комнате и пялилась в стену. Как друг, он тебя расшевелил. Когда в последний раз ты столько болтала? Показывала характер? Раздражалась из-за Ольги? Плотно кушала? А вечеринка? Не будь Самира, ты осталась бы без праздника.
– Няня, это предательство! – Меня захлестывает обида. Жгучие пощечины наносит.
– Это забота, Элечка. Ни Самир, ни я не желаем тебе зла.
– И мы будем очень признательны, если вы это оцените, Элла Валентиновна, – поддакивает мой телохранитель.
Возвращаюсь на место, поправляю ремень безопасности и делаю музыку громче. Заботливые нашлись! Виднее им, что для меня хорошо!
Спасибо, что хотя бы не в магазин подержанной одежды меня привозят, а в один из крутых бутиков с брендовыми вещами.
Пока мы с няней смотрим модели и слушаем консультанта, чтобы определиться, какой наряд меня устроит, Самир осматривает торговый зал и примерочные. Жаль, не напарывается на какую-нибудь замужнюю покупательницу. Я бы посмотрела, как бы он отмазывался, когда ревнивый муж кулаком бы мял его челюсти.