Страница 68 из 83
Питер Лейк, новый помощник консула, написал официальное письмо с протестом по поводу поведения Шпехта испанскому губернатору, выразив обеспокоенность консульства по поводу того, что представляет собой нарушение не только гражданского, но и международного права, поскольку были нарушены дипломатические помещения, находящиеся под защитой Испании. Принимая во внимание нарушение международного права, которое сами британцы только что совершили в гавани, возможность написать такое письмо, должно быть, доставила Лейку большое удовольствие. Лейк попросил о продолжении полицейской защиты консульства и о том, чтобы единственные другие британские подданные на острове, мистер и миссис Коллинсон из Ambas Bay Trading Company и мистер Липпетт из Messrs John Holt, также получили защиту. Лейк надеялся использовать несдержанное поведение Шпехта как средство получения защиты испанской полиции для ключевого агента SOE Ричарда Липпетта.
Лейк подписал со словами: ‘Прошу принять заверения в моем глубочайшем уважении и уважении’. Ему не нужно было добавлять: ‘Но помните, губернатор, мы все знаем о вашей даме в ванне!’ Его Превосходительство генерал-губернатор испанских территорий Испанской Гвинеи Ф. Л. Соралуке ответил в письменном виде 17 января. Он сообщил консульству, что вызвал немецкого консула и капитана Шпехта на собеседование, и что они дали гарантии, что подобные инциденты больше не повторятся. Тем не менее, полицейская охрана консульства будет продолжена, чтобы избежать еще одного инцидента ‘любой ценой’. В заключение Соралуче выразил сожаление в связи с тем, что такое произошло, подписав: "Пожалуйста, примите, сеньор консул, заверения в моем самом высоком уважении".
Нет сомнений в том, что своим поведением Шпехт сыграл на руку британцам. Также вероятно, что его реакция не была неожиданной. Шпехт был известен как довольно трудный человек, который очень гордился своим кораблем "Ликомба". Он или его заместитель обычно спали на борту каждую ночь. Он не присутствовал на первой вечеринке и был уговорен присутствовать на второй только благодаря мольбам фрау Лур. На вечеринке его постоянно поили. Поэтому было вполне предсказуемо, что, когда он поймет, что его корабль украли, он взорвется, и его гнев будет направлен на британцев (тем более, кстати, что впечатляющий Ричард Липпетт в то время лежал в постели в отеле Монтильи). Также было предсказуемо, что Шпехт отправится к британскому консульству и будет плохо себя вести.
Когда Лейк позже прокомментировал, что нападение Шпехта на него дало им "оправдание, которое они хотели", он говорил на двух уровнях. Без сомнения, Лейку, относительно молодому человеку, нравилось брать верх над Шпехтом физически, но, что более важно, вторжение Шпехта в консульство и нападение на Лейка дали британцам возможность сыграть роль потерпевшей стороны в соответствии с международным правом в то время, когда в противном случае каждый палец мог быть направлен против них. Так же, как Генрихом Лу бессознательно манипулировали, чтобы "подставить" стороны, Шпехтом вполне могли манипулировать, чтобы заставить его вести себя таким образом, чтобы дать британцам возможность выйти ‘вперед’ в жизненно важный момент.
Письмо губернатора, несомненно, было сочувственным и не содержало никаких намеков на то, что самих британцев подозревали в гораздо более серьезном нарушении международного права, когда они "украли" "Герцогиню д'Аосту" и "Ликомбу". Но, конечно, своей "операцией с медовым горшком" SOE уже завоевала симпатии губернатора. Оглядываясь назад, историки видят, что подготовка секретных агентов М к операции "Почтмейстер" на Фернандо По может быть описана только как блестящая.
Лейк сообщил, что на следующий день после рейда Санта-Исабель была полна слухов. Ответственность за рейд по-разному возлагалась на "Свободную Францию", Вишистскую Францию, США (которые совсем недавно вступили в войну), англичан и даже анти-фалангистских испанских "пиратов". Сообщалось, что Генрих Лур предположил, что герцогиню д'Аосту могли захватить немцы, и что, если бы они это сделали, виновные были бы награждены Железным крестом. Многие местные испанцы открыто выражали свое восхищение и восхищение тем, как была спланирована и проведена операция. Герцогиня д'Аоста доставляла неудобства, и они были рады, что она ушла.
Однако настроение в Санта-Исабель изменилось, когда началось неизбежное и энергичное расследование того, что случилось с кораблями. К сожалению, расследованием должна была заниматься фалангистская партия через капитана колониальной гвардии капитана Бинеа. Когда начались аресты и допросы, Лейк и Годден обнаружили, что приглашения, которые они направляли различным местным жителям, посетить консульство, чтобы выпить, были отклонены. Постепенно они оказались равнодушными и подверглись остракизму. Но в то время как те, кто находился в консульстве, были в относительной безопасности, Липпетт, ключевой агент, оставался очень уязвимым. Официально он был просто британским инженером, работающим в испанском государстве. Он всегда был самым уязвимым из агентов SOE на Фернандо По и в то же время принимал самое активное участие. Намерение Липпетта состояло в том, чтобы переждать начальный шторм, привести в порядок свою работу у Джона Холта, а затем покинуть остров 23 января.
Поначалу для Липпетта все шло хорошо. 15 января он был разбужен в половине шестого сеньорой Монтилья, одной из владелиц отеля, и в относительной прохладе раннего утра отправился, как обычно, поиграть в бадминтон с группой испанских друзей на участке земли за британским консульством. Он обнаружил, что консульство было окружено солдатами, которые запретили им играть. Солдаты сказали ему, что "Герцогиня д'Аоста" и "Ликомба" были выведены из гавани флотом линкоров. Липпетт, еще не зная об инциденте со Шпехтом, без сомнения, опасался, что британское консульство находится под охраной, поскольку считалось, что Великобритания несет ответственность за ночной налет.
Он и сеньора Монтилья подошли к передней части, откуда открывался вид на залив, и увидели, что корабли действительно исчезли. Сеньора Монтилья абсолютно не сомневалась в том, кто несет ответственность, и прокомментировала: ‘Молодец. Англичане очень умны ". Липпетт выступил с первым из многих опровержений, сказав: ‘Нет, англичане никогда бы не сделали ничего подобного, особенно в испанском порту’. В ответ сеньора Монтилья просто сказала: ‘Просто подождите, и мы увидим, хорошо, что они уехали, мне не понравился ни один из них’.
Дикие слухи о возможной судьбе кораблей ходили весь тот день. Таинственное отсутствие Зориллы вскоре было замечено, и на него был направлен перст подозрения. Его партнер по бизнесу, сеньор Морас, был одним из первых, кого арестовали и допросили. Ходили слухи, что видели, как Зорилла снимал швартовные канаты с "Герцогини д'Аосты", а затем он покинул "Санта-Исабель" на борту корабля. Другой утверждал, что Зорилла напоил присутствующих на званом обеде до такой степени, что, когда произошел инцидент, они ничего не могли сделать и даже едва могли ходить. Липпетт, непревзойденный актер, хранил молчание и сохранял удивленное отношение к тому, что произошло.
В тот и следующий день, 16 января, фалангисты произвели массовые аресты. Подозрение быстро пало на званый ужин и тот очевидный факт, что он увел офицеров с их кораблей. Все присутствовавшие и известные друзья Зориллы (кроме, конечно, офицеров кораблей) были арестованы, включая Адольфо Джонса, который жил в одном доме с Зориллой. Капитан Бинеа воспользовался отсутствием Зориллы, чтобы подтвердить его соучастие в этом деле. Доктор Сола, который был на обоих званых обедах, и пилот Алакон, который был уехали из Санта-Исабель в ночь с 14 на 15 января, но были вовлечены в организацию первого званого ужина, стали главными подозреваемыми. Когда пилот Алакон вылетел обратно в Санта-Исабель из соседнего Мока, солдаты ворвались на аэродром и арестовали его еще до того, как он успел выйти из самолета. Большая активность наблюдалась в штаб-квартире фалангистской партии, которая была частью здания правительства. Все арестованные были доставлены туда и подвергались допросу в гестаповских условиях, хотя нет никаких свидетельств применения каких-либо физических пыток.