Магниты

Дядя тут же уставился на дорогу, делая вид, что его в машине нет. Димка же развернулся к ней и какое-то время смотрел, дико этим раздражая.

– Тебе телефон нужен? – не выдержав, спросила Лялька.

Димка молча отвернулся. Лялька не собиралась его обижать. Но, блин, неужели нельзя проявить тактичность?

Ромка, до этого молчавший, подал голос:

– Ляль, давай договоримся: с любой проблемой ты сразу обращаешься. В любое время.

– Даже ночью? – с замершим сердцем уточнила Лялька.

– В любое, Ляль, – серьезно ответил он, а потом добавил слова, которые Лялька прокручивала теперь в памяти каждую ночь перед сном: – Я испугался до чертиков. Больше так не хочу.

Он говорил что-то еще – про Димку, про Сергея, про своего отца, – но Лялька уже не вникала в слова. Просто слушала фоном его голос, и сердце ее колотилось как сумасшедшее.

Вернувшись после больницы домой, она обнаружила, что у нее забрали комп. Устроила по этому поводу истерику, но впервые в жизни Сергей уперся и не пошел у нее на поводу. Уже позже выяснилось, что комп забрала полиция, а новый Сергей покупать не стал. На ее телефоне теперь был заблокирован интернет, а пароль от вайфая предатель Димка сменил. Врачи, видите ли, рекомендовали ограничить пользование гаджетами.

Вот так просто у нее забрали всю ее жизнь, а приехавшая психологиня ласковым голосом объяснила, что это для того, чтобы она быстрее восстановилась.

Лялька в отместку замолчала на три дня. Ее грызло чувство вины, когда она видела, как скачет вокруг брат, как он боится ее молчания, но у нее была цель – ей нужен был ее комп с доступом в Сеть, с ее аккаунтами и сохраненными фотками. Кроме того, она надеялась, что побочным эффектом ее молчания станет приезд Ромки, но тот так и не приехал, лишь звонил. Лялька и ему не отвечала. Выдерживала паузу. Через три дня она сдалась и позвонила Ромке сама. Тот был за рулем, но ответил сразу. Она слышала, как он заглушил машину, и они проговорили двадцать три минуты. Двадцать три минуты счастья.

Психолог упорно пыталась выяснить, нет ли у нее кошмаров или панических атак. Самым страшным кошмаром для Ляльки стало бы исчезновение Ромки из ее жизни, а пока она могла услышать его в любое время, кошмаров можно было не бояться, хотя горящая машина иногда ей снилась. Но стоило ей позвонить Ромке, как все кошмары таяли. Правда, звонила и писала она гораздо реже, чем хотелось, потому что боялась передавить, боялась наскучить. Ей нужно было сохранить тот надрыв и те эмоции, которые появились в их разговорах после аварии. Это его «я испугался до чертиков», паузы в разговорах, его сонный голос, когда она, набравшись храбрости, пару раз звонила ему ночью… Впервые после смерти родителей Лялька чувствовала себя живой, настоящей. Нужной.

Сердцебиение после дурацкой выходки придурка на мопеде почти выровнялось, а телефон в рюкзаке все не находился. Лялька еще раз проверила все карманы, потом расстегнула рюкзак и вытряхнула его содержимое на сиденье рядом с собой.

– Черт! – закричала она.

– Что случилось? – тут же отреагировал Сергей и, включив аварийку, начал сбрасывать скорость.

– Телефон… Господи, мой телефон! – Лялька понимала, что кричит, но тише говорить не могла.

– Что с ним?

– Его нет!

– Когда ты его в последний раз видела?

Сергей, поняв, что дело в пропаже телефона, моментально успокоился, и Лялька в очередной раз поняла, что никто из них ни черта ее не понимает. Там переписка с Ромкой, там куча его фоток и нужных скринов…

– Не помню я! В кафе. Нет. На крыльце. Я сообщение прочла и в рюкзак его сунула.

– Лена, – голос Сергея звучал успокаивающе, – это неприятно, я понимаю. Но, слава богу, все живы-здоровы. Телефон – это всего лишь… телефон.

– Всего лишь телефон? – Лялька чувствовала, что ее истерика становится неуправляемой. – Всего лишь телефон? Мамин телефон – последнее, что от нее осталось, – сгорел в машине. Этот телефон я потеряла. Это…

Она горько разрыдалась, прижав ладони к лицу. Чертов невролог со своим «возможны перепады настроения». Это же не перепады, это цунами какое-то!

Лялька рыдала взахлеб и понимала, что, если сейчас Сергей скажет что-то вроде «Телефон не был единственным, что осталось от вашей мамы» или же «Давай купим новый прямо сейчас», она не знает, что будет. Ее просто разорвет. Сначала голову, потому что боль уже пульсировала в висках и затылке, а потом и ее саму, потому что не может один человек вместить в себя столько эмоций.

Сергей, к счастью, ничего не сказал.

Лялька отняла руки от лица и, продолжая захлебываться слезами, отыскала среди вываленного на сиденье барахла упаковку бумажных салфеток. Утерев глаза, она увидела, что Сергей протягивает ей бутылку воды. Лялька попила, вытерла вновь побежавшие слезы и только тут заметила, что они едут в обратном направлении.

– Куда мы едем?

– В кафе, – коротко ответил Сергей.

Лялька хотела поймать в зеркале его взгляд и сказать «спасибо», но он смотрел на дорогу. Говорить «спасибо» ему в затылок она не стала.

Припарковав машину у кафе, Сергей попросил Ляльку заблокировать двери и отправился на поиски ее телефона. Лялька, все еще всхлипывая, смотрела, как он взбегает по ступеням, как останавливается возле сотрудника, открывавшего для посетителей дверь, и гадала, насколько искренна его забота. Разве бывает так, что человек готов положить свою жизнь на чужих ему детей, терпеть их выходки, решать их проблемы? Разве обычный травматолог из провинциального городка не должен был мечтать избавиться от племянников, стоявших на пути к большим деньгам? Димка считал, что она пересмотрела тупых сериалов, но он в принципе был поразительно наивен для своих восемнадцати. Пятнадцатилетняя Лялька рядом с ним чувствовала себя старшей сестрой.

Сергей, стоявший на крыльце в ожидании администратора, закурил. Лялька впервые видела, чтобы дядя курил. Он держал сигарету большим и указательным пальцами и часто затягивался, как будто хотел быстрее покончить с этим процессом. Ляльке нравилось, когда мужчина курит, но Сергей делал это совсем некрасиво. На разговор с администратором ушло не больше минуты. Сергей выбросил недокуренную сигарету и, хмурясь, сбежал с крыльца. Приблизившись к машине, он постучал в окно. Лялька разблокировала двери, он сел в машину и пристегнулся.

– Ну что? – не выдержала Лялька, хотя и так знала ответ. Если телефон выпал на крыльце кафе, то его давно уже кто-нибудь подобрал.

Сергей посмотрел на нее в зеркало заднего вида и помотал головой.

– Давай напишем заявление на кражу телефона. Его можно отследить, – предложил он.

– Нужно в полицию?

Сергей кивнул. Лялька прикрыла глаза, вспоминая допросы после аварии. Димка не угадал, решив, что Сергей спустит историю с похищением на тормозах. Допросы, чужие люди, неприятные взгляды…

– Поехали домой, – откинувшись на спинку сиденья, попросила она.

Сергей после паузы кивнул и тронулся с места.

Лялька смотрела на скользящие за окном многоэтажки и думала о том, что ее мир очень-очень маленький по сравнению с этим огромным городом. Но если бы она выпустила пустоту, живущую в ее мире, то эта пустота поглотила бы мегаполис.

На выезде из города они попали в пробку, и измотанная головной болью Лялька задремала. Проснулась она оттого, что Сергей вынимает ее из машины и несет на руках, как ребенка. Она хотела возмутиться, потребовать поставить ее на землю, но отчего-то промолчала. Ее так давно не носили на руках. День похищения не считался.

Войдя в свою комнату, Лялька впервые пожалела, что на двери нет замка. Ей хотелось запереться у себя навечно и чтобы никто никогда сюда не вошел. Свернувшись клубком на кровати, она снова расплакалась.

В дверь постучали. Ляльке хотелось заорать: «Идите вон!» – но она села, вытерла рукавом слезы и сказала: «Войдите».

На пороге стоял Сергей. Он уже успел переодеться в футболку и джинсы, в отличие от Ляльки, которая лишь скинула внизу пальто и обувь.