История животных

84

Сердце имеет три желудочка... — предсердия как таковые Ар. не известны, возможно, из-за того, что их стенки спадаются при вскрытии. Зато он насчитывает в сердце целых три “желудочка” (букв, “желудка”); скорее всего в это число входит и правое предсердие с его более толстыми и реже спадающимися стенками.

85

Правая почка... лежит выше... — данное место было излюбленным объектом комментирования у средневековых и ренессансных авторов, толковавших его в духе взаимодействия конечных и действующих причин. При этом комментаторов отнюдь не смущало несоответствие аристотелевского тезиса реально наблюдаемой картине: у человека правая почка чаще несколько ниже левой. Ср. у Ю. Скалигера (Scaliger, р. 142): “Правая почка, как считается, расположена выше левой, потому что ее притягивает действие тепла, заключенного в печени; а левая почка опущена, чтобы освободить больше места для сердца. Я же полагаю, что это неверно. Ибо сердце занимает меньше места, чем печень; и оно расположено выше диафрагмы, печень же ниже. По этой причине именно для печени почка должна освободить больше места”.

86

...эти вены... — подвздошные.

87

...на рисунке в [книге] о вскрытиях — по мнению ряда исследователей текста ИЖ, здесь (и в аналогичных местах прочих биологических трудов Ар.) под “вскрытиями”, букв, “анатомированиями”, “диссекциями” Ар. имеет в виду именно процесс рассечения, так что надо переводить “по [результатам] рассечения”, “по вскрытиям”. Так считал и В. П. Карпов, когда приступал к переводу ИЖ; в своих примечаниях к ОЧЖ (с. 188) он отстаивал передачу аристотелевского hai anatomai через “вскрытия” в смысле, например, учебных занятий по анатомированию. Эту возможность допускает и Д’Арси Томпсон (Thompson, 1910), но считает все же более вероятным, что данное греческое слово означает не просто “вскрытия”, но название некоего трактата, принадлежащего перу Ар. Он даже допускал, что этот трактат в виде арабской версии Джемалуддина дошел и до наших дней; в этом допущении Д’Арси Томпсон не оригинален (ср. Wenrich, р. 148). Приписывают этот трактат самому Ар. и некоторые позднейшие исследователи, безотносительно к Джемалуддину (а равно и к Венриху и Д’Арси Томпсону), полагая при этом, что имеется в виду какая-то из более ранних работ Ар. (Абдуллаев, с. 126). Возможно, та, что упомянута в труде Диогена Лаэртского “О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов” (V, 1, 25) под заглавием “Анатомия — 8 книг”; или следующая за ней в том же списке “Выборка из анатомии”. Когда могла быть написана эта работа? В бытность Ар. учеником Платона? Но тогда его интересы были иными. Однако приведем примечание из машинописи В. П. Карпова 1950 г., которое он отнес к тексту § 86 первой кн. ИЖ. В этом примечании Карпов утверждает, что сказанное в § 86 по поводу вскрытий “уничтожает все сомнения относительно существования особого сочинения по анатомии, anatomai — “Вскрытия”, снабженного рисунками. Из других мест, где Аристотель упоминает о вскрытиях, не ясно, отсылает ли Аристотель читателя к рисункам своей книги или советует убедиться непосредственно из вскрытия. Считая последнее толкование более правильным, я в этом смысле и переводил их (что? термин “вскрытия”? — Б. С.) в кн. “О частях животных” (см. там примеч. 34), что должно быть признано ошибочным”. Подводя итог, примем, что Ар. ссылается не на потенциальные “вскрытия”, но на конкретный трактат или таблицы, но скорее всего данный трактат или таблицы (там, наверное, были таблицы или вообще рисунки, судя по упоминаниям хотя бы и у самого же Ар.) не принадлежали перу Αρ., а бытовали в среде врачей задолго до него. Иными словами, анатомические атласы существовали за две тысячи лет до считаемого первым атласа Я. Беренгарио, но были утрачены. В. П. Зубов (Зубов, с. 153) пишет: “Аристотель не раз ссылался на рисунки, diagraphai, в недошедших до нас книгах “Анатомий”... Это были настоящие атласы, содержащие изображения как животных в целом, так и отдельных органов и их внутреннего строения. Позднейшие авторы (Диоген Лаэртский, Гесихий) говорят о семи подобных книгах, и упоминания об извлечениях свидетельствуют о значительном объеме атласов”. Но с другой стороны, в древнейшем списке трудов Αρ., диогеновском, нет ОЧЖ, хотя в подлинности этого труда никто не сомневался. Не скрыт ли как раз он или его ранний иллюстрированный вариант под именем “Анатомий”?

88

...как было сказано ранее, общи всем... — в списках и в издании Альда встречается также “все общие”. Следуем основной группе рукописей и переводу Газы: “communes omnium sunt”, что делает фразу более осмысленной. “Ранее” — см. § 2 кн. первой, примеч. 4 к кн. первой.

89

...известным родам — см. примеч. 5 к кн. первой.

90

...позвонков нет... — данные слова подтверждают отсутствие в эллинской анатомии обычая препарировать скелеты или их части и вообще рассматривать скелет как нечто отдельное от мягких частей тела. Кость, по Αρ., есть нечто вторичное и почти неживое в организме уже в силу своей твердости: “кости устроены ради сохранения мягких частей, будучи по своей природе твердыми” (ОЧЖ, 653Ь). В частности, и шейные позвонки Ар. рассматривает не как место прикрепления мышц, прохождения спинного мозга и т. п., но только как защитное приспособление ради охраны пищевода и гортани, Данное суждение можно было бы понять в буквальном смысле как указание на наблюдавшийся факт срастания позвонков; но Ар. таких наблюдении не имел и льва не анатомировал. К тому же, хотя срастание шейных позвонков и встречается у млекопитающих (у неполнозубых, которых Ар. знать не мог), у львов его не бывает, как и у волков, которым Ар. столь же ошибочно приписывает данное свойство (ОЧЖ, 686а); контекст подтверждает, что Ар. руководствуется чисто внешним впечатлением и подводит под него телеологическое обоснование: “У всех других животных шея сгибается и состоит из позвонков; у волков же и львов она представляет одну кость, ибо природа смотрела на то, чтобы она была им пригодна больше для силы, чем для другой помощи” (там же). Комментируемая фраза кончается категорическим утверждением, будто если это животное “вскрыть, то все внутренние части у него [оказываются] такими же, как у собаки”. В § 18 кн. первой проведена параллель между “благородным львом” и “породистым волком”. Сомнительно, водились ли в Греции во времена Ар. еще львы. Он сам, правда, об этом сообщает, но возможно, что со слов Геродота. Львы, согласно Геродоту (VII, 126; ср. у Павсания VI, 5; у Плиния Старшего VIII, 17, 18); по Ксенофонту и др. авторам встречались в Греции между реками Ахелой и Несс, тот же ареал назван и в ИЖ (кн. шестая, § 178; кн. восьмая, § 165), но уже тогда (тем более у зависимых от Ар. авторов) эти сведения могли и устареть. Говоря о костях львов в ИЖ (кн. вторая, § 18), Ар. тоже ссылается не на виденное им самим, но на анатомический атлас (см. примеч. 79 к кн. первой). Поэтому и в комментируемом месте позволительно усомниться в аутентичности указания на вскрытие льва. Учитывая же, что здесь из “вскрытия” сделан вывод о сходстве внутреннего строения анатомируемого животного с внутренним строением собаки, можно предположить, что в протографе фигурировал не лев, а какое-то другое животное: например, волк. В таком случае имеющиеся в античной, вообще весьма фольклоризованной, зоологии рассказы о львах, в том числе и у Αρ., можно рассматривать как запоздалый отголосок поздней стадии индоевропейского тотемизма, на которой волк как “ночной”, “лунный” тотем уступал место пришлому “солнечному” дублету, льву: в Греции это могла быть фаза дорийского завоевания. Геракл, как его герой, хранит черты львиного тотемизма и вместе с тем — связь с огнем и солнцем. Огненная природа льва в ИЖ подтверждается тем, что из его костей можно высекать огонь. Это сообщение вновь возвращает нас к представлению о “монолитности” скелета льва: у него нет не только позвонков, но и мозга, и полостей в костях (кн. третья, § 58, 98). В пользу того, что странности сообщения Ар. о львах суть отчасти результат контаминации с рассказами о волках, говорит не только мнимое полное сходство внутренностей (якобы) вскрытого животного с собачьими, но и сам факт, что у Ар. и других античных авторов вообще нередко “рассказы” о львах и волках соседствуют, причем волку, атому древнейшему тотему, придаются необыкновенные свойства, в круг которых вполне вписывается “несгибаемость шеи”. Имея в виду такие свойства, как дружба и взаимопонимание с людьми, оборотничество и т. п., заметим, что более южные, особенно африканские традиции сходным образом трактуют и льва. В творчестве Ар. есть следы какого-то древнего особого отношения к волку, заставляющего вспомнить легенду о происхождении рода Асклепиадов, значит, и Аристотеля — от Аполлона. Например, Ар. повествует (с долей сомнения, но отнюдь не отвергая этого рассказа) о том, как Летона, мать Аполлона и Артемиды, преследуемая мстительной Герой и превращенная в волчицу, 12 дней бежала от страны гипербореев до Делоса: в память об этом 12 дней в году волчицы могут приносить потомство (кн. шестая, § 183). Здесь важно, что для других животных Ар. такого рода “объяснений” не дает. Единственный в ИЖ рассказ о дружбе человека с дикими зверьми тоже касается волков, с которыми рыбаки делятся рыбой (кн. девятая, § 132). К Аполлону, покровителю и предку Асклепиадов, часто прилагались (Павсаний, X, 14, 7; II, 19, 3) эпитеты со значением “охраняющий (избавляющий) от волков”, “губящий волков” (Ликоктон) или, наоборот, “волчий” (Ликейский), “волк”. У храма Аполлона Ликейского (ср. Эсхил, Агамемнон, 1256–1259) был расположен Ликей (отсюда и название) по соседству с горой Ликабетом — “Волчьей рощей”. На ее склоне стоял некогда город Ликосура, “Волчий хвост”, который согласно “Описанию Эллады” (VIII, 39) был древнейшим из городов Греции. Около Ликея была гробница рода Пандидов с характерными именами типа “Ликос” (Волк); из этого рода, по преданию, произошла Скилла, превращенная впоследствии в собакоголовое чудовище (пес — мифологический дублет волка; в § 56 третьей кн. ИЖ собаке приписана, как льву в кн. второй, § 2, тоже “однокостность”, только не шеи, а черепа, что заставляет вспомнить о сближении льва и собаки в § 227–229 девятой кн. ИЖ и о мифическом тождестве “внутренностей” у льва и собаки в том же § 2 кн. второй).