Страница 27 из 38
Все это не случайно.
В 1916 году, когда война была в самом разгаре и очень трудно было предвидеть ее дальнейший ход, англичанам важнее всего было привлечь на свою сторону самую главную из великих держав, которая все еще оставалась нейтральной, — Соединенные Штаты (они вступят в войну только в апреле 1917 года). Американцам для вступления в войну нужны были серьезные аргументы; надо было убедить их в том, что необходимо противодействовать центральным державам (Германии, Австро-Венгрии, Турции) и принять сторону Антанты (России, Франции, Великобритании). Для этого британское министерство иностранных дел создало Бюро пропаганды Уэллингтон-Хаус, основной задачей которого была дискредитация Германии, а не пропаганда против Османской империи, которой в течение долгого времени оно совсем не занималось.
Однако случилось так, что, не найдя достаточного количества материалов для обвинения Германии в преступлениях, совершенных во время войны, Уэллингтон-Хаус стал собирать материалы о недопустимом обращении с армянами со стороны турок и опубликовал их, как бы говоря: «Посмотрите, кто их союзник!».
Цель, с которой Уэллингтон-Хаус публиковал эти тексты, была очевидна, она состояла в том, чтобы обвинить Германию, возложив в конечном счете на нее ответственность за преступления, совершенные турками против национальных меньшинств. Подобные публикации находили особый резонанс в Соединенных Штатах: целое поколение американских миссионеров, проповедовавших в Османской империи, и их сотрудников вполне справедливо свидетельствовало о турках как о преследователях христиан.
Среди изданий, опубликованных с этой целью, была и Синяя книга, составленная молодым историком Арнольдом Тойнби по поручению лорда Брайса. Спустя годы Тойнби признал, что деятельность Уэллингтон-Хауса была направлена против немцев и что в целях пропаганды иногда давалась неверная информация. Однако это касалось исключительно публикаций против самой Германии. И по прошествии десятилетий после Первой мировой войны многие авторы, работавшие в Уэллингтон-Хаусе, подчеркивали существовавшую разницу между публикациями о действиях турок и статьями о немцах, говоря, что в первом случае информация была точной, а во втором — не всегда верной.
Британская пропаганда преследовала еще одну цель. Англичане опасались, что индийские мусульмане начнут священную войну, джихад, против Антанты и будут воевать бок о бок со своими братьями по вере из Османской империи. Кроме того, и мусульмане, проживавшие в районах, которые англичане и французы отвоевывали у Османской империи, в любой момент могли по религиозным соображениям предпочесть плохое исламское господство (в данном случае турецкое) совершенно чужому — европейскому. Поэтому англичане были заинтересованы в том, чтобы об ужасах, содеянных турками во время войны, рассказал именно мусульманин — он мог бы показать, что своими злодеяниями иттихадисты нарушают все законы ислама и что настоящие верующие мусульмане должны осудить и отвергнуть безбожное правительство.
Сказанное наводит на мысль о том, что Файез эль-Гусейн и впрямь мог быть всего лишь подставным лицом или же нанятым автором, исполняющим требования английских заказчиков...
И тем не менее.
Если быть беспристрастным и внимательно читать текст в арабском оригинале, легко увидеть, что автор — араб, до мозга костей пропитанный исламской культурой. Язык, стиль, образ мышления явно выдают в нем человека Востока, несколько наивного и образованного, хорошо разбирающегося в вопросах мусульманской веры и ее традиции. Автор не утонченный политик, не хитроумный дипломат и даже не профессиональный историк. На протяжении всего текста он прежде всего открывается как глубоко верующий мусульманин; частые ссылки на шариат, осознание ответственности государства за жизнь своих подданных характеризуют его как человека, проникнутого высокими гуманистическими чувствами, чья профессия и деятельность были связаны с защитой прав и свобод личности.
Тот, кто написал это свидетельство, был хорошо осведомлен о политической ситуации в стране, а также знал изнутри, не понаслышке, закулисные игры и нравы бюрократического аппарата; сам автор мыслит себя внутри социальных и политических категорий Османской империи, подданным которой он является: обличая правительство и партию власти, он никогда всерьез не подвергает эти категории критике. Достаточно проследить за тем, как писатель употребляет понятие «нация» (именно в значении арабского слова умма или турецкого миллет) или отождествляет правительство и государство, чтобы убедиться в том, что он не может не быть османским подданным. В то же время психология автора, которая проявляется в его рассказах и описаниях различных сцен, употребляемые им сугубо мусульманские народные выражения, а также диалектные особенности его языка с достаточной очевидностью показывают, что перед нами образованный араб сирийского происхождения.
Из биографии Файеза эль-Гусейна мы знаем, что он образованный бедуин из Сирии, воспитанный в лоне арабской культуры, но получивший турецкое образование; он набожный мусульманин-традиционалист, строго осуждающий «незрелость» в вопросах веры «турок-неофитов» и критически настроенный по отношению к турецким притязаниям на халифат; «прогрессивный» юрист, питающий симпатии к некоторым завоеваниям западного либерализма; бывший османский чиновник, ставший оппозиционером младотурецкому деспотизму. Сопоставив этот портрет с вышеприведенными наблюдениями, можно заключить, что его авторство не вызывает серьезных сомнений.
«...Кем бы ни был Файез эль-Гусейн, он автор книги, озаглавленной Резня в Армении. Его имя могло с равной вероятностью быть Вудроу Уилсон или Джеймс Брайс» — подобные утверждения турецкой пропаганды нередко встречаются в турецкой «научной» исторической литературе, в популярных изданиях, в Интернете.
Выше мы опровергали утверждения Маккарти о том, что наш автор часто ошибается, путая названия городов и приписывая их не тем провинциям. Файез эль-Гусейн действительно делает ошибки, но другого рода, и допускает довольно удивительные неточности. Одна из его самых грубых ошибок — неправильно написанная фамилия немецкого посла (в тексте упомянут некий Оппенхайм вместо фон Вангенхайма).
На самом деле именно такие неточности и подтверждают его авторство, исключая вероятность фальсификации со стороны английской внешней разведки. Ведь ни один серьезный историк не поверит, чтобы В. Уилсон, Дж. Брайс или даже более скромные английские или американские политические деятели либо сотрудники секретных служб не могли уточнить необходимые данные для своих публикаций...
А если считать, что Файез эль-Гусейн — подставное лицо Уэллингтон-Хауса или что он пишет по их подсказке, то и в этом случае можно было бы избежать подобной ошибки. Профессионалы из Уэллингтон-Хауса, чьей единственной целью было обвинение и дискредитация Германии, задумав такую книгу, просто не могли неправильно написать в ней фамилию немецкого посла! Они также не стали бы публиковать текст, написанный по их поручению, не проверив заранее свой «заказ».
Но грубая ошибка с фамилией немецкого посла — далеко не единственная. Повествование в книге временами недостаточно связное, автор не придерживается никакой заранее установленной схемы. Непоследовательность и хаотичность в датах, цифрах, именах, названиях особенно удивляет в произведении, преследующем политическую или историографическую цель.
Как мы уже заметили, города, имеющие одновременно несколько названий, без какой-либо понятной логики автор называет по-разному: так, столица Османской империи фигурирует в тексте и как Стамбул, и как Константинополь, и как Астана; то же касается Урфы-эль-Рахи, Харпута-Мамурет-ул-Азиза, Диарбекира-Амида, и т.д. Статистические данные он приводит то словами, то цифрами, то и теми, и другими.
Такого рода неточности заставляют полагать, что этот текст написан не из политических соображений и не придуман писателем-профессионалом, сочиняющим труд в своем кабинете.