Богатство

— Не много ли воли берешь, племяш? — Зашипел он, — нос еще не дорос, указывать мне, что делать.

— Ты, дядька Петро, глаза-то разуй, — бесстрашно хохотнул Гриха, — посмотри с кого втридорога взять хочешь. Цени, что Елька к тебе пришла, а не через голову вопрос решила. Думаешь, он ей откажет коли попросит?

Ярость в глазах Смотрящего стала осязаемой. Я почувствовала, что если прямо сейчас не вмешаюсь, то не видать мне харчевни, как собственных ушей. Вот уж точно нет у Грихи таланта к торговым делам. Не удивительно, что они отцову лавку чуть не потеряли. И хотя я так и не придумала ничего стоящего, но не вмешаться теперь было нельзя.

— Дядька Петро, — поклонилась я гораздо ниже, чем следовало бы. Ничего, чай не переломлюсь. А харчевня мне нужна. — Простите Гриху. Он по-молодости, по-глупости, сам не знает, что несет. Я пришла к вам со всем почтением, и не собираюсь оспаривать ваше слово. Если хотите за харчевню три грила, значит столько она и стоит. И не мне с вами спорить. И уж тем более ходить жалиться. Благодаря вам ни я, ни моя семья не голодают и не скитаются по подворотням. Нельзя за такое наушничеством платить. И я не буду. Спасибо, дядька Петро, что уделили мне время, но к сожалению, такая цена мне не по карману. Прошу прощения за беспокойство…

Я поклонилась еще раз, одной рукой схватила Ирху, другой Гриху, сверкнув на него глазами так, что он заткнулся. А то уже открыл рот, чтобы что-то сказать. И потащила обоих к выходу.

— Стой! — оклик Смотрящего догнал меня уже на выходе. Я повернулась. — Этих полудурков, — кивнул он на Гриху и Ирху, — отпусти, а сама останься.

Я мгновенно вытолкала парочку из шатра и, повернувшись, вопросительно взглянула на Смотрящего.

— Поди сюда, — велел он и кивнул на край стола напротив. Там и табуретка оказывается стояла. Невысокая, трехногая. Сидеть не ловко будет. И низко, и того гляди грохнешься. Наверное, решила я, это для тех посетителей, которых приструнить надо. И следующие слова дядьки Петро подтвердили мои думы, — на табурет не садись. Дюже неудобный. Постоишь маленько, не переломишься.

Я кивнула и замерла рядом со столом, глядя в глаза Смотрящему. Он тяжело вздохнул, отодвинул кружку, взглянул на меня исподлобья и спросил:

— Зачем тебе харчевня? Не будет тебе с нее толку. Сама посуди, ежели Шокор тридцать лет ею владел, а за год с небольшим до нуля разорился, значит не все ладно там. А молву людскую, что пить начал, потому и не смог рассчитаться, не слушай. Шокор всегда за воротник заливал. Любил он это дело с молодости. А тележка твоя стабильный доход приносит. И работала бы дальше спокойно. А то ведь прогоришь с харчевней этой.

Я вздохнула. Сдается мне не зря Смотрящий цену такую поставил. Не заработать он хотел, а меня от глупого поступка защитить.

— Я все понимаю, — кивнула, — и Ирха говорила, что доход от харчевни такой себе. Меньше, чем на тележке моей. Да, только, дядька Петро, я все же рискнуть хочу. По двум причинам. Первая… ну, очевидна. Верю, что получится у меня харчевню ту в прибыль вывести. Я готовить люблю. Много блюд знаю таких, коих никто не ведает. Вот про «борьсч» слыхали?

— Про «борьсч» слыхал, — он усмехнулся. — Моя-то недавно кухарке нашей все мозги выполоскала, чтоб узнала как сготовить. Мол, модно сейчас на обед «борьсч» есть. Стало быть твоя идея? — в его глазах появился интерес.

— Моя, — кивнула я с улыбкой. — Если хотите, могу написать для супруги вашей рецепт пампушек к борщу. Такого ни у кого еще нет.

— Что такое пампушки? — насмешливо фыркнул Смотрящий.

Я рассмеялась. Слово, действительно, звучало смешно.

— Булочки такие особые. С ними самый простой борщ еще вкуснее и нажористее…

— А вторая причина?

— Вторая, — я вздохнула, — в гильдию хочу вступить. Я сегодня с утра в Средний город ходила. Хотела патент выкупить. На меня не взглянули даже. Мол, не своя. Да еще и из Нижнего города. А мне дальше двигаться надо, дядька Петро. Я же знаю, что могу, и времени у меня теперь, как Ирху на тележку поставила, много. Почему бы не рискнуть?

Я развела руками. Смотрящий постучал по столу, пальцами перебирая, подумал…

— Стало быть патент у Ирхи выкупить хочешь? — спросил. — Поэтому они с Грихой радуются? — Я кивнула на оба вопроса. — А не боишься, что ежели выйдет с харчевней, Ирха придет с обидой. Мол, обманом забрала?

— Я предлагала ей пополам вложиться. Она патент, я деньги, которые на его покупку скопила. Да, отказалась Ирха. Захотела, чтоб патент я у нее выкупила. За месяц я деньги отдать обещалась. И этот наш уговор мы тоже у вас заверить хотим. Чтоб все честь по чести было.

Смотрящий тяжело вздохнул, нахмурился и снова застучал пальцами по столу…

— Дядька Петро! — Я смотрела на него умоляюще, — коли прогорю, так прогорю. Моя вина в том будет. Но не могу не попробовать! Иначе так и буду всю жизнь ходить и думать, что единственный шанс свой упустила!

Он взглянул на меня исподлобья, поцокал языком, пальцами постучал. Тяжело ему, видать решение принять было.

— А что Гирем? Против-то не будет?

— Нет, — мотнула я головой. — Не будет. Он мне не муж…

Я уже поняла. Каким будет решение, и еле сдерживала довольную улыбку. Так хотелось закричать от радости и в ладоши захлопать.

— Ну, хорошо, — вздохнул Смотрящий, выпрямился и вынес свой вердикт. — Забирай харчевню. Полтора грила мне отдашь. И за выкуп и за договор ваш с Ирхой. Сам прослежу, чтобы обе все условия сполна исполнили. Сроку на расчет тебе даю три месяца. — Я открыла рот, чтобы сказать, что у нас с Ирхой другой срок оговорен, — за месяц ничего не выйдет у тебя. Ты это погорячилась. А тележка твоя залогом пойдет. Ежели не сможешь долги выплатить, заберу. Поняла?

— Поняла, — кивнула я, чувствуя, как холодок пробежал по спине. Вот вроде и знаю, что точно рассчитаюсь, ведь дома камни лежат. А все равно страшно было ответить. — Я согласна.

— Вот и договорились, — кивнул Смотрящий. — Иди. И крикни Ирху с обормотом моим. Ежели они то же скажут, то с ними и ключи от харчевни отдам. А рецепт пампушек завтра принесешь. Порадую свою…

— Спасибо, Дядька Петро, — улыбка сама вылезла на мое лицо, не спрашивая.

— Иди, — хмыкнул он как будто бы недовольно. Но я видела, хотя он и хмурился, его глаза улыбались. — и не забудь. Не отдашь денег или мне, или Ирхе через три месяца, тележку я у тебя заберу.

— Не забуду, — кивнула я и вышла из шатра.

— Ну, что?! — Ирха смотрела на меня с отчаянной надеждой, — получилось?

Гриха смотрел по сторонам, делая вид, что ему все равно, но получалось у него из рук вон плохо. Его тревогу и волнение выдавали точки веснушек, ставшие очень заметными на побледневшем лице. Я кивнула:

— Идите. Вас обоих зовет.

Ирха ахнула, схватила жениха за руку и они оба исчезли под пологом шатра.

— Тележку грозится забрать? — спросил Митка. Я снова кивнула. — Ох, Елька, — покачал он головой, ну и рисковая ты… может не надо, а? Зачем тебе журавль в небе, коли синица в руках?

— Надо, Митка, — улыбнулась я… Не говорить же, что журавль — это так, мелочь. Ступенька. А я прямо в небо подняться хочу и до самой далекой звезды дотянуться.

Глава 10

Если ничего не откладывать, то за день можно успеть сделать много. То-то удивился стражник, когда я снова второй раз через ворота в Средний город прошла. Да все с той же котомкой на плече. И с Ирхой, которую за руку тащила, так уж она робела. Ей еще не приходилось бывать в Среднем городе.

В этот раз я вошла в Дом Гильдий, как бывалая. Стукнула в дверь к секретарю и втолкнула первой Ирху. Я не надеялась, конечно, что старик обо мне забыл, но все же, рассчитывала на более теплый прием. Он же, не обратив внимания на Ирху, хмуро взглянул на меня:

— Что опять?! Я же сказал, иди к мастерам. Коли примут в семью, так и придешь…

— Так я уже, — широко улыбнулась и подпихнула незаметно Ихру, мол, не молчи. — Вот. В гильдию хочу вступить. Патент на себя оформить. Это сестра моя троюродная. Наследница отцовского патента.