Горящее дерево

В тот день началась подготовка экспедиции в Мармис, город в устье Танаи, при впадении в южное море. Экспедиция была торговая. Готовились телеги, грузились на них шкуры, шерсть, шерстяные ткани, животный жир. В Мармисе находился базар, куда свозились товары со многих мест, в том числе из-за моря. Племени Самих нужно было продать свою продукцию и на вырученные деньги купить главным образом зерно, соль, железные поковки.

Денежной единицей в этом регионе был серебряный дирам, квадратная монета с дыркой. Он делился на сто лит, представлявших собой бронзовые монеты также квадратной формы. Вся эта денежная система и торговля контролировались Латинами. Они собирали с каждой взъезжающей повозки налог. Плати и торгуй, чем хочешь.

Я естественно напросился взять меня. Это хороший шанс узнать больше. К тому же, там была часть и моего товара, то, что некогда принадлежало Самару.

Караван в Мармис состоял из десяти повозок, кроме возничих в поход шло охранение в количестве двадцати всадников. Предполагалось достичь Мармиса за три дня.

На следующий день вышли засветло. Я ехал в повозке смотря назад, на удаляющуюся вереницу пирамидальных хижин деревни Самих. Степь уже не казалась такой недружелюбной как в первую встречу. Звено каких-то птиц, возможно жаворонков, выполняло фигуры высшего пилотажа над моей головой.

Однообразный пейзаж и монотонный скрип колёс вгонял в дремоту. В какой-то момент я вошёл в транс и снова, неожиданно для себя увидел «горящее дерево». Но в этот раз я хотел внимательнее его изучить. Когда я летел навстречу мерцающей ветке, я старался не спешить и рассмотреть все подробно.

Подлетая к фрактальный паутине, я заметил …. как я сплю в обнимку с Ладой, а чуть переместившись, увидел свою дуэль с Самаром. Это не было «кино», а скорее «раскадровка”, где каждый объект показан последовательно изменённым после каждого взаимодействия с любым другим объектом. Элементы в паутине не просто связаны, а словно скручены как аминокислоты в молекуле ДНК.

После пробуждения мне требовалось осмыслить увиденное.

Дерево — это не просто видение воспалённого разума, а структура, скрывающая в себе информацию о прошлом. Кто знает, может и о будущем.

Нужно ещё много экспериментировать с этим деревом. Вдруг полезное что-то можно сделать.

11

Наконец мы въехали в Мармис. Возница, что сидел со мной в телеге панибратски мне подмигнул, типа смотри, сейчас будет круто.

По мне, это был захолустный город, но в сравнении с хижинами, в которых жили Самих, каменные двухэтажные дома — это хайтек. Открытые всем ветрам мостовые были покрыты слоем пыли. Стены строений были отделаны штукатуркой или каким то другим цементным составом. Со временем они облуплялись.

Люди, которых мы видели, делились на Латин и приезжих из соседних мест. Местные одевали разноцветные туники. На ногах были сандали. Они были светлокожие, но при этом черноволосые.

Больше меня напрягли Латинские солдаты, охранявшие рынок. Это хорошо экипированные войны, похожие на римских легионеров. Я вдруг подумал, что хорошо бы увидеть где-нибудь карту, чтобы убедиться, что я на земле и все вокруг — это история земли, которой я толком не знаю. А если что не совпадает — это ошибки историков. Конечно, оставляет вопросы огромное количество расхождений реальности с тем, что я помню из истории. Загвоздка в том, что если это Земля в прошлом, я не знаю даже приблизительно текущее историческое время.

Доехали со всеми повозками в отведённое для нас место. Товар никак не раскладывали, все было навалено, как привезли. За продажи отвечал, назначенный Атухом, Ласиф. Я с интересом наблюдал процесс.

Если кто-то из потенциальных покупателей подходил, то Ласиф с ним начинал разговор. Детально торговля на рынке Мармис выгладит так: лежит овечья шкура, если прохожий интересовался ценой, то Ласиф называл Стартовую цену — двадцать лит. Потенциальный покупатель делал вид, что разворачивается, не довольный ценой, тогда Ласиф делал скидку два лита. Человек снова разворачивался, Ласиф скидывал ещё два лита. Потом третий раз. Больше Ласиф скидку не давл. Четверо из пяти фыркнули и пошли дальше. Пятый же брал в итоге за четырнадцать лит. Классические продажи в восточном стиле. Весь процесс реализации всех привезённых товаров таким темпом займёт не менее недели. И все это время в Мармисе будет жить, есть и спать целых два взвода из Самих и проедать не малые деньги из тех, что заработают на рынке. Просто верх некомпетентности.

К полудню мне это порядком надоело, и я решил прогуляться по округе.

Рынок был огромным, и оказалось, что Самих досталось место, которое я бы мог охарактеризовать лишь словом на букву «ж». Основной народ бродит в другой части базара, и торговля там явно бойче. Интересно, кто выбирает место? Или всё зависит от платы Латинам. Надо будет спросить Ласифа.

Я шёл вдоль торговых рядов, где продавали всё, что может быть произведено экономикой раннего средневековья, ну или поздней античности. Столы с посудой из железа, керамики и дерева. Ряды с тканями и одеждой. Всякая нужная и не нужная утварь. Живые животные. Мясо и мясные продукты. Рыба. Сладости. Продавали местный фастфуд: хлебные лепешки, жареные финики. В центральной зоне рынка кроме торговцев были попрошайки, заклинатели змей в чалмах, уличные артисты. В одном из закоулков я даже обнаружил пару публичных домов.

Манера и способ торговли в основном ни чем не отличался от того что делал Ласиф, только зазывали покупателей активней.

Так то я по рынкам ходить не любил, но этот был необычный для представителя постиндустриального мира. Пока ходил, купил гостинцев моей новой семье. Затем вернулся к своим.

— Ласиф, а почему мы в этом месте торгуем, кто это определил?

— Латины. И по-другому никак. Куда определили, там и стоим.

— Печально. Ласиф, а если я весь товар продам за один завтрашний день? — поинтересовался я

— Это будет чудо, Андрей, — всем своим видом показывает Ласиф, что не верит в чудеса.

— Ну а если?

— Вернёмся тогда домой быстрее.

В итоге, я выпросил разрешения у Ласифа организовать процесс торговли по-своему на один день.

Все раннее утро я потратил на перекладку шкур, тканей, шерсти и бочонков, чтобы хоть как-то улучшить презентабельность. Потом из публичного дома пригласил самую симпатичную, что бы она в откровенном наряде просто стояла тут и улыбалась всем прохожим.

Далее, я попросил Ласифа последние два лита скидки со шкуры согласовывать со мной.

— А зачем? — как то с обиженным тоном спросил он

— Понимаешь, чтобы продвинуть продажи, нужно немного польстить тщеславию человека. Если последний раунд скидок он получает эксклюзивно, ну то есть типа только для него скидка и только сейчас, с позволения хозяина. Поверь, я буду согласовывать любую просьбу. Главное, чтобы он видел, как ты ко мне мчишься, — подмигнул я Ласифу.

— Ладно, — Переваривал услышанное мой коллега.

— Есть ещё один момент. Если клиент отказывается после третьего скидочного раунда, ты предложи ему шкуру бесплатно…

Возникла пауза. Ласиф слегка опешил.

— В смысле?

— Ну, понимаешь, человек самым примитивным образом падок на халяву, даже самый богатый. Поэтому, предлагай. Фокус в том, что он должен сначала за двадцать лит купить шкуру, а потом привести ещё друга или друзей, которые купят четыре шкуры. И потом мы ему вернём двадцать лит.

— А если не найдёт?

Я улыбнулся, похлопал Ласифа по плечу.

— Ну и прекрасно.

Следующий день сперва начался как обычно, но через пару часов полрынка уже хотели взглянуть на полуголую девицу, а вторая половина хотели бесплатную шкуру. Слухи здесь расползались как вирус ковида в толпе иммигрантов. Люди приходили воочию убедиться, потом видели толпу людей у наших «витрин» и подключались ко всеобщему ажиотажу. Пока я думал, что бы ещё сделать, всё было продано ближе к вечеру. Правда продолжали подходить люди с вопросами о халявных товарах, но наша охрана с ними решала все крайне вежливо.