Страница 130 из 133
41
С Варифиэлем было что-то не так.
Если подумать и вспомнить, то «что-то не так» с ним было все последние годы — просто, не имея воспоминаний о прошлых жизнях, я не имела шанса этого заметить.
Теперь, даже несмотря на то, что моя память ещё перепутана, а личности перемешаны внутри, как яичница-болтанка, я всё же ясно вижу: Железный Ангел ослабел. В глазах его, в движениях, в выражении появилось нечто от загнанного в угол зверя, который уже понимает, что убежать не получится. Я слишком часто в своей жизни видела это выражение, чтобы его не узнать.
Это наводило на мысли.
Я отмахнулась от стальных перьев, подивившись тому, как легко мне это удалось. Сила отражений дрожала под ногами, напитывала меня так щедро, что это почти озадачивало. Да, я, разумеется, пользовалась навыками в том числе и из прошлой жизни, но всё же…
Что-то изменилось.
В воздухе, в энергиях, в тенях рождается что-то новое. И я не уверена, нравится мне это новое или нет — но жизнь никогда не спрашивает. Она просто приходит.
Позже я должна буду обдумать это очень пристально, но прямо сейчас у меня есть проблема, чтобы решить.
— А мне ведь даже показалось, что я смог сделать из тебя истинного ангела, — сказал Варифиэль. — Но, очевидно, эта грязь проникла слишком глубоко в твою сущность.
Он звучал так, как будто почти сожалел.
И он даже, возможно, действительно
Я тихо вздохнула.
Воплощение за воплощением, жизнь за жизнью Варифиэль убивал меня… Хотя нет, неверная формулировка. Он никогда не делал этого своими руками, но каждый раз становился причиной моей смерти, прямо или косвенно. В каждой из жизней он был врагом, кошмарной тенью, которая управляла множеством марионеток.
В каждой из моих жизней отблеск стальных перьев значил смерть.
И раз за разом он становился всё ближе.
Всё время моей ангельской жизни он был учителем, напарником, опорой. Он лгал мне, и он послал меня на смерть; он же, впрочем, спасал мне жизнь и вполне искренне называл своей любимой ученицей.
Возможно, следовало бы спросить «Зачем?», но я, правду сказать, не хочу знать.
Теперь у нас есть возможность столкнуться лицом к лицу, без разделяющей нас толпы борцов за справедливость, без пропасти, разделяющей всемогущего ангела и слабого, смертного и уязвимого человека…
И теперь, говоря о нас двоих, время для разговоров давно прошло.
— Хороша я или плоха, — сказала я, — грязна или чиста, уже не имеет значения. Между нами всё закончится здесь.
И мы с ним сцепились.
Памятуя о разрушительной силе ангельских крыльев, я постаралась отвести Варифиэля как можно дальше от людей и зданий. Я и так, по правде, не совсем понимаю, как эта реальность будет латать повреждения, вызванные настолько наглядными применениями магии. Ураган? Теракт? Или, по классике, магнитные бури? Впрочем, едва ли последнее: сомневаюсь, что существуют на свете магнитные бури, способные выбить окна в нескольких зданиях или вырвать с корнем дерево.
Впрочем, это будет потом. И, если подумать, в какой-то степени даже хорошо, что всё происходит настолько демонстративно: в случае чего я всегда смогу сказать, что успокаивала потерявшего над собой контроль Варифиэля… Позже.
Сейчас главное — отвести его повыше и подальше. К реке.
— Не знаю, на что ты надеешься, — выдохнул он. — тебе не убить меня! Другие ангелы скоро будут здесь, и что ты скажешь им? Даже сейчас, черпая силы из проклятых пространств, ты всё ещё недостаточно сильна. Тебе меня не убить, и они узнают правду. За своё предательство ты будешь осуждена! Я лично отрублю тебе крылья. Ты сама выбрала сторону, снова встав на защиту того выродка!
Правда… правда, как показывает опыт всех моих перерождений, понятие очень относительное.
Я и сама понимала: очень многое зависит от того, чью именно правду небеса выслушают в итоге. Я не сомневалась, что, замолчи Варифиэль навсегда, смогу повернуть всё верно и избежать серьёзных проблем. Защита подопечного и мирных жителей от обезумевшего ангела — отличный предлог. С другой стороны, если дать ему возможность заговорить, я буду осуждена за предательство, это факт.
Третье, что не вызывало сомнения: мне не под силу его убить. Даже с возросшим могуществом, даже с вернувшейся памятью. Варифиэль — грубое могущество и сталь, сила и напор, разрезающие небеса молнии. Он может позволить себе тянуть время, тогда как у меня этого самого времени попросту нет…
Потому-то совершенно очевидно, что ему не страшно. Он даже пришёл в хорошее настроение: предвкушал, наверное, какое замечательное обвинение для меня сочинит.
Так было уже много раз, да.
Но в этот раз я не собиралась дать ему и шанса на то, чтобы открыть свой грязный рот.
Так что я дождалась момента, когда он отвлечётся (в тот миг небо как раз разрезала молния, будто трещина, и воздух загудел сердито, пронзительно, как порванная струна) и рванулась вперёд, цепляясь намертво, оплетая его крылья магией, повисая мёртвым грузом.
Здесь, в реальности, у меня нет и не будет ни единого шанса против него. Он слишком могуществен здесь.
Но будет ли он так же силён в отражении, где правит его давний враг?
Мы полетели вниз, навстречу воде, и я воззвала к четвёртому отражению, чувствуя, как оно радостно распахивает дверь мне навстречу. Я насладилась выражением ужаса в глазах Варифиэля, который, кажется, действительно понял.
А потом вода сомкнулась над нами.
— Я принесла тебе подарок, — сказала я. — В память о Лариэль. Надеюсь, ты оценишь.
— Я даже не знаю, что на это ответить, — ворон познания смотрел на меня так, как монах из горной деревушки — на явление ангела с благой вестью. — Должен признать, Атиен: за
Я мягко улыбнулась.
— Моя просьба будет проста: позаботься о том, чтобы он отсюда никогда не выбрался.
Улыбка падре стала острой, будто стальное перо.
— Он убил Лариэль, он обещал срезать мои крылья, он превратил моё небо в помойку. Тебе не надо просить об этом; Варифиэль никогда не покинет этого отражения.
Никогда — опасное слово.
Но я не собиралась об этом думать сейчас, после самой главной в моей жизни победы (или, если мне очень повезёт, одной из самых главных побед).
В конечном итоге, я обещала быть к ужину.