Пределы вечности

– Слабых, говоришь? – ухватился за эту мысль Лотрим, но тут же отбросил её. – Нет, Валмира обрела крылья после рождения дочери, я проверял. Зачала в брачную ночь, после – больше года вынашивала дитя, а потом встала на крыло.

– Что будем делать? – поинтересовался драккан и предвкушающе потёр руки.

– Терпение никогда не было моей сильной стороной, но я всё же подожду. Турус не отыщет Рилинду Бретор, если её забрал мой брат, – принц посмотрел на заходящее солнце и расплылся в улыбке. – Завтра достигнем Таллийской равнины, отправлю отцу весточку, пусть сам решает, как поступить с Ринором.

– Хитрый ход, Лотрим, – мужчина щёлкнул дрейка по носу и усмехнулся. – Снимешь с себя вину за побег Валмиры и исчезновение Рилинды, заодно и брата наконец приструнишь. Главное, чтобы Дангор не принялся оправдывать старшего сына.

– В этот раз не станет. Своего любимца он знает получше меня, – Лотрим раздражённо поморщился, вспомнив последний разговор с отцом, недовольно сжал губы, но быстро справился с собой. – Заверни тряпицу так, чтобы не выветрился запах, и будь настороже – нападение могло быть отвлекающим манёвром для похищения нильденки, а могло быть и не связано с ним. В любом случае держи запасную одежду ближе к телу.

– Думаешь кого-то смутит мой обнажённый зад? – широкая улыбка на губах Арлума стала ослепительной, такой, от которой млели все до единой женщины, в том числе любовницы принца. – Или опасаешься, как бы Наира не воспылала страстью?

– Ты видел её? – вспомнил наконец о фаворитке принц. – После битвы видел?

– Нет ещё, да где ей быть? Может забилась где-то за повозками, – мужчина поиграл бровями, намекая на то, что знание женских чувств имеет значение. – Ты же предпочёл ехать с невестой, вот она и плелась вместе со слугами. Ох и рассердилась, наверное.

– Плевать. Ещё не хватало мне о чувствах любовницы думать.

– Одари на всякий случай чем-нибудь. Что тебе золота жалко?

– Арлум, не дразни меня.

– Прости, прости, – драккан поднял руки, сдаваясь. – Рад, что ты пришёл в себя.

Наследник вскочил на дрейка и направил его по тропе. Путь уже расчистили, хотя Турус мог легко перемещаться и по камням. В голове мужчины мелькали воспоминания, кусая его не хуже ядовитых жал конгара. Уничтожить брата будет не так просто. Однажды Лотрим уже пытался: стражник, подкупленный драгоценностями и бумагами на клочок земли, должен был перерезать горло спящему Ринору. Больше столетия прошло, но Лотрим проигрывал в памяти то утро, когда брат пришёл к нему в спальню.

С поразительной ясностью перед глазами вставали картины неудавшегося покушения: Ринор в изорванной рубашке, вместо пальцев когти, с которых стекает густая кровь неудачливого убийцы. На глазах изумлённого Лотрима Ринор втянул когти, на шее на мгновение проявилась чёрная чешуя. Наследник никогда не видел прежде, чтобы мужчина обращался в драккана не полностью, а частично. Такое невозможно, однако брат сумел.

«Знаешь, Лотрим, я ведь могу убить тебя и буду в своём праве, – сказал тогда Ринор совершенно спокойно. Казалось, его совершенно не удивила попытка убийства, как и то, что за ней стоял младший брат. – Если я пожелаю занять трон, мне даже стараться не нужно будет. На мою сторону встанут те, кого ты поверг, все твои враги и некоторые друзья. С этого дня ты мне не брат. Помни об этом».

И Лот помнил. Да и как такое забыть? Наместник имел влияние и поддержку среди простых людей. Ему подчинялись стражники и советники. Император будто пытался возместить старшему сыну отсутствие наследования – любое его слово становилось законом, а все желания воплощались тотчас же. А теперь брат предал его. Если Ринор совершит обряд с девицей Бретор, отец может пойти против традиций и передать трон своему любимчику. Значит остаётся только одно – найти Рилинду или Валмиру Бретор, провести обряд и оставить брата ни с чем.

Лотрим сжал зубы до скрипа и ускорил Туруса. Сейчас наследнику больше всего хотелось движения, азарта охоты или крови врагов на зубах, но придётся плестись со слугами и стражниками, иначе отец может наказать за то, что ослушался приказов. Что же, весёлая ночь с любовницей тоже подойдёт. Принц дождался, когда последняя повозка минует ущелье, и круто развернул дрейка. Пожалуй, Наира останется без поощрения – так даже интереснее, ведь в глазах фаворитки будет ярость, а в движениях страсть.

Глава 5

Рилинда не знала, когда пришла в себя – крепкий сон без сновидений сменил беспамятство так плавно, что казалось, будто она заснула в когтях драккана лишь затем, чтобы очнуться в другом месте. Девушка проснулась в первый раз среди ночи и услышала, как за окном свирепствует ветер, бросая в стекло пригоршни колючих снежинок, словно кухарка горстями сыпет крупу в жестяной котёл. Когда Рилинда проснулась во второй раз, за окном было ещё темно, но серый, блёклый рассвет уже вступал в свои права.

В помещении было довольно холодно, и девушка невольно задрожала, обхватила себя руками и осмотрелась по сторонам. В полумраке она различила, хоть и смутно, очертания стен и мебели. Вытянутая комната походила на келью служительниц Святой Ваурты по своей скромной обстановке: в углу железная кровать, на которой лежала Рилинда, у одной из стен расположился квадратный письменный стол, два стула, полка для книг – и всё. Каменные плиты пола были исписаны истёршимся от времени рисунком. Напротив узкого окна, за которым виднелись скалы и бездонная пропасть, расположилась неприметная плотно затворённая дверь. Ничего особенного, но это было намного лучше, чем ночёвка на земле у покосившейся лавочки.

Не успела Рилинда прикинуть в уме сколько времени прошло с нападения, как дверь бесшумно отворилась и на пороге возник наместник императора. Для столь холодного края одет он был слишком легко – в тонкую рубаху с расстёгнутым воротом и подвёрнутыми до локтей рукавами и брюки, заправленные в высокие мягкие сапоги до колен. При этом мужчина совершенно не походил сейчас на приближенного к власти и выглядел устало, хотя взгляд оставался по-прежнему внимательным, а улыбка – нарочито искренней.

– Уже проснулась? – тягуче-медленно произнёс Ринор Толант, не обратив внимания на то, как детально девушка рассматривает его странное одеяние. – Выглядишь уставшей. И замёрзшей. Как себя чувствуешь?

– Вы меня похитили? – зачем-то спросила Рилинда, удивившись вопросу – за всю жизнь никто ни разу не поинтересовался её самочувствием.

– Нет, конечно! Не помнишь? Я спас тебя во время нападения, – мягким голосом продолжил наместник.

– И где же мы? – девушка махнула рукой в сторону окна и покачала головой. – Судя по погоде за окном, вы принесли меня к северной границе, где заканчивается земля и начинается море.

– Странно… мне казалось, ты и рта раскрыть не посмеешь в моём присутствии, – растягивая слова, проговорил мужчина. Проницательные серые глаза казались спокойными, но Рилинде чудилась насмешка в их странном блеске.

– Я воспитана в традициях Нильдов, это правда. Но сейчас я напугана, голодна и промёрзла едва ли не до костей, – она стянула на груди остатки накидки и отвернулась. – Видимо в таком состоянии моё воспитание отходит на дальний план.

– Предлагаешь подержать тебя здесь подольше, чтобы ты смогла и впредь держать голову прямо, не разглядывая кончики туфель? – с язвительной иронией в голосе предложил наместник. – И конечно же не кормить – вдруг сытость больше прочего влияет на пылкость нильденской наследницы.

– Ваш брат так и поступил, – с вызовом вскинула голову Рилинда. – Мне отказали в ужине и ночлеге, будто я нищенка, а не невеста наследника императора.

– Лотрим… истинный таллиец, – с небольшой заминкой отозвался Ринор Толант и протянул руку девушке. – Пойдём, поищем что-нибудь из одежды.

Рилинда не рискнула принимать руку наместника, но быстро встала с кровати и последовала за мужчиной в широкий коридор, который ещё больше походил на храм богини, чем комната. От основного холла ответвлялись просторные залы с обрывками фресок и мозаики на полуобвалившихся стенах, из-под останков колонн и перекрытий местами проглядывали предметы утвари такой древней, что определить их возраст было сложно.