Страница 72 из 173
Записка Андре на форменном бланке, доставленная голубем
Итак, Андре пустил трех голубей менее чем за три дня и шар пролетал за это время только двести пятьдесят-триста километров. Если так, то вызывали сомнение первая голубиная депеша, в которой сообщалось о пролете шара над полюсом, да и вообще все другие сообщения. Это внушало серьезные опасения за жизнь аэронавтов. Да полно, не фальшива ли и эта записка? И в Стокгольме потребовали подлинник депеши.
Лишь в начале октября чучело голубя и депешу доставили в Швецию. Сомнений не было: записка была написана на специальном бланке рукой самого Андре. Газета опубликовала факсимиле депеши и фото чучела голубя с бумажной гильзой на шее.
6. «Дневник Андре»
И вдруг новая сенсация: в ноябре 1897 года по Петербургу разнесся слух о том, что в Олонецкой губернии в имении некоего Николая Ивановича Ф. поймали небольшой воздушный шар яйцевидной формы емкостью до двухсот кубических метров с ивовой гондолой. В гондоле нашли две рукописи на французском и шведском языках. Они лежали в мешочке из просмоленного брезента.
Впрочем, это был не только слух, срочно была издана книжонка на тридцать две страницы с первой частью переведенного текста. А текст оказался не чем иным, как дневником самого Андре! На титульном листе книжонки так и значилось: «Дневник Андре. Путешествие на воздушном шаре к Северному полюсу. Выпуск первый. Дозволено цензурой 13 ноября 1897 года. Санкт-Петербург. Издание Л. В. Колотилова. 1897 год».
В предисловии переводчика сообщалось:
«В последнее время и печать, и публика очень много интересовались участью знаменитого воздухоплавателя Андре, рискнувшего отправиться на воздушном шаре к неведомому до сих пор Северному полюсу… Напечатанное ниже начало дневника имеет несомненно громадное значение, так как дневник этот до сих пор единственный документ, взятый из реальной действительности, и по всем признакам принадлежит перу знаменитого воздухоплавателя».
Дальше шел дневник воздухоплавателя. Правда, с самого начала поражала странная надпись на дневнике, напечатанная в этой книжке на восьмой странице:
«Северный полюс, Главный город, 18 ноября 1897 года».
И там же:
«…Прошу не разыскивать меня и не снаряжать для этой цели никаких экспедиций до тех пор, пока я сам когда-нибудь не извещу об этом весь мир… За мной следят, но… (дальше надпись испорчена)».
О каком «Главном городе» на Северном полюсе говорит Андре? И кто за ним следит? Это было необъяснимо. Однако дальше в дневнике говорилось примерно о том же, что и в признанной всеми подлинной депеше Андре от 13 июля.
Вот фрагменты из этого дневника:
«11 июля… Ветер был не очень силен, но… мы пролетели к северу около четырехсот миль».
«13 июля. Вечером… Выпущено 4 пары голубей. Первая пара пущена без особой надобности несколько часов спустя после отлета с твердой земли…Вторая пара выпущена вчера после полудня, а третья и четвертая — сегодня, утром и вечером…Нас постигла неудача: из-за набежавшей тучи, охладившей воздух и опустившей аэростат, вчера вечером мы попали в ток воздуха, который имел направление с востока на запад… Пришлось пролететь к западу более двухсот миль… Теперь мы находимся приблизительно у 30°40′ западной долготы и 82° северной широты. Скорость полета около 25 миль в час».
Что ж, в руки людей попал, видимо, подлинный документ. Это казалось бесспорным.
Но что это? Дальше в дневнике описывались удивительные вещи:
«6 августа… Я не грежу, а живу, мыслю и чувствую; я сам несомненный обитатель нового странного мира, короче говоря, я живу на Северном полюсе, среди странных населяющих его существ…»
И дальше:
«Я невольно посмотрел в сторону таинственного неизвестного Севера и… чуть не уронил подзорную трубу в море: под ветром, милях в двадцати перед нами, совершенно явственно обрисовался низкий темный берег.
— Земля!.. — крикнул я вне себя от охватившего меня волнения.
— Земля!.. — повторили, как эхо, мои товарищи, хватаясь за бинокли…
…На небольшом, поросшем низкими деревьями плато возвышались какие-то удивительные, чрезвычайно странного вида постройки.
— …А где же люди? — невольно вырвалось у Стриндберга.
— И люди есть, — снова сказал зоркий Френкель.
Действительно, внизу, на земле, неподалеку от построек, показалась небольшая группа людей».
Если бы читатели дневника ближе знали спутников Андре, они заметили бы, кроме этих «удивительных открытий», фальшь в характеристике Френкеля. «Зоркий»! Френкель мечтал стать военным, но плохое зрение и перенесенная в юношеском возрасте операция заставили его отказаться от этой мысли.
А дальше в дневнике сообщалось уже совсем нечто фантастическое:
«— А вот и стада их, — заметил наконец Стриндберг.
— Какие стада? — удивился Френкель. — Это слоны; их, насколько я знаю, в Индии не пасут стадами.
— Нет, это не слоны, — возразил я, — а самые настоящие мамонты.
— Мамонты?..
…На одном из мамонтов сидел с небольшой палочкой в руках бородатый пожилой туземец, по-видимому пастух странного стада…
…Островитяне летели при помощи громадных белых искусственных крыльев, очень похожих по форме на крылья обыкновенной летучей мыши. Кроме того, у каждого из них был прикреплен к ногам длинный двухлопастный руль…
В одну секунду за борт полетели мешки с песком… Аэростат стал подниматься с невероятной быстротой… Я взглянул за борт. Внизу, на расстоянии менее тысячи футов, описывая в воздухе громадную спираль, вслед за аэростатом поднимались вверх островитяне, с каждым мгновением быстро нагоняя его».
На этом дневник обрывался.
Современники, конечно, были поражены открытиями Андре. Ведь никто до него не был на полюсе и не знал, что там: суша или море, мертвое царство или населенный людьми и животными мир? Впрочем, очень уж невероятным казалось все это! Читателей обуревали сомнения. А может быть, под воздействием тяжелых потрясений в полете Андре сошел с ума? И насколько достоверны эти дневники? Посыпались запросы об источнике.
Кнют Френкель
Никто, правда, тогда не заметил, что разрешение цензуры на выход книги было дано раньше — 13 ноября 1897 года, — чем произведена надпись на дневнике, сделанная будто бы самим Андре, — 18 ноября 1897 года.
Ждали выхода в свет окончания записок Андре, Ведь издатель сообщал, что, «если позволят обстоятельства, следующие выпуски будут иллюстрированы найденными в рукописях рисунками. Второй выпуск выйдет в самом непродолжительном времени».
Читатели не дождались опубликования всего дневника Андре: разгоревшиеся страсти были слишком велики, а запросов было слишком много, чтобы издатель с тем же спокойствием и уверениями в подлинности «чрезвычайно интересного и безусловно ценного сочинения о полярных странах» мог и дальше дурачить читателей. Кто бы мог подумать, что это был всего-навсего недобросовестный прием беллетриста, подписавшегося «переводчик А. В-ский». В конце XIX века под таким псевдонимом в России скрывалось более десятка беллетристов.
А ведь дневник был издан громадным для того времени тиражом — десять тысяч экземпляров!
Эта книжонка, по-видимому, переполнила чашу терпения публики. Она как бы пробудилась и избавилась наконец от обычного безразличия. Шумели, спорили, возмущались…
7. Но где же Андре?
Любители сенсаций, кажется, устыдились за свои фальшивки. Постепенно нелепые слухи прекратились, страсти поулеглись.