Страница 6 из 29
– «Кукуруза»… «Фермер»… – заворчал Митч. – А потом удивляются, почему нас никто не воспринимает всерьез…
– Тишина в строю! – сердито рявкнул Роберт, как вдруг неподалеку ветка хрустнула особенно громко.
Вся «кукурузная» группа синхронно замерла. Рация предательски громко и отчетливо оповестила, что «Кукуруза-4» достигла оврага, никого не обнаружив.
– Это я, простите, – полушепотом сообщил виноватый голос из темноты.
Еще несколько мгновений отряд простоял в полной тишине, и ни одно животное не осмеливалось нарушить ее, даже дрянная сойка, что обычно не смолкает ни днем, ни ночью, и та не желала препятствовать ответственной работе разведчиков. Лес словно замер в ожидании бури. Но бури не случилось, и Роберт приказал погасить все источники света и настроить громкость в рациях чуть пониже. Как только угас последний фонарь, все носители «ночи» стали абсолютно невидимы на фоне черных стволов деревьев. Единственное, они и сами ничего не видели, но, к счастью, хоть к этому сэкондары были готовы.
– Акваланги! – скомандовал Роберт.
«Аквалангами» на жаргоне «Сэконды» называли овальные очки-маску с одной единственной светло-оранжевой линзой от уха до уха, что служили и прибором ночного видения, и тепловизором, и, пусть совсем не по уставу, как удобный экран для просмотра кинокомедий почти тысячелетней давности. Альберт весьма удивился, когда представитель «Сэконды» старой закалки оказался не только в курсе этого «термина», но и не постеснялся воспользоваться им в подобной ситуации. Несмотря на глубокую ночь и полное отсутствие освещения, мир стал очень ярким и четким, разве что несколько оранжевым. Рация вновь пронзительно скрипнула.
– «Кукуруза-2», как слышите, прием?
Роберт вскинул руку, велев бойцам остановиться, и, быстро щелкнув по кнопке на рации, едва слышно ответил:
– Слышу вас, прием.
– Это «Кукуруза-3», – произнес скрипящий голос и умолк, то ли собираясь с духом, то ли не в силах более пробиться сквозь помехи. Мучительное ожидание продолжалось по меньшей мере целую минуту. – Мы находимся в секторе четырнадцать-три-шесть. Подтверждаю визуальный контакт. Два корабля… Мы видим существ… Прием, – осторожно прошептал человек на том конце.
Не все смогли сдержать эмоции, услышав последние слова.
– Пожалуйста, опишите, что вы видите. Что они делают? Прием, – произнес Роберт в рацию и, повернувшись к остальным, добавил: – Запитать стволы.
– Что-то выгружают… Разные… Есть гуманоиды… – практически утопая в треске, из последних сил надрывалась рация. – Река… В воде кто-то есть!..
Голос сорвался на крик, и более ничто не нарушало мерного шипения белого шума. Еще несколько мгновений предпринимались безуспешные попытки восстановить контакт с группой «Кукуруза-3». Или хотя бы с любой другой, в то время как у самого маленького фрагмента кукурузного воинства зародились и разрослись панические настроения.
– Ну всё, мы свое дело сделали, поворачиваем назад, – Джаред Львовски озвучил мысль, что у многих была в голове. Известный паникер, как и Митч, он никогда не стеснялся выступать против власти семьи Коврич. Но, подчеркивая уникальность происходящего, Митчелл, впервые на памяти Альберта, выступил в их поддержку.
– Во-первых, мы даже не знаем, что случилось с ребятами. Во-вторых, соблюдай субординацию, Джаред.
Карточный домик рушился на глазах, но Роберт продолжал убедительно изображать хладнокровие, несмотря на зарождающийся конфликт.
– Это «Кукуруза-5», у нас тут черный дым, прием! – каким-то чудом прорвался теплый женский голос. Алисия Стиллет, которую по слухам вообще ничто не может вывести из себя. Веселый тон девушки спас ситуацию, несколько сгладив накалившиеся страсти.
– Что еще за дым? Прием.
– Как туман, но черный. Движется к вам, прием, – буднично сообщила девушка.
Роберт попытался связаться со штабом в лице «Фермера», но сквозь треск и шипение до разведчиков долетали лишь обрывки звуков, и даже этих фрагментов становилось меньше с каждой секундой. Роберт прекратил мучить рацию, тяжело вздохнул и поднял взгляд, но, едва он успел открыть рот, до ушей «Кукурузы-2» долетел хруст множества веток, и с синхронностью стрелок связки компасов все взгляды устремились в направлении источника звука.
От увиденного у Альберта перехватило дыхание: всего в паре десятков шагов от группы людей стояло существо. Невысокий, но коренастый, покрытый складками пришелец крутил уродливой ассиметричной головой и разглядывал людей своими неморгающими глазами-бусинками. Никакой одежды, шерсти или хотя бы волос на нем не было; через линзы акваланга он выглядел скорее игрушечным, сделанным из резины, нежели живым существом.
– Какой же ты урод… – не сдержавшись, фыркнул Митч, проверяя предохранитель на оружии.
Беспорядочно вздымая при резких вдохах грудь и капая из полураскрытого, полного кривых зубов рта мутной черной жижей, монстрик рваными движениями переводил взгляд с одного человека на другого. Все как один сэкондары готовились нашпиговать уродца огнем, но Роберт категорически этому препятствовал, вскинув три пальца, однозначно запрещающих открывать огонь. Пока люди разглядывали пришельца, к последнему подоспело еще двое товарищей. Несомненно, они принадлежали к одному биологическому виду, несмотря на то, что внешнее сходство представлялось весьма посредственным: одного из них явно переехал самосвал, а другой, возможно, сильно обгорел при пожаре. Жестом подозвав Джоша, Роберт приблизился на опасное расстояние и медленно, как можно более официально произнес:
– От лица правительства Колыбели я приветствую вас на нашей планете.
Едва он закончил, Джош извлек из своего рюкзака небольшой стеклянный куб и, провернув один из его углов, протянул пришельцу, объявившемуся первым.
– Ты думаешь, он хоть слово понимает? – вставил свои пять копеек Джаред.
Куб ярко засветился и начал плавно менять цвета: с белого на зеленый, с зеленого на розовый и так по кругу. В теории, на Колыбели предполагали, что подобная комбинация цветов должна сообщать о мирных приоритетах населения планеты и облегчить первый контакт. Но кто до этого додумался, как ему пришла в голову подобная идея и главное, почему это должно сработать – никто точно не знал. Как только куб вспыхнул, на голове пришельца тотчас развернулись перепончатые уши, походившие на растопыренные крылья летучей мыши, и существо отступило на пару шагов назад. Другие пришельцы тоже развернули свои крылья, но вскоре все трое сложили их обратно.
Что промелькнуло в голове у пришельца, никто не мог предположить, однако, с минуту посмотрев на переливающийся куб, он резким движением схватил его и бросил себе в рот, мгновенно приступив к усердному жеванию. Всего через секунду сломанный куб оказался на земле, вымазанный слюной и другой жидкостью – скорее всего, кровью этого существа. Уше-крылья раскрылись широко и молниеносно, и с пронзительным воплем существо ударило когтистой лапой Джоша, легко отшвырнув его на несколько метров. Джош с хрустом влетел в вековое дерево, обмякнув, скатился по стволу и, не подавая признаков жизни, замер в неестественной позе. Жизнь человека оборвалась так грубо, так бессмысленно, вместе со всеми его мечтами и устремлениями. Джош стал первой жертвой разгорающейся войны. Войны, которую ожидали на протяжении многих поколений, но оказались совершенно не готовы к ней, едва та открыла сезон жатвы.
Одновременно несколько желтых лучей пронзило тело агрессора, буквально разорвав его в клочья, что можно было расценивать как конец переговорной части. Растопырив уши, приятели погибшего бросились в атаку, но тут же были опрокинуты значительно превосходящей огневой мощью. Альберт готов был поклясться, что второй и последующие выстрелы выглядели куда более тусклыми в сравнении с первым, но не придал этому какого-либо значения. Едва пришельцы упали замертво и воздух заполнился ужасной вонью обгорелой плоти, со всех сторон до людей донеслись вопли этих существ – где-то ближе, где-то дальше, но никто не сомневался в двух вещах. Во-первых, их определенно очень много. Во-вторых, они направляются сюда.