Страница 22 из 29
– Меч! – тысячей голосов злобно выкрикнул Блэкэн`Уæй’. Довольная, потешавшаяся до сего момента морда сменилась полным ненависти злобным оскалом, а голос задрожал от ярости. – Как смеешь ты, безродный червь, угрожать этой мерзостью своему повелителю?! Я твой новый бог!
Ужасный голос существа теперь звенел внутри сознания человека, причиняя нестерпимую боль, но изо всех сил сжимающий меч Альберт превозмогал боль и даже нашел в себе силы заглянуть прямо в глаза воплощению ужаса.
– Называешь себя богом? Никакой ты не бог! Ты превратил мою планету в ад! – кричал Альберт, не слыша собственного голоса. Болезненный звон в голове нарастал, затмевая все остальные ощущения.
– В ад?! В АД?! – кипел тьмой и злобой пришелец, а исходящая от него сила ощущалась уже физическим жаром, оставлявшим ожоги на коже Альберта. – Я покажу тебе настоящий ад! – с ненавистью выпалил Блэкэн`Уæй’ и, резко вскинув руку, звонко щелкнул костяшками длинных тонких пальцев.
Последнее, что слышал Альберт, проваливаясь во тьму своего угасающего сознания, был зловещий ликующий хохот.
Акт II
Изгой
Песок. Альберту снился странный сон: вновь он обнаружил себя внутри маленького фермерского грузовичка «Сэконды», что по грунтовой дороге спешно удалялся прочь от дома Ковричей. На пороге дома неподвижно застыла Лидия, руки ее всё еще показывали символ «Я с тобой». Песок. Окружающие его сэкондары, нет, лишь тени их, пустые манекены, мертвые куклы безразлично наблюдали за его нелепыми попытками вырваться, освободиться, спрыгнуть на дорогу и скорее бежать к Лидии. Тело его не слушалось, и чем больше и яростнее пытался он бороться, тем быстрее и быстрее уносился в никуда, глядя, как поначалу фигура девушки, а после и весь дом обратились в крошечную белую точку в непроглядной тьме, становясь всё меньше и меньше, покуда бескрайняя пустота не поглотила и ее.
Песок…
Резко поднявшись, Альберт судорожно хватал ртом воздух, панически стряхивая с себя тяжелый красный песок. Песок раскинулся бесформенными дюнами во все стороны до самого горизонта – покуда хватало глаз, лишь по левую руку от юноши прерываясь пронзающими густые черные тучи багровыми скалами. Кристаллические, стеклянные пики, словно вышедшие из-под долота безумного скульптора, мерно пульсировали мрачным алым огнем, рассекая небеса множеством острых углов. Зловеще завывал порывистый ветер, гнавший тяжелые облака с временами проступавшими на них прожилками багровых молний. Несмотря на ясный день, солнца не было видно.
Альберт осмотрелся: немногочисленные пожитки его были разбросаны вокруг, полупохороненные под слоем неестественно яркого ржаво-красного песка, который, несмотря на сильный ветер, даже не думал клубиться, оставляя горизонт кристально чистым. «Я умер и попал в ад?» – думал он, сидя посреди этого «великолепия» и с недоверием разглядывая свои вещи, ибо последнее, о чем он мог подумать, что в ад пускают с багажом. Да и в действительности, что такое есть «ад», как не человеческая концепция, придуманная религиозными фанатиками в далекие темные времена?
Тем не менее, мысли об аде не отпускали его, и смутные осколочные воспоминания, медленно, нехотя повинуясь воле человека, сплавлялись в цельную картину: ведь это именно в ад его намеревался отправить повелитель всего сущего, лорд…
– Блэкэндуайт! – выкрикнул Альберт, вскочив на ноги. События недалекого прошлого резко вспыхнули в его разуме осуждающими лицами потерянных друзей. Николай. Лидия. Митчелл. Алисия. Катарина… Он подвел их всех.
В бессильной злобе юноша что было сил пнул единственной обутой ногой небольшую дюну, а песок, поначалу бодро разлетевшись в стороны, как по мановению волшебной палочки молниеносно осел наземь, не оставив в воздухе ни единого следа. Альберт повторил эксперимент с аналогичным успехом и озадаченно склонил голову. Так убил его Блэкэн`Уæй’ или нет? И вообще, что именно с ним произошло? Казавшиеся очевидными варианты – попадание в ад после смерти и мгновенная телепортация его туда живьем – юноша отмел как равноневероятные.
Но если это правда ад, тогда где черти и демоны? Он находился тут уже некоторое время и даже успел покричать, но лишь безмолвные небеса были ему ответом. Быть может, всё это просто иллюзия, а сам он бьется в агонии на полу галереи городского архива? Проверить это не представлялось возможным, и, не придумав ничего более умного, он присел на землю и продолжил забавляться с алым песком.
Песок…
Большая горсть красного песка бесформенной кучей покоилась на ладони. Альберт расслабил пальцы, и, хотя песок и начал неуловимо таять, медленно исчезая с ладони, сквозь пальцы он не просыпался. Так же незримо для глаз он появлялся уже на земле плавно растущей кучей, а между ладонью юноши и поверхностью воздух неистово задрожал, будто приведенный в беспокойство жарким пламенем. Альберт просунул в этот поток свободную руку, но никакого жара не почувствовал, лишь несколько алых песчинок украсили его пальцы.
Набрав новую горсть, он что было сил швырнул ее вдаль, но, не собираясь подчиняться прихоти дерзкого мальчишки, песок, не пролетев и метра, вновь равномерно распределился по земле.
– Пациент скорее мертв, чем жив… – многозначительно пробормотал Альберт, недоуменно моргнув. Глубоко вдохнув, юноша принялся размышлять, чем ему заниматься в послежизни и как вообще существовать дальше. И всё же для послежизни спину чересчур ломило, желудок требовал топлива, а усталость и разбитость не соответствовали представлениям о бестелесной форме существования в посмертии.
На время отбросив философские думы о принципах бытия и небытия, Альберт приступил к сбору своих пожитков, отдав приоритет одиноко торчавшему из дюны ботинку. Стараясь как можно меньше думать о его парадоксальном поведении, он несколькими быстрыми движениями вытряхнул песок из ботинка.
В конце концов, несмотря на некоторые отличия, это был просто песок, что выглядел как песок, ощущался как песок, пусть и тяжелый, но в целом весил как песок и в общих чертах вел себя как песок.
Песок…
Отогнав все связанные с песком навязчивые мысли, Альберт покончил с подвязыванием ножен к рюкзаку сэкондара и, вернув меч на законное место, заглянул внутрь рюкзака.
В основном содержимое соответствовало ожиданиям: две упаковки мерзких консервов с расчетом на два дня, бутылка воды, две ампулы спирта, аптечка с парой бинтов и хирургической иголкой с нитками, очки-«акваланг» да крохотный набор инструментов. Из неуставных предметов он также отыскал черное шелковое кимоно, а еще – маленькую, грубо прошитую книгу без обложки.
«Удивительный мир насекомых Земли» за авторством некоего Хэмиша Торнтона – гласила надпись на потрепанной бумаге. Как и большинство физических книг на Колыбели, эта была самоделкой, а оригинальная версия хранилась где-то в недрах памяти плит архива. Правда, после того, что произошло со многими плитами, возможно, это теперь единственная копия во всей Вселенной.
Сам Альберт насекомыми не интересовался, но теперь ему было понятно, чем коротал вечера на службе сэкондар, бывший предыдущим владельцем этого рюкзака. Закрыв рюкзак, он стал думать, что делать дальше. Очевидно, оставаться здесь было бессмысленно, но куда ему идти? Со всех сторон на него смотрела пустыня, сухая и безжизненная, мрачная и неприветливая. Где-то вдали сквозь багровое марево проглядывал силуэт еще одной уходящей в небеса скалы, но остальное полотно нарисовал художник, имевший в распоряжении одну единственную краску. Довольно быстро юноша обнаружил некоторый уклон, и направление будущего движения определилось само собой. В самом деле, не подниматься же ему еще и в горы?
Небольшая получасовая прогулка открыла новые грани необычной ситуации. То, что он поначалу принял за поверхность бескрайней пустыни, оказалось не более, чем небольшим плато, с вершины коего теперь он мог оценить истинный масштаб бедствия. Неистовый жар выжимал из Альберта крупные капли пота, что, впрочем, не торопились покидать его тело. Масляными пятнами они скользили по коже, собираясь вместе, пока либо он не стряхивал их рукой, либо они не натыкались на ткань одежды, впитываясь в нее, словно в поисках спасения от вездесущего жара.