Страница 74 из 107
— Что изменилось? Раз ты хотел понаблюдать и оценить, как я себя поведу, почему решил раскрыть карты? И что не так с кольцом? — последние слова заставляют Синеру изумлённо вскинуть брови, а Рэхтон на момент застывает с открытым ртом. Даже на лице вечно невозмутимого Перри появляется недоумение.
— Это кольцо главы клана, осоку мне в рёбра. Если его наденет человек другой крови, его не ждёт ничего кроме смерти. А изменилось многое. Твой навык Следопыта, чёрная амва, оживающие статуи, убийство Стерфа. Искусственно созданные пустотники, это одно. Люди, использующие непонятную амву и способные перемещаться между мирами — совсем другое. После сегодняшнего, следовать старому плану было бы глупо, — он подводит небольшой итог сказанного, а я сразу улавливаю нестыковку.
— Думаешь, мой короткий рассказ поможет тебе определиться с доверием? Я же мог только что всё это придумать. Или разработать в качестве легенды, — такие мысли всё равно придут ему в голову, поэтому предпочитают озвучивать очевидный вариант самостоятельно.
Рэхтон какое-то время молчит, о чём-то раздумывая. Потом кивает на Перри.
— Некоторые форинги могут использовать амву не только для усиления тела и оружия. Вернее, такая возможность имеется абсолютно у всех. Но никто не спешит рассказывать об этом Медным. А если в человеке есть хотя бы немного крови Странников, то его потенциал расширяется ещё больше, — замолкает, а рядом слышится тихий голос самого крепыша.
— Рэхт так пытается намекнуть, что у меня есть способность определять искренность человека. Она редко даёт гарантированный результат, но в твоём случае я уверен. Я абсолютно уверен, что ты сказал нам полную правду. Вот и всё, — без особых эмоций заканчивает он.
Хм. Значит меня проверили на вшивость при помощи ходячего детектора лжи, после чего признали подходящим для откровенной беседы. Интересно.
На момент прикрыв глаза, делаю глоток кофе. Снова слишком большой объём информации. Безусловно, я этому рад, но вот мозг переваривает свежие данные с заметным скрипом.
Подняв веки, снова отпиваю уже успевший остыть напиток. Смотрю на Рэхтона.
— Теперь ты готов поговорить? — тот немедленно кивает, а я повторяю вопрос.
— Чем Домхан отличается от других миров? Что в нём такого особенного?
— Да ничего, на самом деле. Один из условно диких миров, где отсутствует цивилизация. Племена аборигенов с луками и копьями, которые живут сами по себе, никакой центральной власти, раздолье природы. Странникам разрешено брать самостоятельные контракты, при условии, что по возвращению они заплатят пошлину и доложат о выполненных заданиях, — рыжий верзила резюмирует свою речь, а справа от меня ворочается на своём стуле Вэнр.
— И какой размер пошлины? — иногда мне кажется, что поэта больше всего волнуют финансовые вопросы. По крайней мере, он постоянно акцентирует на них внимание. Хотя сам торговаться умеет не слишком хорошо — контракт с Парротом является тому наглядным подтверждением.
— Двадцать процентов. Стандартная комиссия, которую Обитель берёт со всех заказов, — Рэхтон озвучивает цифру, как нечто само собой разумеещееся, а вот мой форинг аж закашливается, поперхнувшись кофе.
Синклит берет свою долю,
А Странники платят за неё кровью,
Люди богатеют на чужой доле,
Пока их совесть гуляет в чистом поле.
Разразившись коротким стихом, замолкает. Я же усмехаюсь и снова обращаюсь к Рэхтону.
— Это необходимо как-то оформлять? Или достаточно устного рассказа о том, что произошло? — ожидаю услышать подтверждение второго варианта, с учётом технологического развития Домхара, но Охотник отвечает совсем иное.
— У каждого вождя племени есть что-то вроде печати. Алфавит у них отсутствует, но вот рисовать туземцы умеют. Если захочешь подрядиться там на работу, придётся ждать, пока они рисунками изобразят договор на куске дублёной кожи, — на лице Рэхтона появляется ухмылка, а я начинаю понимать, что поиск первой подсказки от деда точно не будет простым.
Дикие племена, отсутствие огнестрела, неразвитость инфраструктуры. И при этом весьма смутное целеуказание. Я не имею никакого представления в каком месте искать ориентиры, о которых говорил дед. Придётся болтаться из стороны в сторону, отказавшись от револьверов и всего более-менее современного оружия. Не самый впечатляющий расклад.
— Думаю, нам пора. Мастер Айрв наверняка ждёт отчета о выполнении задания, — несколько секунд помолчав, Рэхтон озвучивает предложение вернуться и сразу поднимает руку, зовя официанта.
Жду, пока Странник расплатится. А когда парень в ливрее скрывается за дверью, напоминаю ещё об одном его обещании.
— Ты говорил, что покажешь, как работает пространственный карман.
Странно, но верзила слегка улыбается.
— И покажу. Но не здесь. Тренировочный зал Синклита подойдёт куда лучше. Тем более ничего запретного в этой способности нет, да и времени потребуется немало. Просто не все в курсе, как именно заставить её включиться, вот и всё, — довольным тоном заканчивает он.
Поднимается на ноги, направляясь к выходу, и я тоже встаю из-за стола. Уверен, Рэхтону сейчас очень хочется уточнить, чем Домхан привлёк моё внимание, но здоровяк сдерживается. Уже неплохой знак. Конечно, если он не поставил на меня следящий артефакт.
Выйдя из ресторана, Охотник сразу заворачивает в проулок, где притормаживает, дожидаясь остальных. Что интересно, в отличие от меня ему не нужно браться за жетон. Стоит на момент прикрыть глаза, как мир отсекает чёрная стена.
А в следующую секунду я оказываюсь в относительно просторном зале, на стенах которого висят таблички с именами. Судя по расцветке, Золотой ярус.
Окинувший нас взглядом Рэхтон, замечает моё внимание к табличкам.
— Имена павших Странников Золотого ранга, которые заслужили место в истории, — объясняет он их предназначение.
В моей же голове моментально рождается вопрос о длительности существования Синклита. Только в этом зале, навскидку, несколько сотен небольших номерных табличек, закреплённых на стенах. А если предположить, что таких залов несколько, то число заслуженных Странников и вовсе должно зашкаливать.
Хм. А я ведь даже не знаю, сколько они живут? На фоне перемещения между мирами и всех остальных способностей, мысль о вечной жизни уже не кажется такой уж бредовой.
Впрочем, все эти мысли разом улетучиваются, когда я выхожу в коридор, больше напоминающий туннель с золотыми стенами. Альта Вэннос, собственной персоной. Стоит в неглубокой нише, перебирая листы на которых что-то написано или изображено. Метрах в двадцати от нас.