Странник. Инициация

— Пиявок мне на каждый палец. Я ничего не понимаю. К аристократке той мы рванули из-за вашей совместной работы, верно. Но она и словом не обмолвилась, что тварь была в том самом доме, куда мы заявились. А следов там не оказалось. Ни одного. Да и память… Ты уверен, что он правда всё помнил? Может просто сохранились какие-то шаблоны? — в интонации чувствуется слабая надежда услышать слова о том, что это и правда могли быть какие-то обрывки воспоминаний.

— Я не уверен на все сто процентов, но призрак предлагал показать мне, где спрятано золото и умолял не убивать. А ещё твердил, что это их личное с маркизой дело, в которое не стоит вмешиваться. Дословно я уже не помню, но что-то вроде того точно звучало. И повторюсь, у него тоже были счета из какой-то больницы. Сразу несколько. Спрятанных в запертом ящике стола. А сегодняшний нашёлся в тайнике, где хранились заказы на скульптуры, — повторно указываю на подозрительное совпадение и вижу, как раздуваются ноздри Рэхтона, который опускает взгляд на столешницу, о чём-то задумавшись.

— Ради всех перелётных птиц, вы сейчас всерьёз это обсуждаете? Пустотники не могут сохранить свою память. Это аксиома. И никто не станет по доброй воле превращаться в подобную тварь. То, что счета хранились под замком, подозрительно, согласен. Но ситуации тут абсолютно разные. С одной стороны пустотник, а с другой человек из плоти и крови, возможно являющийся Странником. Где вы видите совпадения? — ровный голос Перри, который медленно излагает аргументы, навевает лёгкую зевоту.

Но, видимо, так он срабатывает только в моём случае, потому что Рэхтон внезапно прищуривается и поднимает на меня взгляд.

— Могу я посмотреть на этот счёт?

Молча тянусь к внутреннему карману лёгкой куртки, куда переложил документ и развернув, выкладываю на стол. Охотник сразу подтягивает его к себе. Пробегает глазами текст. Осматривает бумагу. Потом протягивает её Синере.

— Тут крохотный герб в нижнем правом углу. Знаешь такой?

Секунд двадцать девушка вглядывается в лист бумаги и морща лоб, пытается вспомнить. Потом отрицательно качает головой и протягивает счёт Перри. А тот, в свою очередь, возвращает его мне.

На автомате, едва не убираю документ назад в карман, но тут справа слышится голос Вэнра, который сидит между мной и Синерой.

О, документ нашли вы и это ведь прекрасно,

И герб на нём смогли вы разглядеть.

Но как-то позабыли, что ужасно,

Кто первый должен его обозреть.

Усмехнувшись, протягиваю форингу бумагу и тот опускает взгляд в её нижний угол. Причмокнув губами, озадаченно проводит подушечками пальцев по лёгкой щетине на щёках.

— Это очень старый герб. Ветвь рода Нивельских, которая пресеклась почти сотню лет назад. Тогда они ещё называли себя королями и устроили небольшую войну за престол. Хотя, полноценной войной это не назвать, бои не вышли за пределы столицы, — по мере того, как поэт выкладывает факты, на лице Рэхтона нарастает удивление, а вот в глазах Синеры появляется что-то вроде уважения.

— Герцог Нивельский? Тот самый, который погиб года три или четыре назад? — Рэхтон сверлит парня взглядом, а тот небрежно пожимает плечами и возвращает мне найденный документ.

— Он самый. Прямые наследники погибли вместе с ним, а младшие ветви до сих пор таскают подношения в имперскую канцелярию, чтобы получить права на титул, — пока поэт отвечает, в моей голове появляется ещё один неожиданный и чуть тревожащий вопрос.

Жестом остановив Охотника, который явно собирается завалить Вэнра вопросами, сам обращаюсь к поэту.

— А как именно погиб герцог и его наследники?

— Какая-то болезнь. Скосило всю семью и почти всех замковых слуг. Родовая цитадель, вроде, до сих пор закрыта на карантин, — договорив, непонимающе смотрит на моё напряжённое лицо, но уже через секунду его брови ползут вверх. До парня тоже дошло.

— Значит у нас два случая обращения в больницу, которые связаны с нетипичной амвой и вспышка загадочной болезни, от которой умер аж полноценный герцог, которого должны оберегать отличные врачи. Ну и старинный герб на бланке этой самой больницы. Что скажешь, Перри? Теперь это не кажется тебе подозрительным? — Рэхтон с вопросительным выражением лица смотрит на форинга, а тот невозмутимо пожимает плечами.

— Теперь я скажу, что считаю необходимым потратить время на визит к вдовствующей маркизе Рант и проверку тех счетов, что хранятся у неё. А если там обнаружится такой же герб, то стоит приложить усилия, чтобы отыскать больницу. Может быть, даже вломиться в замок герцога и посмотреть на всё своими собственными глазами, — голос крепыша по-прежнему абсолютно спокойный, а я начинаю понимать, кто из членов команды Рэхтона обычно выступает в качестве стабилизатора.

Сам рыжий Странник довольно ухмыляется и выпрямив спину, делает глоток кофе. Думаю, он хотел бы продолжить беседу, но тут официант приносит блюда и все с неожиданной жадностью набрасываются на еду. Да я и сам чувствую дикий голод, хотя вроде бы немало съел прошлым вечером.

Чувство насыщения приходит только после того, как я перемалываю зубами почти целую тарелку тушёного мяса с картофелем. Только тогда у меня выходит обуздать желудок и отложить вилку в сторону.

Делаю глоток кофе и вижу, как напротив ухмыляется Рэхтон, только что отложивший в сторону обглоданную куриную кость.

— Амва затягивает раны и восстанавливает тело. Но голод потом накатывает неимоверный. Иногда, в самые неподходящие моменты, — высказавшись, Странник вливает в себя остатки кофе и машет рукой официанту, который стоит в нескольких метрах от стеклянной двери.

Когда он делает заказ и двери террасы снова закрываются, оживляется сидящий рядом Вэнр.

— Куда двинем сначала? В гости к маркизе Рант? Или выясним, кто скормил Псу души герцога и домочадцев? — судя по тону, поэт готов отправиться в путь хоть сейчас. А вот лицо сидящей справа от него Синеры, моментально приобретает налёт скеписа.

Вижу, как медленно качает головой Рэхтон.

— Пока мы будем заниматься своими делами и никак не демонстрировать, что хотя бы как-то разбираемся в происходящем. Пусть все успокоятся и слегка расслабятся. Полезем куда-то сейчас и сами же сделаем хуже. Либо все концы обрубят и закинут в болото, либо попытаются нас убить. Оба варианта мне не слишком нравятся, — мрачно заканчивает он свою речь.

Понимаю. Когда ты только что видел изувеченный труп своего старого знакомого, риск не кажется таким уж благородным делом. Тем более, если вспомнить, что сам убитый был Странником Серебряного ранга и наверняка умел не меньше, чем Рэхтон.