Страница 15 из 154
Значит, увидеться с ним придется.
И придется дать ему ложный след.
Глава десятая: Юпитер
Глава десятая: Юпитер
— Доктор, меня не интересует вся эта хуйня, которую вы мне только что вливали в уши. - Поглядываю на часы. - Вы украли семь минут моего времени, а время - это единственное, что я не могу купить.
Сергей Петрович Орехов, чью фамилию я на этот раз запомнил, извиняющимся образом пожимает плечами и снова прикладывает ко лбу сложенный в несколько клетчатый платок. У этого мужика бабла явно больше, чем нужно простом смертному, но в этом он весь - жмется потратить пару сотен на нормальный шелковый платок, вместо этого используя очередное дерьмо еще из бабкиных «совковых» запасов.
— Прошу прощения, - лебезит уже не так уверенно, как десять минут назад, когда буквально из коридора силой затащил меня в кабинет под предлогом серьезного приватного разговора. - Я подумал, прежде чем предпринимать следующие шаги, должен обязательно посоветоваться с вами.
— Очень похвальное рвение. - На всякий случай все же даю понять, что и впредь желаю такого отношения к нашей маленькой договоренности. - Но вы ведь понимаете, как все это выглядит со стороны?
Орехов так старался, что начал хватать меня за руку прямо при сестре Ники. Той, которую я из всего их выводка ненавижу больше всего, потому что абсолютно уверен - именно она помогла сбежать моей маленькой непослушной девочке. Когда Орехов тащил меня в кабинет, я буквально спиной чувствовал взгляд стервы. Даже удивился, что на пиджаке не осталось прожженных дыр.
— Такое поведение может заставить родных мальчишки обратить внимание на природу наших с вами отношений, - продолжаю максимально спокойным тоном, чтобы потом запечатать свое внушение уже совсем другой интонацией. - А мы ведь не хотим, чтобы начались ненужные лишние вопросы?
Доктор округляет глаза и нервно сглатывает, так что его заплывший жиром кадык врезается в жесткий накрахмаленный воротник рубашки. Бедняга, кажется, чуть не задыхается, потом что не может протолкнуть его дальше.
С одной стороны, в работе со слабаками целая куча своих преимуществ - они мягкие, податливые, легко ломаются и сдаются, легко подчиняются моей сильной воле. Но во всем этом сахарном сиропе есть капля дерьма. Та самая, которая все портит.
Слабаки быстро сыпятся. Ломаются, как только их начинают прессовать.
Поэтому я предпочитаю не строить с такими долгосрочных отношений.
Жаль, что нельзя заменить Орехова другой, более циничной и беспринципной тварью, которой будет насрать на мелкого больного ублюдка точно так же, как и мне. Абрамов отлично бы подошел, но, увы, он всего лишь обычный доктор.
— Я подумал, вы должны знать о результатах первых анализов мальчика, - продолжает Сергей Петрович - и я нехотя киваю.
Хотя единственное, что меня действительно интересует, так это чтобы мальчишка не сдох раньше времени. Мне нужна эта приманка, на которую должна клюнуть моя свободолюбивая золотая рыбка, а что с ним будет потом - да и насрать.
— И что с его анализами? - Я разглядываю ногти, прикидывая, не пора ли уже сходить на маникюр, а заодно пригласить на кофе хозяйку салона. У нее отличные здоровенные сиськи, напичканные силиконом, и большая жопа. Раньше один ее вид приятно радовал глаз. Но сейчас… Я пытаюсь представить, как поставлю ее раком и как будут колыхаться ее ягодицы… и ничего. После бегства Ники я реально стал…
— Мой первичный диагноз подтвердился, - Орехов быстро и нервно моргает. - Все соответствующие маркеры…
— Меня не интересуют никакие маркеры. - Я подаюсь вперед, радуясь, что есть на ком согнать злость за все причиненное Никой унижение, из-за которого я чувствую себя старым импотентом. - Я просто хочу, чтобы мальчишка не сдох, пока я не дам соответствующей отмашки.
— Но ему правда нужно… лечение, которое… здесь… никак не…
— Значит, - я понижаю голос до ледяного шепота - и Орехов медленно и трусливо, как черепаха, втягивает голову в плечи, - все, что вам нужно - сделать так, чтобы он продолжал дышать, пока вы героически будете искать причину его недомогания. Или я плачу недостаточно, чтобы вы держали этого Буратино на плаву?!
Он начинает трястись, и в этот момент дверь в кабинет открывается, и я даже не удивляюсь, когда на пороге появляется сестра Ники. Елена, кажется, хотя они все называют ее Алёной, как будто ей двенадцать и впереди вся грёбаная жизнь. Она сразу оценивает обстановку - мне хорошо знаком этот пытливый взгляд, безошибочно направленный в нужные места. Потому что я сам так делаю.
За это я ее и ненавижу. Сучка, конечно, не соперник мне, но знает правила игры и владеет парочкой тех же приемов.
— Что меня удивляет, - без приветствия говорит она, переступая порог и намеренно оставляя дверь открытой, - так это почему совершенно посторонний человек ходит на прием к лечащему врачу моего племянника чаще, чем его ближайшие родственники.
Она говорит это тем самым подчеркнутым тоном, от которого, как предполагается, мы оба должны тут же раскаяться во всех грехах. Даже тех, которые не имеют к ситуации абсолютно никакого отношения. Вот в таких ситуациях и сыпятся слабаки вроде этого докторишки.
— Посторонний? - Я как бы между прочим покручиваю обручальное кольцо на пальце. - Но, впрочем, Елена, я с удовольствием обсужу с вами тему «посторонних и близких». Мы с доктором только что как раз говорили на эту тему.
Сучка стреляет в Орехова взглядом, но я вовремя загораживаю труса своей спиной. Со стороны все выглядит так, будто я просто встал, чтобы смотреть прямо в лицо своей собеседницы, так что ей остается только поджать нижнюю губу в бессильной злобе.
— Видите ли в чем дело. - Я говорю максимально официальным обезличенным тоном, за которым трудно угадать любую предвзятость. Если выскочка и захочет к чему-то придраться - подозрительной истеричкой в этом случае выглядеть будет именно она. - Пока доктора делают все возможное, чтобы помочь Коле - надо отметить их титанические усилия на фоне общего запущенного состояния здоровья мальчика - ситуация в любой момент может измениться. И обстоятельства могут сложиться таким образом, что могут потребоваться подписи на… ммм… определенных документах. Формальность, конечно же, но ее никто не отменял. И даже я, со всеми своими связями и искренним желание помочь, не могу стоять над законом. И вот тут возникает закономерный вопрос о том, кто, в случае необходимости, будет подписывать документы. Мать мальчика, насколько мне известно, в данный момент отсутствует на территории страны, а его отец вообще существует только как запись в свидетельстве о рождении. Эти обстоятельства крайне сильно все усложняют. Не говоря уже о том, что они же напрямую ставят под угрозу жизнь ребенка.
Сучка медленно, на выдохе, разжимает губы и смотрит на меня так, будто мысленно сдирает кожу. Не удивлюсь, если именно этим и занимается, но мне это даже приятно - всегда отрадно наблюдать как врагу, за неимением возможности причинить реальную боль, остается довольствоваться только безвкусным самообманом.
— Разве эти вопросы доктор должен обсуждать не с нами? - Она пытается отыскать Орехова за моим плечом, но я крепко держу оборону, а приближаться еще хоть на сантиметр Елене не хватает смелости. - Мне все еще не до конца понятна природа ваших с доктором отношений. Мне кажется, вопросы, которые вы здесь обсуждаете тет-а-тет точно должны касаться только узкого круга семьи.
— Совершенно с вами согласен, - охотно «уступаю» я, - но позвольте напомнить, что я, кроме того, что тоже вхож в вашу семью на совершенно законных обстоятельствах, являюсь так же главным спонсором лечения Коли. И как никто другой заинтересован в том, чтобы все мои отнюдь не дешевые усилия не пошли насмарку только из-за того, что родителям мальчика попросту на него насрать.
Последнее слово не случайно выбираю грубым. Оно должно подчеркивать, как меня задолбали ее жалкие попытки ужалить меня хоть как-нибудь. И единственное, чего она добьется, если продолжит диалог в том же ключе - увеличение градуса моей грубости. Я в общем даже «за» такой вариант развития событий, а то весь этот выводок, кажется, начал забывать, что Олег Корецкий умеет быть не только хорошим добрым богатым парнем, но и громко матерящейся тварью.