Страница 23 из 69
Глава 14
— Давай ты успокоишься, и мы нормально поговорим, — осторожно произнёс я, боясь спровоцировать парня.
— Не глупи парень, мы тебя не обидим, — добавил Медичи.
— Уходите! Мне не о чём с вами говорить!
— Да щас… — фыркнул я в ответ. — Тебе надо ты и иди. Вон, окно позади тебя. Там море, ныряй.
— Я одарённый! Дайте нам уйти! — голос парный дал петуха.
— Слушай, не будь идиотом, — хмыкнул герцог.
За это он поплатился прилетевшим в него классическим огненным шаром, но он разбился в метре от мужчины, распавшись тысячами искр.
— Дурак… — прошептал Медичи, делая шаг вперёд.
Я успел моргнуть один раз, когда Медичи уже уронил парня и прижал его к полу одной ногой, встав на его грудь ошарашенного парня, одной ногой.
— А вы… — растерянно произнёс я. Попытавшись узнать, что это сейчас было.
— Не сейчас князь, — мотнул Медичи головой. — Парень, ты не понимаешь, с кем вообще решил поспорить, — глянул он сверху вниз. — Я сейчас отойду, а ты спокойно встаёшь на ноги. Договорились?
Получив кивок согласия, мужчина отошёл на пару метров.
— Кто вы такие? — произнёс мой незваный гость, исподлобья глядя на нас, поднявшись на ноги, закрыв лежавшего отца.
Двое мужчин, в чёрных камзолах стояли на вершине Спасской башни, Московского Кремля.
Они не отрывали взгляд от заполненной чёрным дымом столицы.
— Ненавижу Москву, — процедил один из людей. — Пора уже прекратить сюда ездить.
— Она всё ещё официально столица нашей империи, — заметил второй.
— Нужно изменить это, — задумчиво произнёс мужчина. — Склеп рода слишком сильно давит на меня.
— Государь, они принесли очередное письмо. Там теперь одно требование-отречение, — протянул мужчина лист сложенной бумаги, решив перейти к делу.
Проигнорировав листок, император смотрел на горящий город.
— Кто? — произнёс он одно слово, нейтральным тоном.
— Фонвизин… — произнёс стоявший рядом мужчина.
Император, прикрыв глаза, лишь поджал губы.
— И Барклай-де-Толли, — закончил канцлер.
— Вот как? — удивлённо повернулся государь.
— Большинство из… — замешкался канцлер. — Этих людей служили под их руководством.
— Мстиславский полк? — фыркнул Николай.
— Они самые… — смутился канцлер.
— Предают самые близкие и верные…Но зачем им парень? — вскинулся император. — Фёдор-то понятно, но парень?
— Может, они думают, что на него будет проще влиять? — пожал плечами помощник императора. — А они будут его направлять.
Окинув взглядом столицу, император впервые за несколько недель расплылся в широкой улыбке.
— Отправь в Ватикан послание, что мы нанесём им визит.
— Понял, — кивнул канцлер.
— И подними наших шпионов. Путь ищут парня, не верю, что кардиналы согласятся отдать мне князя по-хорошему.
— Италия — большая страна, — заметил канцлер, сложив руки за спину.
— Так пошевеливайся! А писульку этих…гусар игнорируй. Пусть на улицу выйдут больше армии.
— А Фонвизины? Они узнают, что их хотят посадить на трон.
— Сделай так чтобы я больше о них не слышал.
— Понял вас господин, — произнёс канцлер с каменным лицом.
Прогремевший взрыв, заставил их повернуть голову.
— Речной вокзал, — задумчиво произнёс император, сморщившись. — Что у нас в Африке? Появились новости?
— Их флот появился у берегов континента. Линкоры "Рим «и «Тирпиц» прошли через Суэцкий канал и бросили якорь в Джибути.
Часть флота была замечена у Гибралтара, дальше они исчезли с поля зрения.
— А наши где? — поинтересовался император, смотря на людей с плакатами, стоящие на площади перед кремлём.
— Южный флот стоит на дозаправке в Бейруте. Северный, — достав блокнот из внутреннего кармана, канцлер полистал до нужной страницы. — Стоят в Триполи. Дозаправка и погрузка продовольствия.
— То есть…Ты хочешь сказать, что средиземном море, кроме нас, нет флота? — повернулся император к канцлеру.
— Эм… — растерялся мужчина и принялся лихорадочно листать блокнот. — Да государь, — поднял он через минуту голову.
— А флот тройственного союза прошёл Гибралтар и вместо того, чтобы быть замеченным возле африканского континента, он растворился в море?
Задумавшись на пару мгновений, канцлер, согласно, кивнул.
— Верни Хелу домой. Она нужна мне до отъезда в Рим.
— Она будет против. У них очень хорошо идут дела в Африке, — заметил канцлер.
— Да, она похожа на свою мать, — мечтательно произнёс Николай. — Всегда будет противица, когда отвлекают от работы, но плевать, — отмахнулся император. — Она нужна мне тут. И вызови ко мне генерал-адмирала Швецова, у меня слишком много вопросов к его флоту. Что ещё мне нужно знать?
— Шахты под нашим контролем, но Франция настаивает, чтобы наши войска оставили позиции. Мол их больше и смогут защитить лучше. С Англией сложнее, их всё ещё нет.
— Совсем? — нахмурился государь.
— Хела утверждает, что их нет. Причин не доверять девушке… — развёл канцлер руки.
— Да согласен…моя дочь не будь лгать о таких вещах, — кивнул император. Подготовь, кстати, бумагу, что я признаю её своей официальной дочерью. Официальный титул Светлейшей княжны, ей принесёт больше пользы чем её слава.
Пока канцлер вносил записи в свой блокнот, император, оперевшись о кирпичную стену, смотрел на митингующих. И увидев, как толпа качнулся резко в стороны, император схватил стоящего рядом канцлера за шиворот.
— Ложись!
Над их головами пролетели три огненных техники, взорвавшиеся под крышей башни, осыпая обломками находившихся там людей.
Откинув деревянные доски и листы железа с себя, император, не обращая внимания на шум на площади и сирены, раздавшиеся по территории императорской резиденции, Николай, с остервенением принялся откидывать кирпичные и деревянные обломки с тела канцлера.
— Живой! — выдохнул он через минуту и отполз в сторону уцелевшей стены, прислонившись к ней спиной.
— Ногу раздробило, — морщась произнёс канцлер, отползая в сторону.
— Это мелочь…сейчас спустимся, тебя подлечат. И сделай так, чтобы Максим Александрович, был со своими людьми у меня уже к вечеру. Нечего ему в Питере сидеть, когда тут такое происходит.
— Мне кажется, он уже летит на всех парах, — хмыкнул канцлер сквозь боль.
Подняв воротник кашемирового пальто, мужчина осмотрел пустынную, туманную улицу на окраине Лондона.
Дождь, моросивший уже не одну неделю, превратил узкие улицы города в огромные реки.
Посмотрев на свои ботинки и сырые штанины, после того как угодил в яму с водой, он тяжело вздохнул, любимая обувь.