Темные пути орбиты

— Что значит — эзотерические приёмы? — потребовал объяснений Эррамун.

— Умения, которые не входят в багаж обычного существа, — хмуро сказала Ева. — Например, то, что я делаю: разговариваю мысленно — телепатируя с Остарджи. Или тот же телекинез — умение двигать предметы на расстоянии. Передача энергии с помощью различных методик: пальцами, мыслью. Левитация.

— Я всё равно не понимаю, — равнодушно сказал Эррамун.

— Что ты сделал, когда дотронулся в прошлый раз до меня, чтобы я уснула?

— Передал тебе часть той силы, которой тебе не хватало, чтобы успокоиться.

Ева исподлобья посмотрела на него. Крис оказался прав. Энергодонор. Только… обзывается по-другому. Ладно, попробуем провести осторожную разведку.

— Когда ты передал мне часть силы, тебе самому было плохо? Ты почувствовал что-нибудь отрицательное, отдав мне её?

Прежде чем ответить, он с откровенным недоумением заглянул в её глаза.

— Зачем тебе это знать?

— Ты тот, кого мне не хватает, чтобы пополнить наши запасы еды и воды. Ты энергодонор. И я сейчас пытаюсь узнать, сумеешь ли ты выдержать, когда не ты мне будешь давать силу, а я буду тянуть её с тебя.

Вот теперь он призадумался, видимо вспоминая всё, что услышал только что в общем отсеке. Минута, другая… Глаза сузились.

— Ты сказала, что Остарджи нам не подходит, потому что он всегда остаётся запасным вариантом. Поэтому ты не хочешь использовать его в качестве энергодонора. Объясни мне, что ты будешь делать, из-за чего тебе он нужен.

— Если коротко… — замялась Ева: сбежит ведь, услышав правду. — Я буду расходовать твои силы так, что… в трудный для себя момент я могу стянуть с тебя всю силу! — выпалила она. И тут же спохватилась: — А твои товарищи… Они сумеют поддержать тебя своей силой? Или… Ты сам сумеешь восстановить отобранные у тебя силы, если ты поймёшь, что тебе, как минимум… плохо?

Эррамун так склонил голову, словно пытался услышать что-то за теми словами, которые она выпалила ему в лицо. В лицо, полное недоумения.

— А ты… способна на это? — наконец сказал он. — Чтобы полностью снять с меня силу? Мне кажется…

— Способна, — перебила его Ева. — Причём могу этого даже не заметить, что снимаю всё. Поскольку буду сосредоточена на деле.

— Ты имеешь в виду, что задуманный тобой приём чреват потенциальной гибелью энергодонора?

— Да, — ответила она, испытующе глядя на него.

— А как практически это будет происходить?

— Мы с тобой будем соединены… будем держаться за руки, то есть будет физический контакт. Остарджи и ты — оба за мои руки.

Сначала не поняла, почему он так мягко улыбнулся, глядя вдаль по коридору. И почему его глаза из сосредоточенных стали вдруг чуть ли не мечтательными?.. «Прокрутила» назад последние реплики разговора. Вроде ничего такого — личного, чтобы этот разулыбался, подобно довольному коту, дорвавшемуся до миски с заветной сметаной — причём на законных основаниях.

И — поняла.

Новый приступ ярости был направлен уже на себя саму. «Дура, блин! Нашла кого в энергодоноры! Обрадовалась, как последняя… что среди эльфов нашёлся подходящий! Наобъясняла, блин, ему!»

Обиженная до слёз, Ева, тем не менее, сумела холодно выговорить:

— Нет. Ты мне не подходишь!

Только хотела развернуться, чтобы побыстрей попасть в отсек и там, среди своих, успокоиться, а потом найти другой выход из ситуации, как этот здоровяк чуть не сломал ей руку, останавливая её.

— Почему?! Почему не подхожу?! Ты же сказала, что я именно тот, кто тебе нужен!

Пытаясь отодрать его железные пальцы от своего запястья, она свирепо ответила:

— В напарники мне нужен махровый эгоист, который будет печься о восполнении личных сил, а не сволочной фанатик, готовый ради семейных традиций уничтожить всех выживших на этом корабле!

Она ожидала, что после её обидных слов Эррамун отпустит её руку, но эльф внезапно перехватил её за плечи. Больно-больно! Он что — не соображает, что со своей силищей оставит на коже не только синяки?! Такого откровенного бешенства на его лице она не предполагала увидеть. Склонившись к ней, он, раздувая ноздри точёного носа, прошипел в её лицо так, что она почувствовала выдыхаемое им тепло:

— У тебя слишком богатое воображение! Что дало тебе уверенность, что сейчас ты поняла меня?!

От неожиданного наскока Ева потеряла дар речи. Он ещё и злиться умеет?! Напоказ? Вот так, не скрываясь в своей эльфийской раковине невозмутимости?

Не дождавшись ответа, он, наконец, разжал пальцы, отпуская её, и отвернулся.

Сама набычившись, Ева помолчала, а потом с вызовом сказала:

— Хорошо. Я глупая и слишком много додумываю. Но ответь: ты готов помогать мне, а значит — и всем остальным?

— Да, — бросил он, не оборачиваясь.

«Но почему ты улыбнулся, когда я сказала… — Ева с недоумением смотрела в его непреклонную спину. — Или он и правда улыбался чему-то иному?»

— И твои товарищи будут тебе помогать, если ты ослабеешь?

— Да.

Прозвучало почти сквозь зубы. И Ева в очередной раз обозлилась.

— Я предупредила тебя, что я тебе не эльфийка! И что не собираюсь учиться быть ею! — И пошла от него, бормоча, чтобы он услышал: — Блин, стоило обручаться, если между нами такие непонятки… Может, ещё и войну развяжем?..

— Стой, — тихо скомандовали за спиной.

— Стою, — хмуро отозвалась она. — И что?

Он обошёл её, а потом сделал то, что её весьма заинтриговало: коротко оглянулся на дверь в общий отсек и вдруг взял Еву за руку. Утихомиренная собственным любопытством, она не сумела запротестовать, когда он приподнял её ладонь и приложился к ней губами. Она только открыла рот, чтобы возмутиться: «Эй, ты чего?!», а он развернулся и пошёл к общему отсеку, возле которого вновь остановился, чтобы чуть склонить голову, глядя на Еву. Если сейчас она правильно «прочитала» его, то он ждал, чтобы она подошла, а он открыл бы ей дверь?

Кажется, Ева замешкалась больше, чем Эррамун ожидал. Но он не сдавался и спокойно продолжал ждать «свою невесту», которая вдруг стала такой тяжёлой на подъём и на соображалку.

А Ева… Будто пелена с глаз упала. Эльф не тому радовался, что может в процессе телепатокинеза помереть, а тому, что будет в это время её за руку держать! Она чуть подняла брови. И ведь слышала она о том, что эльфы — мастаки очаровывать своих дам. Но не догадалась, что предполагаемый сеанс телепатокинеза Эррамун может рассматривать как первоначальный этап ухаживаний…

Ну-ну… Ежели так, то эльф обеспечит себе надёжное донорство со стороны своих коллег. То есть Еве не придётся бояться, что в конце разведочного сеанса она будет сжимать руку мертвеца. Хотя… что это она? Полностью сдёрнутой биоэнергооболочки в любом случае не будет. Что — что, а состояние доноров определить она умела даже в самый разгар подсоединения к чужому сознания. Напугать остальных надо было только затем, чтобы не слишком надеялись заранее, что план будет реализован от и до… А высказанное Эррамуну замечание было направлено на то, чтобы и он о своих личных донорах позаботился.

Уяснив для себя ситуацию с улыбкой эльфа и его решимостью, несмотря на неприятное напоминание о личном желании покончить с собой, продолжить ухаживания, Ева расправила плечи и подошла к нему слегка танцующей походкой: охмурять и мы умеем! Через порог отсека, опершись на его любезно («Бе-ездна любе-езности!..») подставленную ладонь, она шаловливо едва ли не перепорхнула.

Эльфы, с суровыми лицами вполголоса что-то обговаривавшие между собой, взглянули на вошедших значительно и в то же время с тревогой. А некоторые — с едва уловимым презрением: кажется, решили, что эти двое, из-за легкомысленной Евы, в коридоре болтали о личном. Остальные же и внимания на них двоих не обратили, бурно обсуждая возможности применения основного дуэта — Остарджи и Евы.

Когда Ева, оставив Эррамуна среди его сородичей, прошла к капсуле Остарджи, все замолчали. Она вновь уселась на край капсулы и высказалась: