Секретное счастье

Эх, красивая всё-таки девка! Чересчур красивая. Жаль, что она всего лишь служанка, поломойка, деревенщина. Была бы хоть городской студенткой, что ли, – можно было бы подумать о каком-то будущем. Да нет, и то вряд ли. Жену надо выбирать с умом, с прицелом, как говорится. А эта… Так, пустая девица, одна из многих, зачем она ему? Прислуга – а с таким гонором! Когда от встреч больше головной боли, чем удовольствия, пора их прекращать.

Раниты не было долго – гремела и плескалась в душевой комнате вода. Она вернулась, смыв с лица дорожки слез. На голову накрутила тюрбан из мягкого полосатого полотенца. Но снова ничего не надела – пришла с блестящими каплями на точеных плечах. Забралась с ногами на жесткое одеяло.

– Накинь что-нибудь! – бросил Андреас.

– А зачем? – с вызовом обернулась Ранита. – Или ты меня такую не видел? Стесняешься? Или боишься, что зайдет кто? Так дверь на замке.

– Я сказал, накинь! – резко повторил Андреас. Он встал, рывком вытащил из шкафа еще один свой халат – синий с ромбами; чертыхнулся – другие вещи комом полетели на пол. Швырнул халат Раните.

– Надевай. Довольно прелестями сверкать. Ведешь себя, как...

– А еще час назад мои прелести тебе нравились, – прищурилась Ранита, но халат всё-таки надела, завязала пояс слабым узлом. Правда, не потрудилась запахнуться плотнее – теплая призывная ложбинка так и манила откровенной бесстыдностью.

– Грудь прикрой! – приказал Андреас.

– А что вам, сиятельный граф, моя грудь? – криво усмехнулась Ранита. – Вроде красивая. Или не нравится? Так вы идите в Белый зал, там ваши графини-княгини всё напоказ выставили. Как на витрине – выбирай не хочу! Только называют это приличным словом: декольтэээ… Тьфу! А так… Сиськи они и есть сиськи.

– Вот поэтому и хочу с тобой поскорее закончить! – прошипел Андреас, глянув Раните в черные глаза и стараясь не смотреть ниже. – Пошлая ты, характер у тебя противный. И слёзы твои крокодильи.

– Ну да, ну да. Я крокодилица, а вы, граф, бутончик-одуванчик… – она помолчала, видно, сглатывая комок в горле, и снова едко заговорила: – А ведь когда-то в любви признавался. Даже жениться обещал. Помнишь?

– Не ври. Не было такого. Никогда я не хотел на тебе жениться.

– Понятное дело! Трепался только. Да я же и тогда всё понимала. И всё-таки на что-то надеялась. Дура.

– Дура и есть. Заметь, ты сама себя так назвала, – отозвался Андреас, раздраженно взлохматив светлые волосы. – А то опять мне что-нибудь припишешь.

– Да что мне тебе приписывать, дорогой? Всё уже случилось. Я ведь чуть не сдохла из-за тебя, графин ты с трещиной! А тебе на это поровну.

– Теперь-то что переживать? – буркнул Андреас. – Живая и здоровая. И никак не уйдешь. Сидишь тут, на нервы действуешь.

Ранита покачала головой – слетел тюрбан из полосатого полотенца. Копна волос темной тучей легла на плечи, густые пряди спрятали и лицо, и жаркую ложбинку.

– А ведь ты мне и спасибо не сказал, что я тебя от скандала спасла… – задумчиво проговорила она. – Зря, конечно, спасала! Когда залетела, надо было плюнуть на всё, уйти в деревню – и рожать. А потом принести твоему отцу подарочек – вот, мол, внучок ваш, любите и воспитывайте. А мне дайте денег мешок.

– И за что это тебе денег мешок? – криво ухмыльнулся Андреас. – За какие такие заслуги?

– А я бы сказала так: «Денег не дадите – заберу сына в деревню. И будет графский внучок гусей пасти, коров доить, в хлеву за свиньями прибирать. Но молчать не буду! Всем расскажу, всем покажу, как растет родной внук графа – хозяина Розетты!» Я твоего отца знаю, он размазня. Ребенка бы забрал, а меня бы в деревню отправил, да только сначала золота бы отсыпал, чтоб к младенцу не ходила. Щедрый бы получила отступной.

– Дрянь ты, вот и всё. О деньгах жалеешь, о ребенке нет.

– Можно подумать, ты о ребенке жалеешь! А я о нем думаю иногда, – горько проговорила она. – Родила бы, глянула. Если на тебя оказался похожим, себе бы, наверно, оставила. А если бы в меня пошел или, скажем, девчонка родилась – графу бы отдала. А чего такого? Она бы, как Элли, в золоте росла! Как королева! Лучше уж так, чем в убогой деревне. Но теперь-то что говорить. Нет ни парня, ни девки. И не знаю, будут ли еще.

– Так надо было к врачу идти, а не к знахарке! Я что тебе говорил? Зачем денег давал?!

– Боялась я к врачу… – глухо отозвалась Ранита. – У нас все бабы с этим делом к знахарке ходят. А что было потом, я не помню. Только боль, боль, боль – и темно. Мать уже к гробовщику ходила, узнавала, сколько стоят похороны. Если б не Серж, точно бы умерла. Когда ему в Холодные скалы телеграмму прислали, он сразу с хорошим врачом приехал. Так и вытащили с того света.

– Серж – это ведь парень твой? Из деревни?

– Ну.

– И что, простил тебя, что ты со мной ребенка заделала?

– Вроде простил.

– Так что ты от меня-то хочешь? – в сердцах выкрикнул Андреас. – Что ко мне лезешь? Ну, не получилось у нас ничего. Ну, нет ребенка. Так выходи за своего Сержа! Забудь про меня! Я ведь вообще не собирался больше с тобой трепаться! Ты же сама сегодня, как меня увидела, прибежала, прижалась своими…

– Декольтээээ… – ехидно протянула Ранита.

– Да, – кивнул Андреас.

– А ты весь такой весь вежливый – и отказать не смог.

– А ты из себя жертву не строй! – вдруг вспылил Андреас. Голубые глаза вспыхнули недобрым светом. – Сама виновата. Ведь ты не от того ноешь, что я тебя видеть больше не хочу. И не от того даже, что от ребенка избавилась. А потому что мечта твоя развалилась. Ты же хотела в графини записаться! Думала, потрясла…. Да-да, декольте!.. зацепила придурковатого графа – и прыг из служанки в дворянки! Потом детей бы родила, в замке осталась. А вот не получилось! Так что не надо мне тут про любовь да про разлуку. И вообще. Что ты здесь торчишь? Одевайся давай! Иди помогай Генриору. За что тебе зарплату платят?

– Зарплату, говоришь… – скривила губы Ранита. И вдруг соскользнула с постели, стекла, как ручей, к креслу, где сидел Андреас, обволокла, как облако, его ноги, усыпала жгучими быстрыми поцелуями. Он дернулся, хотел отстраниться – не успел.

– Послушай меня, минутку послушай, – заговорила она жарко, поспешно. – Андреас, милый! Не надо мне ни замка, ни денег, ничего. Замуж тоже не надо. Только одно прошу – не бросай меня! Пожалуйста! Живешь в столице – ну и живи! Найдешь хорошую девчонку – женись. Пусть у вас дети будут, всё будет… А я – здесь, в Розетте. И я для тебя – всё, что хочешь! Всё, что скажешь! Хочешь – парня брошу! Не нужен он мне, не люблю я его. Ни за кого замуж не пойду. Всю жизнь буду здесь полы натирать, тебя ждать. Приезжай, уезжай... Только возвращайся! Всегда! Ко мне! Люблю тебя очень…

Андреас отцепил девушку от своих ног. Резко встал – Ранита вскочила, пронзила его безумным взглядом. Хотела обнять – но Андреас перехватил ее руки, с силой толкнул на постель.

– А ты, оказывается, из липучек… – презрительно проговорил он. – Из жвачек... Вот уж не думал. Ты мне такой гордой казалась. Я-то полагал, ты мне пощечину влепишь, обругаешь последними словами. А ты целый спектакль устроила. Надо же!

Ранита подняла валяющееся на постели полосатое полотенце, крепко прижала к полыхающим щекам, долго сидела, спрятав лицо. Наконец убрала полотенце – и глаза уже были сухие, и взгляд другой. Словно та Ранита, которая только что валялась в ногах у молодого графа, исчезла – и появилась иная, жесткая, мстительная и непримиримая.

– Значит, совсем я тебе не нужна, – раздельно сказала она, словно подводя жирную черту.

– Совсем.

– И видеть ты меня больше не хочешь?

– Не хочу.

– И не боишься меня, конечно?

Андреас неприятно засмеялся, показав мелкие блестящие зубы.

– А что мне тебя бояться? Не зарежешь, духу не хватит. Колдовать ты тоже не умеешь, а то давно бы меня приворожила. Это ты меня бойся. Вот что я решил – нечего тебе делать в замке. Ты уволена. Сегодня же скажу Генриору. Расчет у него получишь. Деньги дам хорошие. Я не жадный.