Страница 27 из 49
Экран книги светился, она торопливо листала свою библиотеку, выискивая необходимое.
-— Вот на, читай. Полина Ром. «Два лика Ирэн» называется.
-— Я думал у тебя здесь любовный роман… Подожди, Анжел, ты хочешь сказать, что все сведения в любовном романе почерпнула?
-— Да он и не очень-то любовный, — с каким то сожалением в голосе ответила Фифа. -— Вот интересно пишет, но про любовь совсем мало…
Мужики переглядывались, не понимая, как к этому относиться. Настолько бредовой им казалась мысль, что в бабском романе может быть что-то кроме розовых соплей. Впрочем, особо дел на вечер и не было, потому, как только Рим взял книгу в руки, Цинк достаточно требовательно сказал:
-— Знаешь что, командир… Читай-ка ты в слух.
Фифа завозилась на кровати, устраиваясь поудобнее, и сообщила:
-— Точно, читай вслух! Я с удовольствием еще раз послушаю!
Рим читал вслух минут пятнадцать, потихоньку тупея. Лица Цинка и Быка становились все более постными. Какая-то жалостливая история про какую-то бабку… Ну померла она, ну вселилась в дочку лорда и с похмелья мужика бульоном отпаивает — нормальная бабская лабуда, но где же здесь нужная информация?!
Наконец Рим потерял терпение:
-— Слушай, Анжел, книга, конечно, шикарная. Я потом обязательно все прочитаю. Но ты не могла бы найти для нас… Ну, хотя бы, где про прививку от оспы говорится?
Фыркнув, Фифа забрала у него книгу и несколько минут быстро листала, что-то бормоча себе под нос. Поставила в книге несколько «закладок» и вернула электронку Риму:
-— Смотри вот тут и вот тут. Прямо все очень подробно.
«Вот когда леди Ирэн прокляла свою беспечность! Ей казалось, что, сделав прививки жителям замка, ну, по крайней мере, большей части рабочих и солдат, она может жить в безопасности. Не волноваться за себя и детей. Но ведь видела же она при дворе тщательно замазанные на лицах придворных уродливые шрамы и выгнившие рытвины. Видела и на улицах из окна кареты обезображенные лица.
Она давно знала, что оспа никогда не уходит совсем. Болезнь тлеет в домах нищих и вельмож, но иногда даёт сильные вспышки. И тогда косит всех незаболевших до сих пор. Стоило бы ей побеспокоиться об отце и брате! Самый большой страх она испытала за мужа, но как раз здесь-то и получила удивительную новость: лорд Стенли перенёс оспу в двадцать с небольшим лет.
— Не помню точно, Ирэн, сколько мне тогда было. Это случилось в тот год, когда пэрами был принят закон о поголовной вариоляции всех солдат и матросов.
— Поголовной?!
— Каждый, кто смог себе позволить такую трату, просто откупился. Святой отец в селе, где мы стояли, тогда, помнится, грозился проклясть лекаришку. Но лекарь получил приказ из самой столицы, потому и брал столь высокую сумму за риск. Если бы узнали, что он не выполнил приказ, ему бы не поздоровилось. Правда, ему эти деньги не помогли. Он умер через месяц после того, как надрезал мне руку. Себе он сделать такую штуку не рискнул.
— Но как он это делал?
— Он делал надрез на руке. Помнишь, у меня шрам вот здесь?
— Да, конечно. Но он такой большой, я думала, что тебе просто вырвало кусок плоти стрелой ну или там саблей, я не очень в этом разбираюсь.
— Нет, это не сабля и не стрела, Ирэн. К ране лекарь прикладывал монету, смоченную гноем больного. Из руки просто выгнил кусок плоти. Если честно, я выжил только чудом.
— Ужасно! Стенли, но зачем брать гной больных людей? У меня в замке прививку делали гноем больных коров. Это знают многие крестьяне: кто переболел коровьей оспой, человеческой уже не заражается. И ничего не прикладывали к ране, только наносили крошечную каплю гноя. А потом бинтовали и содержали рану в чистоте. От такой прививки можно и умереть!
Лорд Стенли как-то зябко передёрнул плечами, хотя вечер был по-летнему душный, отхлебнул вина, помолчал…
— Многие и умерли тогда. Не на поле боя, не от арбалетной стрелы, не от клинка врага. Из восьмидесяти человек, что позволили это с собой сделать, в живых осталось только сорок шесть человек. Все остальные не пожалели денег и заплатили лекарю за молчание.
— Господи, спаси… Да ваш лекарь — просто убийца!
— Думаю, его бы вздёрнули, если бы он не заболел и не сдох сам. Я потерял тогда своего друга.»
«Свежий материал для прививки лорд де Аркур раздобудет в дороге — коровья оспа не такая уж и редкость. А пока лорд Стенли ежевечерне, под присмотром леди Ирэн, тренировался наносить правильные ранки-царапины на молодом поросёнке.
Свин был недоволен и визжал, но, увы, беднягу никто не собирался жалеть. Такова участь подопытных животных. К счастью для поросёнка, судьба была к нему благосклонна — рука лорда-лекаря была точна и ни одна ранка не загноилась. Потому через неделю жертва медицины была отпущена в свой родной свинарник.
— И запомни, как важно приложить лист свежего алоэ, Стенли. И кипятить ткань для повязки. И руки! Обязательно мой с мылом руки! А повязку нужно менять каждый день!
— Ирэн, — лорд уже слегка сердился: — я не слабоумный, и запомнил всё с первого раза! А ты повторяешь уже десятый! И да, дорогая, я помню, что начать следует с лорда Беррита!
— Ступай с Богом, мой дорогой. И прошу, Стенли, береги себя!»
Довольно информативной оказалась сноска под главой книги.
«Но в нашей реальности вариоляцию оспы в приказном порядке проводили во многих крупных странах. В том числе в России, Англии и Франции.
Болезнь имела чудовищную известность и скорость распространения. Английский врач Кильвай в своём трактате об оспе (1593 год) «считал излишним вдаваться в подробное описание этой болезни, так как она хорошо известна почти каждому».
Только вот в связи с неумением сделать вариоляцию правильно, смертность от неё была очень велика, более того, случались от неудачных вариоляций и вспышки оспы.
Вариоляция была запрещена во Франции актом парламента в 1762 году, но просуществовала в Англии до 1840 года. Несмотря на это, врач Ватсон, не имея безопасной оспенной вакцины, применил её в 1862 году на корабле в море, когда среди матросов началась эпидемия, причём все 363 привитых выжили, в то время как 9 из 12 больных оспой скончались.
На этом примере видно, как важно провести вариоляцию правильно.
Анджело Гатти опубликовал в 1760 году книгу о правильном произведении вариоляции, указывая, что «прививку должно производить нежным поверхностным уколом, а отнюдь не глубокими разрезами или, что ещё хуже, при помощи заволок* и фонтанелей**, к которым прикладывали губки и монеты, смоченные оспенным гноем», его труд пользовался большой популярностью, но не смог поправить дела.
*Заволока — в старину: продёргивание под кожу через проколы или разрезы полотняной тесёмки (шёлковой ленты и т.п.) для того, чтобы вызвать нагноение и отток гноя в лечебных целях; сама такая тесёмка.
** Фонтанель — разрез, сделанный для выхода гноя. Нарочная гнойная рана, с врачебной целью.»
В этот раз Рим читал в полной тишине — слушали внимательно. Когда он закончил, Анжела добавила:
-— Вообще-то, в книгах много полезного, зря вы читать не любите. В другой у меня есть как косметику делать, как мыло варить, как глицерин изготовить.
При слове «глицерин» мужики снова, в который уже раз за вечер, переглянулись. И в этот раз всем явно стало полегче.